Культ гения из тщеславия. Так как мы высокого мнения о самих себе, но
отнюдь не ожидаем от себя, что мы могли бы написать картину Рафаэля или
сцену из драмы Шекспира, то мы убеждаем себя, что способность к этому есть
нечто необычайное и чудесное, совершенно исключительный случай, или, если мы
к тому же ощущаем религиозно, - благодать свыше. Так наше тщеславие, наше
себялюбие поощряет культ гения: только если гений мыслится совершенно
удаленным от нас, как miraculum, он не оскорбителен для нас (даже Гёте,
чуждый зависти, назвал Шекспира своей "звездой далекой высоты"; причем можно
вспомнить о стихе: "die Sterne, die begehrt man nicht"). Но если отвлечься
от этих внушений нашего тщеславия, то деятельность гения отнюдь не будет
чем-то существенно отличным от деятельности механика-изобретателя, ученого
астронома или историка, мастера тактики. Все эти деятельности получают
объяснение, если представить себе людей, мышление которых деятельно в одном
направлении, которые употребляют все как материал, которые постоянно
тщательно присматриваются к своей внутренней жизни и к жизни других, всюду
находят для себя образцы и поучения и неутомимо комбинируют эти средства.
Гений только то и делает, что учится сперва класть камни, потом строить из
них; он всегда ищет материала и всегда занят его обработкой. Всякая
деятельность человека изумительно сложна, а не только деятельность гения; но
никакая деятельность не есть "чудо". - Откуда же эта вера, что только у
художника, оратора, философа есть гений, что только они одни обладают
"интуицией"? (В силу чего им приписываются своего рода чудесные очки, с
помощью которых они смотрят прямо в "сущность" вещей.) Люди явственно
говорят о гении только там, где действия крупного интеллекта им особенно
приятны и где они не склонны чувствовать зависть. Назвать кого-нибудь
"божественным" означает: "здесь нам не нужно соперничать". Далее: всему
готовому, совершенному поклоняются, все становящееся недооценивается. Но при
созерцании художественного произведения никто не может подметить, как оно
возникало; в этом его преимущество, ибо всюду, где можно видеть
возникновение, это действует охлаждающе. Законченное искусство изображения
отклоняет всякую мысль о его возникновении; оно тиранизирует своим наличным
совершенством. Поэтому мастера изобразительного искусства преимущественно
считаются гениальными, а не люди науки. На самом деле и первая оценка, и
последняя недооценка суть лишь ребячество разума.(Ницше)