Я, как и он, надеялась, что князь уехал. Но он не сдался. Он требовал, чтобы ему позволили поговорить со мной лично. Узнав наутро об этом, я недовольно поморщилась и приказала его впустить.
Передо мной возник молодой юноша, который соответствовал тому описанию, которое ему дал гонец. Он был достаточно высок, смугл, с красивыми чертами лица. Его голос был мягок и приятен. Но на мой взгляд князь был немного худощав, но это совсем не портило его красоты. Красоты, которую описывали в своих стихах поэты древности. С него можно было рисовать портреты, а его профиль можно было чеканить на монетах. Но все это больше не беспокоило Дамодара. Он был на седьмом небе от счастья, что я выбрала его. Кто бы теперь не предстал передо мною, я выбрала именно его — Дамодара. И он был счастлив. Только счастье его длилось недолго.
- Так значит ты и есть сын князя Варнавского? - спросила я.
- Да, Ваше Высочество. Меня зовут Эдмонд.
- Я прошу прощения, князь Эдмонд, за моих стражников. Они вчера спутали вас с одним надоедливым бароном, который требовал аудиенции со мной. Я хочу возместить тебе моральный ущерб, который я нанесла тебе со своей стороны. Как только я узнала, что это не барон, а ты, я тут же приказала тебя принять. Слуги уже наказаны.
- Благодарю вас, Ваше Высочество.
- А сейчас ступай, отдохни как следует, за ужином расскажешь мне, что тебя привело в мое королевство.
Слуги проводили его в комнату и позаботились о его отдыхе.
За ужином мы сидели по разные стороны стола, Дамодар стоял позади меня и внимательно наблюдал за ходом беседы.
Я не удержалась от иронии.
- Раньше присылали гонцов, а теперь присылают сыновей?
Эдмонд оценил мою шутку и тихо рассмеялся.
- Мой отец, князь Варнавский, посчитал, что личная аудиенция принесет больше пользы, нежели посылать гонцов. Гонец может передать только слова, но он не может передать чувств, которые стоят за этими словами. Да и тем более увидеть человека на портрете и в живую — две разные вещи. Бывает, что отказ невесты это просто-напросто вина художника.
Я рассмеялась. У молодого князя было отменное чувство юмора и он был интересным собеседником. Дамодар вздрогнул, услышав мой смех. Он не поверил своим ушам. Я смеялась. Он никогда не слышал моего смеха. Это заставило его забеспокоится.
- Да и потом, - продолжал Эдмонд, - портрету легче отказать, чем живому человеку.
Я снова рассмеялась,
- У тебя прекрасное чувство юмора, князь. А твоя уверенность производит впечатление. Но ты не учел того, что невесты порой бывают крайне привередливы и эгоистичны и им ничего не стоит прогнать этого живого человека восвояси, ни на миг не задумываясь о его чувствах, которые он не потрудился передать сам, без помощи гонца. Но ты прав, портрет не дает возможности познакомиться с человеком лично и сложить о нем первое впечатление.
- И каково же Ваше первое впечатление обо мне, Ваше Высочество?
- Ты смелый, князь. Смелый и самоуверенный. От такого будет трудно избавиться.
- А Вы все же решили от меня избавиться?
- Я решила познакомиться с тобой поближе, Эдмонд. Я думаю, с тобой есть о чем поговорить.
Утром я пригласила Эдмонда в сад. Мы прохаживались под сенью деревьев и говорили о делах государства. Он рассказывал о своем отце, я говорила о перспективах своего государства. Дамодару эти беседы по душам не нравились. Он все более беспокоился. Но, как ни странно, больше всего его бесило только одно. Мой смех. С этим павлином я смеялась без умолку, в то время, когда я никогда и ни с кем не позволяла себе даже улыбнуться. Ни с кем. Даже с ним. С Дамодаром. Это больно укололо его самолюбие. Очень скоро он возненавидел князя и не мог дождаться, когда же он наконец уедет. Его тревожил вопрос — почему я до сих пор не отказала ему и не отправила восвояси? Почему не прогнала его, как я делала это со всеми остальными? Я ведь сказала, что мне нет до него дела, что я даже видеть его не хочу... Почему я до сих пор не сделала этого? А наоборот, гуляю с ним и... смеюсь... Дамодар пришел в ужас от мысли, что я могу влюбиться в этого павлина. Не зря он не хотел его впускать! Он словно предчувствовал, чем это может для него обернуться.
