У каждого из нас есть кумиры. Слово дурацкое, ибо ныне оно не несет того смысла, что был в него заложен изначально. Вообще, кумир есть материальное изображение божества или духа, этакий глиняный болван, которому поклоняются особо набожные граждане. Осязаемое воплощение предмета поклонения, модель Бога для бедных. Иконы – модель Христа, деньги – модель благосостояния, или Золотого Тельца, коли уж речь зашла о божествах. Иметь кумиров – значит обманывать самого себя, не видеть истинного предмета восхищения. Верно говорит библейская истина – не сотвори себе кумира. Тень от каменного столба с барельефом на каждой из четырех граней застит глаза – не видно мне предмета обожания. Все кумир окаянный загораживает! Поэтому ну их совсем. С глаза долой.

Я искренне убеждена в том, что живого человека называть кумиром нельзя. Кумирами, коли на то пошло, должны считаться песни или книги, им написанные, фильмы с его участием, листки с автографами – словом, все то, что является воплощением его личности. Кумир – не сам объект воздыханий, это его проекция. Но нет – этого оголтелые фанаты понимать не хотят. Кстати, раз уж мы ударились в этимологию, слово «фанат» происходит от греческого Φανατισμός – «слепая вера», а также от латинского fanaticus – «одержимый, неистый». Одержимыми, насколько я помню исторические прецеденты, как правило, занимались экзорцисты и святая инквизиция. Сегодня этим двум институтам было бы, где развернуться. Посмотреть бы на изгнание Джонни Деппа или Брэда Питт из тела истерзанной страстью к ним фанатки, мда-а. Не они видят за сценическим образом человека, вот в чем их беда. Осознают мозгами-то, или что там у них, кисель брусничный, но все равно не видят. Есть, конечно, и те, кто видит, или хотя бы старается разглядеть, ведь если бы это было не так, то и этой записи не появилось бы. Но то уж не фанаты. Поклонники, почитатели – ярые и не очень, да кто угодно. Только не фанаты.

Этим нужен не затюканный писатель, который мысленно молится о том, что у него отнялись руки и, таким образом, у него появилась бы убедительная причина не подписывать больше весь миллионный тираж вышедшей книги. Не музыкант, содравший о струны пальцы в кровь, многозначительно молчащий и сосущий ментоловый леденец, чтобы унять першение в горле после трехчасового концерта. Не уставший актер, неудачно подвернувший ногу во время выполнения трюка, безмолвно вопящий по ночам в подушку от дикой доли в мышцах из-за долгих тренировок, необходимых для съемок. Как-то забывается за блеском и помпезностью происходящего перед нами, что это те же самые люди, что и мы, только чуть более известные, чуть более уставшие, чуть более состоятельные и чуть более счастливые, я полагаю. Они тоже простывают время от времени, у них бывает похмелье, если они еще не бросили пить спиртных напитков, чувствуют голод после долгих прогулок и щурятся, когда смотрят на свет. 

Это болезнь современного искусства, а точнее, его «ценителей». Фанатам нужен идол, красивая картинка. Не хотим мы Кристиана Бэйла, Хью Джекмана – да кому они нужны? Дайте нам Бэтмена с Росомахой, чтоб взрывы и копоть во все стороны, повсюду стреляные гильзы и запах пороха, осколки, шрапнель, кругом кровь и непременно хэппи-энд. Хэппи-энд очень нужен фанатам – им тогда проще верить, что перед ними не человек, а полубог, этакий Аполлон, ну, или Геракл, на худой конец. Небритый. Верхом на мотоцикле. И что бы ни сыграли потом Джекман или Бэйл, все в конечном итоге сводится в собирательном образе героя, несокрушимого бойца за справедливость (правду, закон, любовь, свободу – нужное подчеркнуть). И образ прирастает к актеру, отодрать его становится очень трудно, и следы остаются. А прежде чем возразить, скажите – с чего бы это вдруг Калифорнию стали называть «землёй Терминатора»?

