Глава 15.

Спросил я: «Мудрейший Марк! Умнейший Матфи, можно ли мне увидеть Иуду?» Остолбенело застыли они, глядя один на другого… Потом Марк сказал: «Ты что, раб, не знаешь?»

«Не знаю».

Марк пожевал губами, словно мысленно запросил «добро» на продолжение: «Иуда, да святится имя Его – не был никогда предателем, даже в помыслах. Ваше мнение о нём – недоразумение!  Он, Иуда Искариот, по вашему, Иисуса обожал, ни словечком с ним не перемолвился, взглядом провожал, всю душу свою к ногам Его по капельке излил. Умер он легко – мгновенно, с улыбкой принятого!  Он теперь Хранитель. Ты это знай…»

«Прости милостиво, Марк! Я так мало знаю об Иисусе и всём, что тогда произошло. Лишь то немногое, что мне рассказал Матфи.»

«Матфи не один был работящий мытарь-меньшик в землях народа моего. Были и иные, и каждому Бог дал глаза и уши, чтобы видеть и слышать… Спать они все умели урывками, в дневные часы… Приходилось все их показания изучать, сверять, сравнивать, отфильтровывать…  Прежде, чем толково, с дальним прицелом, солгать, надо в правде разобраться…

Семья: Иосиф, Мария, братья и сёстры знали, кто Он… Работал он как все. Только от работы жизнь совершенствуется. Это уж народ мой знал испокон веков…  Когда он говорил о том , ветхозаветном, давно утраченном мире,  верил, конечно, но практическим умом своим, опытом поколений знал: того, что было – не воротить… Прекраснейший сосуд, разбитый вдребезги, собрать возможно лишь кропотливой работой, потом-кровью, терпением и талантом. Но то будет уже другой сосуд – души в нём уже не будет… Пустая трата сил, а их не так уж и много у смертного…  Он говорил, что есть земли малозаселённые, плодородные, с лучшим климатом… Говорил, что для народа моего те земли откроет. А народ мой таков, что осколки его в пустынях или лесах диких оказавшись, дороги тропы прокладывает, караваны, ладьи налаживает. Купцы идут -арыки-колодцы копаются в оазисах…  Но народ мой это о себе и сам знал… Сам Моисей их этому учил…А народ мой устал от такой жизни, хотел отдохнуть… И властители - от третьецарственников и до наместников Кесарей – не пожелали бы, чтобы такой народ вдруг снялся с насиженных мест и ушёл за моря…в неведомое… Опустели бы виноградники, огороды, пастбища, заросли, заглохли бы караванные тропы, пересохли бы колодцы-каналы… Сгинула бы столь прибыльная торговля! Где ещё удавалось собирать столько податей?! Нет, Мессия был обречён… Понтий понял это одним из первых…Но терпел…Уважал в душе народ мой… Совета у его старейшин, мудрых людей, тайно спрашивал… Тайно… 

И каждый шаг Иисуса был под надзором, кроме тех не частых случаев, когда вдруг он «таял» в зное раскалённой зноем пустыни… Он понял, конечно, что народ не пойдёт за ним, разве что горстка… Стал Он учить их, чтобы потом шли в земли чужие, обучали… Много учеников Иисуса ушли в земли чужие неведомые…

А ещё при Иисусе был Иоанн, почитаемый Пророком. Перед ним трепетали… Пока женщина…

Марк умолк, молчал и набычившийся Матфей. Зной звенел в ушах пустотой. Марк вдруг сменил тему:

«Ответь, Борух, как ты постиг «Символ»»?

«А я не постиг, о Марк! Просто запомнил и воспроизвёл, но не осознал ещё. На это время надо. Много, наверное, времени…»

«Что помогло тебе запомнит его сразу? Это трудно!»

«Отнюдь. Даже весьма просто. Я случайно оказался подготовлен. В Одессе, в мореходке, была кафедра начертательной геометрии. Многим не по зубам была она, а мне давалась. А потом «влюбился» я в одного преподавателя, по фамилии Пурыш. По слухам, был он талантливым инженером-изобретателем. Исследовал пространственные спиральные построения, на базе их – винтовые линии-поверхности, и доизобретался до чудовищно эффективного гребного винта. С Германией была тогда дружба, и как-то одна из его отвлечённо-теоретических работ была там опубликована, а вскоре корабли фашистов и самолёты их резко прибавили в скоростях… Пурыша посадили, но он не сгинул, продолжал изобретать, был выпущен в 1954  и допущен преподавать, хоть и «сдвинулся». Он был поглощён созданием «пространственных» многогранников. Курсанты эту «придурь»  звали «пурышоидами». Меня сперва он поразил. Я дремал, как почти все на «начерталке», а он -приземистый, седой, полноватый – опёрся о кафедру кистями и сделал стойку на руках и не изменившимся голосом сказал: «Молодые люди! Не проспите жизнь! Я старый человек, кое-что повидавший, а бодр и крепок. Будьте такими. Вам не раз пригодится то, чему я вас пытаюсь учить!» и он встал на ноги за кафедрой. Дыхание его осталось ровным. Он скомандовал: «Воображение включить! Представьте – в левом дальнем углу под потолком – яркий красный шар. А в правом – синий, нестерпимо яркий! А посреди комнаты – зелёный! Видите? Держите их в воображении, теперь «закрутите!» В разные стороны закрутить!  Держать в воображении!  Теперь делайте такие «шары» сами, сколько хватит воображения!  Ощущайте, как от них исходят запахи… Кто-то сказал со смешком: «Шары с запахом мы пускать умеем, чё уж воображать…» Пурыш сник, игра «сгорела», и он махнул рукой, понуро стал мелом рисовать на доске, нудно давать пояснения… Я зашёл к нему в перерыве. Попросил дать мне задание. Он посмотрел в мои глаза долгим взглядом, пошевелил пальцами, взял листок из блокнота.   Быстро и чётко написал  задание: многогранник… Закончив писать, спросил: «Решил зачёт, не учась, получить за «пурышоид»? Я ответил искренне: «Нет. Зачёт я буду сдавать. Хочу попробовать сделать практически ощутимую вещь». «Делай. Но это трудно. Если не одолеешь – оставь. Я привык…». Под издёвки и хохот сокурсников я трудился весь семестр, но рассчитал, начертил, вырезал, раскрасил,  склеил этакого шара –ежа на ниточке.  Отнёс на кафедру. Пурыш взял молча, мельком осмотрел, подвинул на ладони и, взяв стремянку, полез под потолок. На свободном месте повесил мой «пурышоид», мне же молча махнул рукой: «Иди…» А зачёт я сдал на отлично. Потому я символ легко запомнил и воспроизвёл. Захотелось мне его в ЭВМ запустить…чтобы в цвете, объёме… со «сжатием» в точку и «взрывом»! И- вращениями!»

«Осторожнее будь, Борух, не выведи ЭВМ из строя!» - сказал Марк. Матфей ещё больше склонил корпус и подал мне милостиво руку. Марк весело потирал одну руку о другую. 

Меня снова «выдернули»! «Да, сколько же можно?!» - подумал я. «Столько, сколько заслужил!» - услышал я жёсткие слова Хранителя.