Я же гуляла с Эдмондом и казалось, даже и не думала его прогонять. Этим самым я преследовала свою собственную цель. Князь Варнавский меня нисколько не интересовал как мужчина, я видела в нем интересного собеседника, не более. Я позволяла себе с ним такие вольности, только чтобы вызвать у Дамодара ревноть. Я хотела посмотреть, как он отреагирует и может тогда покажет свои чувства. Если он меня любит — его это заденет. Вскоре я попросила Дамодара оставить нас одних. Он вскинул на меня глаза, но ничего не ответил. Приказ есть приказ. А приказы надо выполнять. Но он так не хотел оставлять меня наедине с Эдмондом. С этого дня я стала обходиться без его присутствия.
Он сходил с ума, все чаще слыша мой смех, сгорал от ревности, глядя, как мы прогуливаемся с князем под ручку. Он проклинал себя за то, что не приказал прогнать его сразу. Лучше бы он принял казнь от моих рук, чем каждый день наблюдать, как все больше становится мне не нужен.
Я смеялась. Я, строгая и серьезная. Холодная и бесстрастная. Я будто смеялась над ним. Над его чувствами. Неужели, думал он, я наделена властью, чтобы давать обещания и забывать о них? Неужели я, королева, предала, в то время как он служил мне верой и правдой? Все эти годы, думал он с горечью, он был предан мне, чтобы теперь быть преданным мною.
С этих пор он стал избегать моего взгляда. Я же, в свою очередь, сразу заметила в нем эту перемену. Я заметила, что он стал ходить понурый и перестал смотреть мне в глаза.
«Ты ревнуешь, - подумала я. - Ревнуешь. Любишь.»
Я наблюдала за ним. Каждый раз, он покорно выполнял мои приказы, но ни разу при этом не посмотрел мне в глаза.
- Дамодар! - однажды обратилась я к нему. - Вели Агловалю прийти ко мне!
– Будет исполнено, Моя Королева! - Он поклонился, положив руку на грудь, при этом так и не подняв глаза.
- Дамодар! - Окликнула я его.
Он повернулся, глядя в пол.
- Слушаю, Моя Королева! - Голос его звучал глухо.
Я медленно подошла к нему. Он не поднимал глаз.
- Посмотри мне в глаза, Дамодар! - приказала я ледяным тоном.
Он мгновение стоял не шевелясь, затем медленно поднял на меня глаза. Я смотрела на него свысока. Холодным взглядом. В его же глазах я увидела отчаяние. Я увидела все, что лежало у него на душе. Этого мне вполне хватило.
- Ступай, - приказала я все так же холодно и отвернулась.
Возможно в этот момент я поняла, как отец определял, кому можно верить а кому нельзя. Оказывается, глаза человека красноречивее всяких слов рассказывают о его чувствах. Дамодару не нужно было говорить мне о своих чувствах, в его глазах читалось, что он меня любит. Большего мне и не требовалось.
Уж лучше бы я приказала отрубить ему голову, - думал он, - чем увидеть этот холодный взгляд. Я просто над ним издеваюсь. Он не мог поверить, что я забыла обо всем, что ему говорила, что теперь я делаю вид, будто ничего не было, что я просто напросто играла с ним. Что на самом деле я его не люблю. Этого и стоило ожидать, ведь я — королева, а он просто слуга. Между нами не может ничего быть. Было глупо на что либо надеяться.
Утром мы с Эдмондом сидели в саду, держась за руки.
