Да, это опять про "Трех товарищей", я закончила чтение книги, которая даже заочно претендовала на звание моей любимой. Мысли после прочтения самые противоречивые. Основная мысль о том, что все проходит и счастье быстротечно, и всех ждет в конце пути одно и то же, только разница в том, как ты пройдешь этот путь, каким смыслом будет наполнено твое существование. В конце будет больно, всегда бывает больно. Все мечты рушатся, их смывает огромная волна под названием смерть. Любимая женщина умирает на твоих глазах, без надежды на спасение, друга убивают в случайной перестрелке...Но сколько радостных мгновений было пережито, сколько рома было выпито вместе, сколько было настоящего счастья. А особенно сильно начинаешь ценить счастье только тогда, когда теряешь его, в бесконечном счастье нет никакого смысла. Это одно из самых проникновенных произведений о дружбе, настоящей дружбе людей, прошедших вместе через войну. И так же одно из самых "настоящих" произведений о любви. Наверное, за это оно мне и понравилось. Сильно, глубоко, но при этом просто и душевно, то что я хочу видеть в литературе и то, чего так не хватает большинству современных писателей. И особенно поражает как слова Ремарка созвучны с моими собственными мыслями, тот нестройный рой моих мыслей, которые я пытаюсь на протяжении всей жизни укротить, нашел воплощение в простых и складных строках. Как за это не полюбить его? Приведу свои любимые цитаты, лучшие иллюстрации моих мыслей.

"Только не принимай ничего близко к сердцу, - говорил Кестер. Ведь то, что примешь, хочется удержать, а удержать нельзя ничего."

"Ты имеешь ввиду, если натворил чего-нибудь при этом? Никогда не просить прощения, детка! Не разговаривать. Посылать цветы. Без письма. Только цветы. Они все покрывают. Даже могилы."

"Вам хорошо, вы одиноки", - сказал мне Хассе.
Что ж, и впрямь все отлично, - кто одинок, тот не будет покинут.
Но иногда по вечерам это искусственное строение обрушивалось.
Жизнь становилась рыдающей стремительной мелодией, вихрем дикой тоски, желаний, скорби и надежд.
Вырваться бы из этого бессмысленного отупения, бессмысленного вращения этой вечной шарманки - вырваться безразлично куда.
Ох, эта жалкая мечта о том, чтоб хоть чуточку теплоты, - если бы она могла воплотиться в двух руках и склонившемся лице?
Или это тоже самообман, отречение и бегство? Бывает ли что-нибудь иное, кроме одиночества?
Я закрыл окно. Нет, иного не бывает. Для всего иного слишком мало почвы под ногами."

"Только глупец побеждает в жизни, умник видит слишком много препятствий и теряет уверенность, не успев еще ничего начать. В трудные времена наивность - это самое драгоценное сокровище, это волшебный плащ, скрывающий те опасности, на которые умник прямо наскакивает, как загипнотизированный.Он сделал глоток и посмотрел
на меня огромными глазами, которые, словно куски неба, светились на его изборожденном морщинами лице. - Никогда не старайся узнать слишком много, Робби! Чем меньше знаешь, тем проще жить. Знание делает человека свободным, но несчастным. Выпьем лучше за наивность, за глупость и за все, что с нею связано, - за любовь, за веру в будущее, за мечты о счастье; выпьем за дивную глупость, за утраченный рай!"

"Эрна не строила себе никаких иллюзий и знала, что надо держаться крепче за жизнь, чтобы урвать хоть немного от так называемого счастья. Она знала также, что за него приходится платить двойной и тройной ценой. Счастье - самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете."

"А если по-серьезному, так вот что я тебе скажу, Робби: человеческая жизнь тянется слишком долго для одной любви. Просто слишком долго. Артур сказал мне это, когда сбежал от меня. И это верно. Любовь чудесна. Но кому-то из двоих всегда становится скучно. А другой остается ни с чем. Застынет и чего-то ждет... Ждет, как безумный."


"Что знаете вы, ребята, о бытии! Ведь вы боитесь собственных чувств. Вы не пишете писем - вы звоните по телефону; вы больше не мечтаете - вы выезжаете за город с субботы на воскресенье; вы разумны в любви и неразумны в политике - жалкое племя!"

"Меланхоликом становишься, когда размышляешь о жизни, а циником - когда видишь, что делает из нее большинство людей."

"Самое страшное, это - время. Время. Мгновение, которое мы переживаем и которым все-таки никогда не владеем."

"Я и не возлюбленная, - пробормотала она. - Так кто же ты? - Не половинка и не целое. Так... фрагмент... - А это самое лучшее. Возбуждает фантазию. Таких женщин любят вечно. Законченные женщины быстро надоедают. Совершенные тоже, а "фрагменты" - никогда."

"Между нами никогда не было больше того, что приносил случай. Но, может быть, как раз это и привязывает и обязывает людей сильней, чем многое другое."

"До чего же теперешние молодые люди все странные. Прошлое вы ненавидите, настоящие презираете, а будущее вам безразлично. Вряд ли это приведет к хорошему концу."

