Кстати, вчера звонил Шелдону, спрашивал, когда у него появятся птенцы ястребов. Хочу взять себе самку. Я соскучился без птицы. Люблю хищных птиц. Их спокойную грацию, грацию терминаторов природы. Пустой, без тени эмоций, взгляд. Ты когда-нибудь видела как ястребуха ест свою добычу? Да-да, ты не выносишь вида мяса, а я могу любоваться этим процессом бесконечно. Естественным и прекрасным. Точные движения клюва, отделяющего куски плоти. Лапы, крепко держащие растерзанную пищу. И глаза. Глаза без искры. В них нет ни азарта, ни наслаждения, ни жажды мести. Птица делает то, для чего рождена природой. Не сожалея, не раздумывая. Идеальная машина убийства, которая никогда не поймет, что убивает.

Почему человек так не может? Может, потому что человек мелочен и низок? Он вечно рефлексирует. Он вечно чего-то боится. Почему он может причинить боль другому просто так, безо всякой причины? Любую изысканную и извращенную боль. Но от вида ястреба, раздирающего цыпленка, его начинает мутить? А ведь ястреб это делает без эмоций, не наслаждаясь процессом. Что за эмоция заставляет людей глумиться, получать удовольствие от страдания другого?

Ты же знаешь, я прожил какое-то время в деревне, ведя свое хозяйство. Так вот, я держал разную живность: куры, кролики, утки, даже козу заводили. Я видел, как проклевывается яйцо, и как слепые еще крольчата сосут матку. И почти каждая эта жизнь обрывалась моей рукой. С минутной жалостью, но не с сожалением. Я никогда не издевался. Я не смаковал эти моменты «власти». У меня была цель - максимально быстро и четко лишить животное жизни, и я это делал. И я мог есть это мясо. То, что мой любимый кроль стал для меня едой, не вызывало в моей голове протеста, я и растил его для этого. Растил с любовью и заботой, но - с четкой целью.

И вот, столкнувшись с Камиллой, я впал в ступор. Это женщина была вегетарианкой, но любила насилие над своими партнерами. Любила до такой степени, что рядом с ней всегда должен был быть специальный человек, чтобы остановить ее, если она слетит с тормозов и начнет фактически убивать свою игрушку. А она слетала… Неспособность есть мясо и постоянная потребность в крови человеческой жертвы, вот что меня поражало. Она могла со страстью рассказывать, как она провела предыдущую ночь с рабом, но ее почти тошнило, стоило мне упомянуть, что мне нужны живые мыши на корм ворону. Сколько раз я ей предлагал хотя бы посмотреть как птица ест живую пищу. Объяснял, что ворон убивает мышь за секунды. Но это ужасало Камиллу, и она в спешке удалялась из моего дома.
Если бы Кэм была брутальна во всем, я бы понял ее страсть к насилию. Но она ставила меня в тупик: нежностью к бедной мышке и кровожадностью, если речь шла о человеке. С людьми Кэм была жестока во всем. Любила глумиться и унижать подчиненных. Единственное, что ее могло остановить - сила по отношению к ней самой.

И что же это такое? Сатанизм? Победа зла над добром, торжество нечистой силы? Вряд ли! Небось, и дьяволу стыдно за людей из-за таких гадостей. Инфантилизм, неразвитость души? Ведь только ребенок может ударить лопаткой другого за то, что тот не дал ему конфетку. Но точно также может поступить и любой волчонок… Значит и не в этом причина. Волчата не будут глумиться над сородичем, а дети будут. Где тут истина? Как же найти эту грань? Начало ниточки запутанного эмоционально клубка.
Я хочу это понять, меня человеческая остервенелость пугает даже больше чем кинговские клоуны.