1966 г.
A я, представь, не верю в эту ночь.
Огни мерцают тайнами,
В купе бренчат гитарами,
И Ленка курит в тамбуре
И смотрит в ночь - в такую ночь,
Что поскорей бы утро.
Иначе трудно чем-нибудь помочь.

Такой уж странный Ленка человек:
Стоит и молча кается,
И не реветь пытается,
И проклинает аиста,
Что в этот мир меня принес.
Такой уж глупый аист.
Ему бы залететь не в этот век.

Солнцу пожалуйся,
Ветру пожалуйся,
Шпалы за поездом пересчитай,
Только, пожалуйста,
Только, пожалуйста,
Ленка, прошу тебя, не уезжай.

Ты видишь: вот горит моя звезда.
Ты спишь с морями светлыми,
С полынью или ветрами,
Сырыми сигаретами,
А там в огнях Караганда
И пахнет чем-то горьким,
Чем пахнут все чужие города.

Солнцу пожалуйся,
Ветру пожалуйся,
Шпалы за поездом пересчитай,
Только, пожалуйста,
Только, пожалуйста,
Ленка, прошу тебя, не уезжай.

Вот парочка московская точь-в-точь.
Сейчас они расстанутся -
И что тогда останется?
Дожди и эта станция,
И эта ночь - такая ночь,
Что поскорей бы утро!
Иначе трудно чем-нибудь помочь...

Солнцу пожалуйся,
Ветру пожалуйся,
Шпалы за поездом пересчитай,
Только, пожалуйста,
Только, пожалуйста,
Ленка, прошу тебя, не уезжай.

И две версии песни в исполнении Глеба Качана первая и Брендона Стоуна вторая, на музыку Владимира Качана.







За акцент второго «Можно Все отдать» (С).