- Шанталь! - сказал он. - Поскольку мы с тобой стали такими хорошими друзьями, я хочу, чтобы между нами не было секретов. Я хочу тебе признаться кое в чем.
Я мило улыбнулась и тихо сказала:
- Признайся, Эдмонд. Я тоже хочу, чтобы между нами не было секретов.
Я уже искала деликатный отказ, если он вздумал признаться мне в любви. А в чем же еще он мог мне признаться? Ведь он, как никак, приехал сюда, чтобы на мне жениться. Впрочем, мы с ним действительно подружились и я могла открыто сказать ему, что мое сердце уже занято другим мужчиной.
- Шанталь, - сказал он, и голос его дрогнул в нерешительности. - на самом деле я не хотел на тебе жениться...
Что?!
- Я бы и не стал на тебе жениться...
Что-о?! Я ослышалась?! А зачем тогда ты сюда приехал?!
Сильно волнуясь, он встал и отвернулся, заломив руки.
- Дело в том, Шанталь, что мне... нравится мой паж, Кальдемайн.
- Что?! - Я опешила. Я ожидала услышать всякое, но только не это.
Понимая, что ничего, кроме осуждения, он от меня не получит, Эдмонд был крайне удивлен, когда в следующий момент услышал мой звонкий смех. Этот смех услышал и Дамодар, с горечью посмотрев туда, откуда он донесся.
- О, Эдмонд, я сейчас упаду! - Услышал он в следующий миг мой возглас, прерываемый то и дело заливистым смехом.
Дамодар нарисовал себе самые худшие картины и настроение его испортилось еще больше. Он больше не мог быть свидетелем моего счастья и, резко развернувшись, ушел.
Эдмонд же удивленно повернулся ко мне и спросил:
- Почему ты смеешься?!
Он просто не мог поверить своим ушам. Он признался мне в любви к другому мужчине, а я, вместо того, чтобы прогнать его с позором, звонко смеялась.
- А что прикажешь мне делать, Эдмонд? Я ожидала услышать всякое, но такое мне никогда не могло прийти в голову! Кто бы мог подумать! Тебе нравятся мужчины?
Эдмонд густо покраснел.
- Разве ты не сердишься на меня?
- Я? На тебя? За что я должна на тебя сердится? Наоборот, ты облегчил положение!
Он сел рядом.
- В каком смысле?
- Раз уж между нами больше нет секретов, то я тоже хочу тебе кое в чем признаться.
- В чем же?
- Даже если бы ты предложил мне руку и сердце, я бы не вышла за тебя замуж.
- Почему?
- Потому что я не хочу выходить замуж за кого либо. Да и потом... - Я опустила голову, густо покраснев. В тот момент я поняла, что могу целиком и полностью довериться Эдмонду. - Я люблю Дамодара...
Эдмонд взял меня за руку.
- Как прекрасно! А он об этом знает?
- Знает... Только.. Только я затеяла нечестную игру, когда появился ты. Я заставила его ревновать. Я провожу время с тобой, заставляя тем самым его страдать. Я плохо поступаю с ним.
- Так расскажи ему обо всем! Он должен знать!
- Я боюсь... Я королева... Я не знаю, как отнесется народ к вести о том, что королева выходит замуж за стражника.
- Не думай об этом! Действуй в соответствии со своими желаниями. Вот в моем положении страшно подумать, как отнесется народ к вести, что их князь испытывает чувства к своему пажу. Думаю, до народа эта новость даже не дойдет, потому как отец велит отрубить мне голову, как только узнает. Он убьет меня прежде, чем слова мои долетят до конца комнаты.
От этих слов я снова рассмеялась.
- Мой дорогой Эдмонд! Если отец не одобрит твоих отношений с Кальдемайном, вы можете прийти ко мне и жить в моем замке. Здесь вас никто не осудит.
- О, Шанталь! Благодарю тебя за твою доброту! Мы оба должны бороться за свою любовь! Как бы ни было страшно осуждение, мы с тобой должны выдержать это испытание ради нашей любви!
