Такого мнения придерживается американский ученый и экономист Пол Кругман. «Спасать банки и латать дыры в бюджетах за счет общества, не считаясь с потребностями бизнеса, безработицей и оттоком населения – провальный путь стабилизации экономики», — говорит он.

Кругман является одним из немногих лауреатов Нобелевской премии по экономике, не придерживающихся неолиберальных взглядов. С самого начала кризиса Кругман был в числе аналитиков, прогнозировавших неминуемый провал политики стабилизации. Ниже публикуем перевод его доклада, который был зачитан в октябре 2011 года на конференции в исландском Рейкьявике.

Стоит сделать шаг назад, чтобы увидеть: господствующая экономическая доктрина, которая нанесла огромный ущерб, как Европе, так и США, полностью провалилась. Доктрина, о которой идет речь, опирается на утверждение о том, что в послекризисных условиях банки должны быть спасены, а общество должно за это платить.

Кризис, вызванный уменьшением государственного вмешательства в экономику, становится причиной еще большего сдвига вправо. Массовая безработица вместо того, чтобы стимулировать создание новых рабочих мест, становится оправданием для введения жесткой экономии — урезания государственных расходов и социальных программ.

Для того чтобы убедить нас в правильности этой доктрины, нам объяснили, что альтернатив нет, что помощь банкам и сокращение расходов необходимы для стабилизации финансовых рынков, что именно бюджетная экономия на самом деле создаст новые рабочие места. Идея заключалась в том, что урезание расходов придаст уверенности потребителям и бизнесу, а эта уверенность якобы будет стимулировать частные расходы, тем самым компенсируя негативные последствия ограничения расходов государственных.

Некоторые экономисты в это не верили. Один язвительный критик отзывался о жестких мерах, направленных на увеличение экономического роста, как о вере в «волшебство самоуверенности». Это был я.

Но, тем не менее, эта доктрина оказалась чрезвычайно влиятельна. Идея жесткой экономии во имя экономического роста, в частности, отстаивалась республиканцами в Конгрессе и Европейским Центральным банком, который в прошлом году убедил правительства всех европейских стран, в том числе и тех, что не испытывали финансовых затруднений, включиться в «бюджетную консолидацию».

И когда в прошлом году Дэвид Кэмерон стал премьер-министром Великобритании, он незамедлительно начал осуществлять программу урезания расходов, веря, что это будет способствовать росту экономики — решение, которое было принято американскими учеными мужами с заискивающим одобрением.

Сейчас, однако, результаты налицо. Картина получается плачевная. Благодаря мерам жесткой экономии Греция все глубже погружается в трясину экономического кризиса, и этот спад, который возник вовсе не от недостатка усилий со стороны греческого правительства, послужил причиной засекреченного отчета европейским лидерам о том, что существующая программа не работает.

Британская экономика пробуксовывает под влиянием мер жесткой экономии, а уверенность со стороны потребителей и бизнеса резко упала, а не возросла.

Возможно, наиболее яркий факт провала этой политики — это то, что теперь считается историей успеха.

Несколько месяцев назад различные эксперты начали превозносить достижения Латвии, которая после ужасающей рецессии смогла, тем не менее, сократить дефицит бюджета и убедить рынки в том, что является финансово стабильной. Это и в самом деле впечатляющее достижение, однако, было достигнуто ценой 16% безработицы, а экономика хоть, наконец, и растет, все еще остается на 18% ниже докризисного уровня.

Таким образом, спасать банки и одновременно наказывать за их ошибки работников — это не рецепт процветания. Была ли альтернатива? Да. Именно поэтому я нахожусь в Исландии, участвуя в конференции о стране, которая выбрала другой путь.

Если вы следите за сводками новостей финансового кризиса или видели такие его превосходные кинотрактовки, как «Внутреннее дело» (Inside Job), то знаете, что Исландия должна была стать примером экономической катастрофы. Сбежавшие банкиры оставили страну с огромными долгами, и, казалось бы, в безнадежной ситуации.

Однако на пути к экономическому Армагеддону произошла забавная вещь: то самое отчаяние сделало привычное поведение невозможным, дав свободу нарушать правила. Когда все спасали банки и заставляли общество платить, Исландия позволила банкам разориться и расширила сеть социальной защиты. Когда все зациклились на том, чтобы задобрить иностранных инвесторов, Исландия наложила временные ограничения на движение капитала, чтобы дать себе пространство для маневра.

И что же сегодня происходит в Исландии? Страна не избежала большого экономического ущерба или значительного падения уровня жизни. Однако она смогла ограничить как рост безработицы, так и страдания наиболее уязвимых слоев общества. Сеть социальной защиты уцелела, равно как и система общественных обязательств перед гражданами. «Могло бы быть хуже», возможно, не самый оптимистичный слоган, но когда все ожидают сокрушительной катастрофы, такой итог можно считать почти триумфом.

И в этом заключается урок для всех остальных: страдания наших граждан не являются необходимостью. И если сейчас народы переживают время невероятных испытаний и сталкиваются со все более жесткими правительственными мерами, то это не объективная необходимость, а результат совершенно осознанного выбора. Все можно изменить.

Фото: The New York Times