В тюменской области есть епископ Фотий.
Сегодня он порадовал свою паству таким рассказом:
«Запомнился мне такой случай: это было в 7-м веке при патриархе Константинопольском Афанасии.
Великий Николай, архиепископ Мир Ликийский, в полночь явился в видении одному благочестивому старцу именем Феофану, и сказал:
– Пробудись, Феофан, встань и иди к иконописцу Аггею и вели ему написать три иконы: Спаса нашего Иисуса Христа Господа, сотворившего небо и землю и создавшего человека, Пречистой Госпожи Богородицы и молитвенника за род христианский, Николая, архиепископа Мирского, ибо мне подобает явиться в Константинополе. Написав сии три иконы, представь их патриарху и всему собору.
Сказав это, святой стал невидим. Пробудившись от сна, Феофан тотчас пошел к иконописцу Аггею и молил его написать три больших иконы: Спаса Христа, Пречистой Богородицы и святителя Николая.
Аггей написал три иконы и принес их Феофану. Тот взял иконы, поставил их в горнице и пошел к патриарху и просил его и весь собор, чтобы он благословил дом его и вкусил угощения. Патриарх войдя в горницу, увидел, что там стоят три иконы.
Подойдя к первой иконе, патриарх сказал:
– Слава Тебе, Христе Боже, создавшему всю тварь. Достойно было написать образ сей.
Затем, подойдя ко второй иконе, сказал:
– Хорошо, что написан и сей образ Пресвятой Богородицы и молитвенницы за весь мир.
Подойдя к третьей иконе, патриарх сказал:
– Это образ Николая, архиепископа Мирского. Не следовало бы изображать его на такой великой иконе. Ведь он был сын простых людей, Феофана и Нонны, происходивших из поселян.
И велел он вынести образ святителя, говоря:
– Неудобно ему стоять в ряд со Христом и Пречистою.
Благочестивый Феофан весьма был опечален словами патриарха, велевшего вынести из горницы икону святого Николая.
Утром пришел к патриарху один вельможа и молил, чтобы тот поехал к нему, ибо единственная дочь его одержима бесовским недугом. Добираться туда нужно было морем. Патриарх согласился, взял Четвероевангелие, вошел со всем собором в корабль и отплыл. Когда они были в открытом море, началась сильная буря, корабль опрокинулся, и все упали в воду и плавали, вопия и моля Бога, Пречистую Богородицу и святого Николая. И умолила Пречистая Богородица Сына Своего, Спасителя нашего Иисуса Христа о соборе, чтобы священнический чин не погиб. Тогда корабль выпрямился, и, милостью Божию, весь собор снова вошел в него. Утопая, патриарх Афанасий, вспомнил свой грех пред святым Николаем и, вопия, молился и говорил:
– О святитель великий Христов, архиепископ Мирский, чудотворец Николай, согрешил я пред тобою, прости и помилуй меня, грешного и окаянного, спаси меня от пучины морской, от горького сего часа и от напрасной смерти.
Внезапно явился святой Николай, шествуя по морю, как по суше, приблизился к патриарху и взял его за руку со словами:
– Афанасий, или тебе понадобилась в бездне морской помощь от меня, происходящего из простых людей?
Он же сказал, горько плача:
– О святой Николай, святитель великий, скорый на помощь, не вспоминай моего злого высокоумия, избавь меня от напрасной сей смерти в пучине морской, и я буду славить тебя все дни жизни моей.
И сказал ему святитель:
– Не бойся, брат, вот избавляет тебя рукою моею Христос. Ты же не греши больше, чтобы не случилось с тобою худшее. Войди в корабль свой.
Сказав сие, святой Николай взял патриарха из воды и поставил его на корабль со словами:
– Ты спасен, иди опять на свое служение в Константинополь.
И стал святой невидим. Увидев патриарха, все возопили:
– Слава Тебе, Христе Спасе, и Тебе, Пречистая Царица Госпожа Богородица, избавившим нашего господина от потопления.
Как бы пробудившись ото сна, патриарх спросил их:
– Где я, братия?
– На своем корабле, господин, – отвечали те, – и мы все невредимы.
Заплакав, патриарх сказал:
– Братия, согрешил я пред святым Николаем, воистину велик он: ходит по морю, как по суше, взял меня за руку и поставил на корабль; поистине он скор на помощь всем, призывающим его с верою.
Корабль быстро приплыл назад к Константинополю. Выйдя из корабля со всем собором, патриарх со слезами пошел в церковь Святой Софии и послал за Феофаном, веля ему тотчас принести ту чудную икону святителя Николая. Когда Феофан принес икону, патриарх пал пред нею со слезами и сказал:
– Согрешил я, о святой Николай, прости меня, грешного.
Сказав это, он взял икону на руки, с честью облобызал ее вместе с соборянами и отнес в церковь Святой Софии. На другой день он заложил в Константинополе каменную церковь во имя святого Николая. Когда церковь была построена, сам патриарх освятил ее в день памяти святого Николая. А святитель исцелил в тот день 40 больных. Затем патриарх дал на украшение церкви 30 литр злата и много сел и садов. И устроил он при ней монастырь. И многие приходили туда: слепые, хромые и прокаженные. Прикоснувшись к той иконе святого Николая, все они уходили здоровыми, славя Бога и чудотворца Его.
Проблема в том, что не было в 7 веке к Константинополе ни одного патриарха по имени Афанасий. Был патриарх Анастасий, но он был иконоборец. И если бы так явно было почитание икон в 7 веке, то как бы восторжествовало иконоборчество в 8 столетии?
Другой церковный повествователь уверяет, что было это »При греческом царе Льве и Патриархе Афанасии« (http://www.manastir-lepavina.org/vijest_ru.php?id=3232)
Но все императоры Львы были в 1 тысячелетии, а все патриархи Афанасии — во втором.