  И, конечно, меня дико умиляет повальное желание фанаток переспать с предметом обожания. Вот спят и видят, ей-богу. Хотя в этом, пожалуй, даже есть что-то древне-романтичное, языческое – ночь любви с полубогом. От истинных эллинов, не иначе. Но по земле-то полубогов со времен Гомера не ходит, а тащить женатого (не на мне, если что) мужика в постель почему-то кажется аморальным, даже если вдруг и представится возможность. Да и потом, ну если он будет спать с каждой их тысячи тысяч фанаток, ему никакого здоровья не хватит – пределен человек, конечен, несовершенен и вообще, отстань, девочка, от дяди, тебе еще 10-й класс заканчивать. И вообще, надо быть оригинальнее, что ли. Как-то это обидно – люди-то все разные, а хотят от них все только одного и того же. По «этому вопросу» обратитесь вон к той мужской особи у барной стойки – эффект будет тот же. 

Нет, я отпираться не стану – у меня есть любимые актеры /музыканты /писатели /журналисты и даже есть один любимый дирижер. Но я себе встречу с ними совсем не так представляю. Вот о встрече с дирижером я и не мечтала никогда – это спонтанно вышло. Я стояла в фойе, на служебном входе, у меня дико тряслись коленки, а мимо бегали оркестранты с чехлами от инструментов и концертными костюмами. Я бочком подкралась к дирижеру, что-то пробубнила, он согласно тряхнул головой и накалякал на моем листочке траекторию дирижерской палочки. Лежит этот листок у меня до сих пор.

Я как-то в своих размышлениях на тему встречи с обожаемым исполнителем привыкла ориентироваться на его личность, привычки, характер. Очень хотелось бы повидать Юрия Шевчука, Илью Чёрта – и душевно побеседовать за жизнь на тесной кухне с чайком на СУГРЭСовской водице. Да с большинством отечественных деятелей ,которых я хоть сколько-нибудь котирую, мне бы очень хотелось просто поговорить. С зарубежными – еще проще. Они моего языка не понимают, а я на их языке далее «Ландон из зэ кэпитал оф юнайтед киндом» с десятого класса толком и не продвинулась. Так что с ним можно даже не разговаривать. Так, рядышком посидеть. Помолчать многозначительно.  В закатное небо или в неоновую ночь глаза попялить. А еще мне бы очень польстило мужское рукопожатие. Не это гиперделикатное движение, когда твою руку берут за пальчики и едва встряхивают, словно дохлую рыбу или иную какую тварь богомерзкую. Я люблю рукопожатия до хруста в костяшках. Лучше всяких слов. Впрочем, есть один зарубежный актер, с которым мне хотелось бы поговорить, не будь языкового барьера. Это Дэвид Духовны. Я росла на сериале про Малдера, с начала и до конца. На всю жизнь запомню этот воскресный ужастик, льющийся из экрана в теплый мрак комнаты - он стал хрустальной грезой моего босоногого детства, поэтому желать тела Малдера для меня все равно, что мечтать трахнуть Хрюшу или Степашку. Это потом я узнала, что Духовны – выпускник Принстона, он до сих пор уверен, что лучшее, чему можно посвятить жизнь – это литература и еще он в прошлом… кхм… безбожный бабник. Светская беседа с прожженным сексоманом, пусть и отошедшим от «дел» – это ли не экзотика?

  Роберт Дауни-младший – талантище и замечательный умница, известен своей разбитной наркотской молодостью. С ним было бы потрясающе напиться до умопомрачения или накуриться какой-нибудь дури. А потом, хохоча, вывалиться в ночь и приставать к прохожим, быть витрины и пустые бутылки, устроить драку. Потом вместе прокатиться до ближайшего полицейского участка на казеной машине. Или до отделения милиции. Лучше до участка – у нас это мероприятие осуществлять опасно: гопники обидят, менты пристанут, водка паленая попадется, воду отключить могут, съест чего-нибудь не того. Уж лучше мы к вам. Только, слышала я, не «практикует» он больше ничего подобного. На него сошло озарение, а может, и не раз, а может, и не одно. Роберт остепенился, женился, завязал с наркотой и занялся кунг-фу. Или йогой – тут показания фанатов разнятся.

Ну, и так далее. Погоняться на мотоциклах – это Киану Ривз, бесцельно пошататься по городу – Хью Джекман, сидеть на скамейке в парк и читать стихи, запивая их пивом, воробьям и случайным прохожим – Михаил Борзыкин. Устроить потасовку – Михаил Горшенев и Чача Иванов.
Одно вот только имя меня смущает - Рокко Сиффреди. Вот с ним, как ни крутись, спать придется. Даже если через не хочу. Потому что иначе выйдет, как с тем «мудаком» из фильма «О чем говорят мужчины».