"Я терпеть не мог, когда смешивали разные вещи, все эти телячьи нежности на фоне грандиозной красоты великого произведения, терпеть не мог эти умильно-чувственные взгляды, которыми обмениваются любовные парочки, эти тупо-блаженные прижимания, это непристойно-счастливое воркование — самозабвенное, отрешённое ото всего на свете; терпеть не мог и всю эту болтовню о слиянии сердец, ибо знал, что близость двоих имеет свои пределы и что нужно как можно чаще разлучаться, чтобы радоваться новым встречам. Потому что счастье быть вместе по-настоящему испытывает лишь тот, кто подолгу оставался один. Всё остальное ослабляет тайну любовного напряжения. А что ещё в состоянии прорвать магический круг одиночества, если не напор чувств, не разящее потрясение, не разгул стихий, буря, ночной хаос, музыка! И не любовь…"

"Нельзя говорить о деньгах с презрением. Многие женщины даже влюбляются из-за денег. А любовь делает многих мужчин корыстолюбивыми. Таким образом, деньги стимулируют идеалы, - любовь же напротив, материализм."

"- Среди ваших знакомых нет никого по имени Роберт? - спросил я.
Она рассмеялась:
- Кажется, нет...
- Жаль. А то я с удовольствием послушал бы, как вы произносите это
имя. Может быть, попробуете все-таки?
Она снова рассмеялась.
- Ну, просто шутки ради, - сказал я. - Например: "Роберт осел".
- Роберт детеныш...
- У вас изумительное произношение, - сказал я. - А теперь давайте
попробуем сказать "Робби". Итак: "Робби..."
- Робби пьяница... - медленно произнес далекий тихий голос. - А
теперь мне надо спать."

"- Лучше из стакана, -- сказала она. -- Я еще не научилась пить из
бутылки.
- Нехорошо! -- Готтфрид достал стакан. -- Сразу видны недостатки
современного воспитания."

"-- Дай-ка мне полбутылки рому! -- крикнул я Фреду.
-- Смешай его с портвейном, -- сказал Ленц.
-- Нет, -- возразил я. -- Нет у меня времени для экспериментов. Хочу
напиться.
-- Тогда закажи сладкие ликеры. Поссорился?
-- Глупости!
-- Не ври, детка. Не морочь голову своему старому папе Ленцу, который
чувствует себя в сердечных тайниках как дома. Скажи "да" и напивайся.
-- С женщиной невозможно ссориться. В худшем случае можно злиться на
нее.
-- Слишком тонкие нюансы в три часа ночи. Я, между прочим, ссорился с
каждой. Когда нет ссор, значит все скоро кончится."

"Нельзя говорить о деньгах с презренном. Многие
женщины даже влюбляются из-за денег. А любовь делает многих мужчин
корыстолюбивыми. Таким образом, деньги стимулируют идеалы, -- любовь же,
напротив, материализм.
-- Сегодня тебе везет, -- сказала Пат. -- Тридцать пять. -- Мужчина, --
продолжал я, -- становится корыстолюбивым только из-за капризов женщин. Не
будь женщин, не было бы и денег, и мужчины были бы племенем героев. В окопах
мы жили без женщин, и не было так уж важно, у кого и где имелась какая-то
собственность. Важно было одно: какой ты солдат. Я не ратую за прелести
окопной жизни, -- просто хочу осветить проблему любви с правильных позиций.
Она пробуждает в мужчине самые худшие инстинкты -- страсть к обладанию, к
общественному положению, к заработкам, к покою. Недаром диктаторы любят,
чтобы их соратники были женаты, -- так они менее опасны. И недаром
католические священники не имеют жен, -- иначе они не были бы такими
отважными миссионерами."

"Покорность, - подумал я. - Что она изменяет? Бороться, бороться - вот единственное, что оставалось в этой свалке, в которой в конечном счёте так или иначе будешь побеждён. Бороться за то немногое, что тебе дорого. А покориться можно и в семьдесят лет."

" -Я так счастлива, - сказала она. Я стоял и смотрел на нее. Она сказала только три слова. Но никогда я не слыхал, чтобы их так произносили. Я знал женщин, но встречи с ними всегда были мимолётными, - какие-то приключения, иногда яркие часы, одинокий вечер, бегство от самого себя, от отчаяния, от пустоты. Да я и не искал ничего другого; ведь я знал, что нельзя полагаться ни на что, только на самого себя и в лучшем случае на товарища. И вдруг я увидел, что значу что-то для другого человека и что он счастлив только оттого, что я рядом с ним. Такие слова сами по себе звучат очень просто, но когда вдумаешься в них, начинаешь понимать, как всё это бесконечно важно. Это может поднять бурю в душе человека и совершенно преобразить его. Это любовь и всё-таки нечто другое. Что-то такое, ради чего стоит жить. Мужчина не может жить для любви. Но жить для другого человека может."

"Но ты не должна меня ждать. Никогда. Очень страшно ждать чего-то.
- Этого ты не понимаешь, Робби. Страшно, когда нечего ждать."

И это далеко не все...