А на самом деле... Если отбросить все мои подготовки к худшему, когда он написал что уходит 24, сдерживаться я уже не могла. Прошла пару кругов по комнате и прочитала сообщение еще раз. Как ему помочь? Что сказать? Как поддержать? Как вести себя? Все эти метания сопровождались внутренними нецензурными словами и мокрой истерикой. Довела себя, довела маму- стояли и плакали вместе.
Потому что так нельзя делать. Потому что надо идти в военкомат, и объяснить им, что в последнее время я чувствую себя совершенно превосходно, что я стала увереннее в себе, что я впервые смогла не поддаться на провокации Т, что не трясусь от восторга, когда пишет И, и что у меня отключается голова, когда он просто ложит руку мне на плечо. И что я даже не могу заставить себя заплакать, когда читаю старые записи дневника. Потому что это все до такой степени далеко и безвозвратно. И им нужно объяснить, что это дорогого стоит-чувствовать, и жить в каких то переживаниях, когда до этого ты 1,5 года при первой же возможности возвращался к прошлому. И нужно рассказать, что спасать он должен не Родину, а меня. Что эта миссия еще не завершена, и что если все закончится сейчас, то я опять опущусь в этот мир сериалов и диснеевских мультиков.
И что мне страшно.