Признаться, его слова меня вдохновили и придали мужества. Он был прав, я должна была бороться за свою любовь. Благодаря Эдмонду я решилась.
Совладав со своими эмоциями и вернувшись в сад, Дамодар увидел, как Эдмонд прижал меня к себе. Его захлестнули обида и отчаяние. Он решил навсегда уйти из дворца.
Держась за руки мы с Эдмондом подошли к Дамодару и я сказала холодным тоном:
- Хорошо, что я тебя увидела, Дамодар. Созови Совет. Мне нужно огласить новость.
Затем мы с князем прошествовали мимо него во дворец.
Во дворце мы сидели и, перешептываясь и хихикая, ожидали, когда все явятся.
Дамодар вошел в зал, поклонился, все так же не глядя мне в глаза и сказал:
- По Твоему приказанию, Верховный Совет Дворца прибыл и ожидает Твоего слова, Моя Королева.
Мы с Эдмондом поднялись и я встала между ним и Дамодаром, искоса поглядев на него. Он был мрачен и выглядел печальным. Эдмонд стоял напротив него и украдкой улыбался, словно знал про него какую-то тайну. Дамодар заметил это и его взгляд потемнел от ярости. Этот павлин смотрит на него так, словно знает обо всем. Знает и насмехается над его чувствами! Я заметила этот гневный взгляд и поняла его верно.
«Потерпи, Дамодар, совсем немного осталось. Совсем немного и твои страдания прекратятся.»
- Как всем известно, государство нуждается в короле. Я долго выбирала из всех кандидатов подходящего и выбрала одного. И сегодня я собрала вас всех здесь, чтобы огласить свое решение.
Я украдкой глянула на Дамодара. Он был мрачнее тучи. Затем он посмотрел на довольно улыбающегося Эдмонда и ему стало противно. Он поднял глаза наверх и стоял с гордо поднятой головой. Терять ему уже было нечего. Сейчас я провозглашу Эдмонда королем, затем он огласит свое решение.
- С этого момента, отныне и присно, вашим королем будет....
Я посмотрела на Эдмонда. Он подбодрил меня кивком головы. Я посмотрела на довольно улыбающегося Агловаля, который радовался раньше времени. Вот будет забавно увидеть его физиономию! Возможно это и будет та самая выходка, которая сведет его в могилу.
- ...Дамодар! - провозгласила я и наблюдала, как лицо советника вытянулось. Он даже лицом позеленел. Члены Совета неодобрительно зашептались.
Дамодар не поверил своим ушам. Он изумленно перевел взгляд на все еще улыбающегося Эдмонда, затем на меня и упал передо мной на колени, целуя мою руку.
- Моя Королева! Это большая честь для меня! Клянусь, я Тебя никогда не подведу!
- Но как же так?! - Воскликнул Агловаль. - А как же князь Эдмонд?
- Князь Эдмонд мой хороший друг. Он отправится обратно к себе, сразу после свадьбы. Эдмонд подошел ко мне, улыбаясь. Мы с ним обнялись. Затем он пожал руку Дамодару.
- Береги ее, - Сказал он, - она действительно тебя любит.
- Ступайте и огласите эту весть! - Приказала я.
Все разошлись, неодобрительно шушукаясь, Эдмонд ушел в свою комнату, оставив нас с Дамодаром наедине.
- Любимая моя, - он взял мои руки в свои. - Как же так? Почему я, а не он?
Я улыбнулась, нежно на него посмотрев.
- Глупенький, - прошептала я ласково. - Я тебя люблю, Дамодар. Как ты мог подумать, что я променяю тебя на кого-то другого?
Он посмотрел в мои глаза, которые ласково на него смотрели и понял, что пусть кто-то и вызвал мой звонкий смех, но этот взгляд принадлежит только ему одному. И никакой смех не сравнится с этим ласковым взглядом, полным любви и нежности.