[348x459]
- Люди, люди, одумайтесь! Что вы делаете?
- А что мы такого сделали? - спросил некто из толпы.
- Как что? Да у вас на уме одно, а на языке другое. Вот, например, вы, правоохранительные органы: вы призваны охранять порядок, а сами чините беспорядки.
- Какие беспорядки? Мы делаем свое дело.
- Да, да. Делаем свое дело, - раздавались выкрики из толпы.
- Молодцы, раз делаете свое дело. Но не делайте зла невинным. Человек богатый, влиятельный подкупает вас - и вы прощаете его, а страдает человек невинный и бедный. Не берите взяток и не отнимайте у неимущего, не обижайте невинных. Будьте справедливы.
- Красиво говорит, - шепнул кто-то из толпы на ухо соседу.
- А вы, сборщики налогов, зачем бываете менее лояльны к тем, кто не может вам ответить? Не берите сверх положенного и отмеренного. Даже больше: ходатайствуйте за тех, кому тяжко справляться с налогами... О, и духовенство тут как тут! Зачем вы пришли сюда?! Глумиться над проповедником?! Или решили-таки спастись от надвигающегося Божьего гнева?! - (после этих слов по толпе прокатилась волна смеха) - Идите-ка вы отсюда по добру по здорову, гадючье отродье! И не мешайте другим. Не отворачивайте их от Бога. Вы, как шакалы, ходите по собраниям людей, прикидываясь овечками, а сами нашептываете людям клевету про проповедников. Скольких людей вы свернули с пути! Вы сами войти не желаете и другим путь закрываете! Уйдите отсюда! И чтоб я вас не видел!
- Мы видим ты пророк, - сказал один из духовенства.
- Пророки от Бога. И если вы признаете, что я от Бога - зачем пришли, желая увести кого-нибудь? Но говорю вам: я лишь прокладываю путь ему. Я лишь готовлю людей к встрече с спасителем, посланником Божьим. А я? Кто я в сравнении с ним! Ваше же дело - убивать пророков. Так делали отцы ваши. Идите и вы делайте то же, змеюки подколодные! Прочь отсюда! И без вас полно соблазнов нетвердым в вере.

Ночь. Слышится треск дров. Возле костра сидят двое. Остальные спят в шатрах.
- ЗдОрово ты этих святош, Йоханан, - сказал один, - только не отпугиваешь ли ты своим поведением людей от того, чтобы они слушали тебя? Мое дело не заставлять людей слушать меня, а приготовить их сердца к приходу спасителя.
- Но кто этот спаситель?
- Откуда мне знать?
- Слушай, Йоханан, а может ты и есть он? Ты никогда не задавался подобным вопросом?
- Я - не он. Я лишь жду его.
- Ну и жди его всю жизнь! - чуть не крича сказал собеседник Йоханана.
Из шатра выглянула девушка лет двадцати пяти и попросила:
- Молодые люди, вы не могли бы потише. Ночь на дворе, - и снова спряталась в шатре, оставив двоих мужчин в тишине ночи...
- А она ничего, - наконец нарушил тишину Йохананов товарищ. - Мне она нравится. Симпатичная.
- Каким ты был, Йешуа, таким и остался. Нельзя так. Впрочем, я тебя другим и не представляю.
- Я тоже, - согласился Йешуа. - А иногда так хочется походить на тебя, Йоханан. Ты с детства был мне примером, хоть я и не признавался в этом до недавних пор даже себе. Как у тебя получается так жить, в такой чистоте?
- Так, Йешуа, Иордан же кругом. Каждый день моюсь. А иной раз и с щелокой, - усмехнулся Йоханан.
- Ты прекрасно меня понял о какой чистоте я говорю.
- Конечно понял. Но ведь один лишь Бог по-настоящему чист. Я же каждый день прошу у него очищать меня. Человеку необходимо омытие и духовное, как и телесное. И лишь Господь Бог своим Духом, как рекой, очищает нас. Долго же не моясь мы становимся грязными, а это неэтично и вредно для здоровья. К тому же, долго не помывшись, все зудит, жуть как неприятно.
- Йоханан, а ты никогда не думал о том, чтобы открыть свою собственную школу?
- Ни в коем случае! Я учу людей следовать за Богом, а не за человеком.
- Но согласись: ведь есть люди, которые приходят к тебе изо дня в день. Почему бы не устроить им некое посвящение Богу, чтобы они сами могли искать Его и спрашивать Его? Нужен некий яркий момент. Йоханан, неужели у тебя у самого не было никаких ярких моментов, устроенных тобою лично в знак того, что ты никогда впредь постараешься не делать прежних ошибок? Хотя признАюсь, не помню, чтоб ты делал кому-то злое. Ты будто с самого рождения стремился к святой и непорочной жизни.
- Ну уж ты расхвалил. Смотри, возгоржусь. И хотя действительно я всегда думал о Господе, я отнюдь не безгрешный человек. Памятный случай?... Помнится, я устроил себе как-то трехдневный пост, не вкушая никакой пищи вообще. Я ушел в безлюдное место и там молился. Это были как бы похороны меня прежнего. Этот пост мне действительно помог. Я внутренне изменился, будто переродился.

Стоял знойный летний день. Кана, городок близ Галилеи, казалось, вот-вот расплавится в лучах палящего солнца. Такой жары город не видел несколько десятков лет.
Вечером некоторые жители любили зайти в трактир и завести разговор о делах в Израиле, поворчать насчет несправедливости римской власти, больших налогах и других невзгодах местной жизни. Был здесь и Йешуа со своим братом Йегудой, который был на несколько лет младше его. Сам Йешуа был небольшого роста, некрупного телосложения, с виду лет тридцати-тридцати пяти. Он частенько бывал в этом трактире и не уходил, не выпив добрую порцию вина.
Вот и в этот раз сидели они с Йегудой за столиком и разговаривали о жизни:
- А помнишь, Йегуда, - начал Йешуа, - как отец нам рассказывал о тех славных добрых временах, когда мы, евреи, жили отдельно, своим собственным народом, по своим собственным правилам. Где теперь такие вожди, как Моше и Йегошуа, чтобы освободить наш свободолюбивый народ из-под власти этих тиранов, дерущих с нас деньги невесть за что? У! эти проклятые римляне! - ударил он кулаком по столу.
- Тише, тише, Йешуа, успокойся, - взволнованным голосом начал Йегуда. - И что тебе плохого сделали римляне? У нас есть жилье, работа. Почему не довольствоваться тем, что имеем?
- Но налоги! Они дерут с нас налоги! Куда? Кому? За что? Эти толстосумы сидят и ничего не делают, а ты паши, вкалывай и отдавай им часть дохода?!
- Но они вкладывают наши налоги в развитие империи, Израиля в частности.
- Да они больше пекутся о своем благосостоянии, о своем имени и своем желудке. Ничто не может нам помочь, кроме восстания.
- Йешуа, все, что происходит - все от Бога, для нашего счастья, для нашего благополучия.
- Вот из-за таких, как ты, Йегуда, ничего и не меняется. Никто нас не спасет, никто, кроме нас самих.