***

— Ты, наверное, хочешь спросить, Генри, почему я сижу тут и пью один? Да даже если и не хочешь, я все равно тебе расскажу, - опрокидывая стопку с ироничной улыбкой, сказал я.
— Сэр, я не знаю, что вы от меня хотите, - механически ответил бармен.
— Я и не сомневаюсь… Лучше налей еще шерри. – я подтолкнул бармену пустой стакан.
— Сейчас, сэр.

 Держа в одной руке новую рюмку, я пытаюсь поймать слова, чтобы начать. Но в голове носятся лишь обрывки фраз и неясные образы.

— Ладно. Оставим. Где у вас тут свободный столик?
— Второй зал, там два свободных столика.
— Отлично.

 Протерев лицо рукой, словно оно запотело, я слез с высокой табуретки. Неся недопитый бокал, проводил взглядом фигуристую женщину прошедшую мимо меня, задержал взгляд на ее округлой попе. Она обернулась и слегка улыбнулась, услышав мое достаточно откровенное цоканье языком. Я отвесил ей наигранный поклон и широким шагом на каблук двинулся в соседний зал.
 Сел на диван, откинувшись на мягкую спинку, прикрыл глаза, но от этого меня еще больше замутило. Все же я уже прилично набрался. «Да ну и к черту!» - сказал я сам себе, нажимая на кнопку вызова официанта.

— Я вас слушаю?
— Двойной шерри-бренди. И… и… и еще канапе с сыром.
— Сию минуту, - официант удалился.

 Я снова попытался прикрыть глаза, но меня все так же мутило. Поспешил их открыть и сосредоточиться на чем-то, чтобы унять желудок. Мой взгляд задержался на плейлисте музыкального оформления. Я старательно попытался сфокусироваться на списке, но бросил это делать – приходилось чуть ли не прикрывать один глаз, чтобы буквы не плыли перед глазами.
— Музыка. Гендель. Сарабанда. Гитарное исполнение.

Прошел почти год с момента завершения экспериментального проекта High Hopes. Это была новая успешная попытка построения антропоморфного профиля для боиройдов. Алекса получилась живой, насколько это вообще было возможно. У нее появилось свое Я. Правда, с этим оказалось куда больше проблем, чем мы думали. Выпустив еще малую серию экспериментальных образцов, мы столкнулись с проблемой выбора - они уже были больше, чем куклы, и не спешили слепо подчиняться выбранной роли. Пришлось вносить коррективы и ограничивать их программно. Директор «СайберМен» свернул нам финансирование, остановил проект, и частично изъял наши наработки. Моя работа из творческого акта превратилась в однообразное копирование и легкое редактирование уже существующих психопрофилей, так сказать, подгонка костюма по клиенту. Все экспериментальные образцы были изъяты и утилизированы, и лишь мое упорство сохранило Алексу для меня.
Она была моим ребенком, моим творением – я не мог просто так убить ее. Да и к тому же, я мог работать с ней дальше, не останавливая мои исследования, но уже куда медленнее и более интуитивно. Она быстро адаптировалась в окружении, хоть я и замечал некоторые странные рефлексии, но я быстро перестал воспринимать ее как боиройда. Она была слишком хороша и жива для куклы.

— Карл, что ты делаешь?
— Удаляю все свои дневники и записи.
— Зачем?
— Хочу, чтобы мои биографы плакали кровью, когда станут писать обо мне.
— Откуда у тебя биографы?
— Они всегда есть у людей, которые меняют мир вокруг себя, - с легкой ухмылкой на губах.
— Опять ты себя возвеличиваешь, - раздраженно кривя лицо, - Разве лев рычит под каждым кустом, что он лев?
— Причем тут эта аллегория?
— Да притом, что ты достал уже меня этим! Зачем тебе известность, если я люблю тебя? Тебе мало меня?
— Алекса… - я улыбнулся нежно, но с грустью.

 Да, она оказалась не совсем той, что я творил, и эта была основная причина остановки проекта. Алекс была слишком эгоистична, как ребенок. Она не умела любить, отдавая. Наверное, я мазохист, ведь я все еще мог избавиться от нее, но не мог с ней расстаться.
 Рутинная работа, частые скандалы с Алекс, общее состояние подавленности от невозможности реализовать задуманное – я стал чаще пить. Френк не раз указывал мне на это, но я и сам все прекрасно понимал. Разве что новая утопия с бесплатной энергией не давала повода соскучиться. Мир потихоньку начал превращаться в хаос. О новом «чуде» трещали на каждом углу, при этом в «Сайбермен» подвергся ликвидации целый отдел энергетических установок. Сто двадцать человек оказалось на улице. Сто двадцать человек с лампочками, за свет которых не надо платить, но без денег на еду. Но сейчас я и реальный мир словно жили параллельно. Где-то рядом, но не касаясь друг друга. Точно так же, как безучастно смотришь в лица прохожих в час пик, так и мир смотрел на меня.

 Я вышел из бара и тут же поднял повыше ворот кожаного плаща. Моросил осенний дождь и дул холодный промозглый ветер. Я не стал сразу ловить такси – решил пройтись и сбить хмель мерзкой погодой. Сегодня мне как-то особенно сильно не хотелось спешить домой. Я обходил лужи, а в голове медленно крутились слова старой песни:

And then she'd shout
Down the line,
Tell me she's got no more time
Cause she's a supergirl
And supergirls don't cry
And then she'd scream
In my face tell me to leave
Leave this place
cause she's a supergirl
And supergirls just fly