Глава 16
На следующий день я пришла на фирму. Константин Алексеевич был несказанно рад моему возвращению и разрешил мне приступить к работе. На душе у меня была какая-то подавленность. Что-то очень давило мне на грудь. Я очень мало разговаривала и даже Свете сказала, что я слегка приболела, и у меня страшно болит голова, чтобы только она не лезла ко мне со своей болтовней и последними новостями. Мне никак не давали покоя слова Джокера. Этой фразой он попал в самую точку. Теперь это заставило меня сильно задуматься. Почему я всегда его пыталась игнорировать? Наверное, он просто оказался прав — я все это время я и вправду была от него без ума, но до последней минуты не подпускала к себе эту мысль и всячески отрицала это. Как оказалось напрасно. Очевидное нельзя отрицать. Я просто безумно в него влюблена. Такая мысль только еще больше усугубила мою подавленность. Я уже тысячу раз натыкалась на это, когда была безумно влюблена в парня. Но ни один из них не был влюблен в меня. И Джокер, по моему мнению, был не исключение. Что ему было от меня нужно? Новой куклы чтобы поразвлечься. Больше я ему незачем. Я пришла к тому, чего давно боялась — страдание я не вынесу. Я просто не позволю себе страдать из-за него. Хоть он мне и нравится, этого я ему никогда не покажу. Нужно сохранить хоть какую-то каплю своей гордости и самоуважения. Снова нацепить маску безразличия и равнодушия, холода и презрения. Он только однажды видел мои слезы и больше никогда их не увидит. Пусть даже я буду рыдать ночи напролет. Со временем все пройдет и эта глупость вылетит у меня из головы. А сейчас....
Джокера на мое удивление я не видела уже третий день. Он позвонил Коновалову и сказал, что снова заболел. Отчеты за месяц он попросил провести у него дома, так как для него и для фирмы это было очень важно. Коновалов согласился и, взяв с собой Свету, Руслана и меня, поехал к Джокеру домой. Я не очень обрадовалась этой идее. В глубине души я уже предчувствовала неладное. У меня уже третий день была депрессия и подавленность, а увидев Руслана, она только усилилась. Я старалась не смотреть на него, но у Джокера дома он как назло ел напротив меня и я весь вечер сидела, опустив низко голову. Я не поднимала голову даже тогда, когда ко мне обращался Коновалов. Джокер за всем этим наблюдал. Его раздражала одна только мысль о том, что я страдаю из-за Руслана. Он так хотел, чтобы все мои мысли были направленны только на него, а не на Руслана, но видно, он сделал для этого не достаточно. Чтобы хоть как-то отвлечься, я начала разглядывать комнату. В первый раз моего пребывания в этой квартире я находилась не в том состоянии, чтобы разглядывать ее, а во второй раз на это просто не было сил. А сейчас я могла спокойно разглядеть ее. Квартира у Джокера была трехкомнатная и хорошо обставлена. Мебели было немного, что придавало комнате современный стиль. Она, можно сказать, была обустроена со вкусом. Несмотря на малое количество мебели, в комнате было очень уютно и тепло. Между двух кожаных мягких диванов стоял маленький стеклянный столик, за которым мы все сидели. Окна были широкими и высокими и были слегка прикрыты красивыми шторами. Напротив нас находилась черная стенка с телевизором. Краски зала плавно переходили от черного к белому. Такие мелочи, как каменный Будда в углу да китайские иероглифы на стене придавали комнате слегка восточный стиль. Заметив это, я вспомнила, что Джокер жил в Китае и обучался буддизму. Хотя по поводу последнего я не была уверенна.
Время тянулось для меня невообразимо долго, я очень хотела поскорее закончить и уехать к себе домой, но в компании никто не торопился. Прошло очень много времени, когда, наконец, Коновалов собрал все бумаги в стопку. Они собрались ехать домой и уже распрощались. Я поблагодарила мысленно Бога за благосклонность ко мне, но неожиданно Джокер сказал:
- А для тебя, Настя, у меня есть еще кое-что. - С этими словами он протянул мне стопку каких-то бумаг.
Все ушли, а я осталась, как и стояла возле столика, смотрела бумаги. Там были заключения за месяц из бухгалтерии. Как я поняла, в отделе была недосдача. Джокер сидел сзади меня и я чувствовала на себе его взгляд, который вызывал у меня мурашки.
Затем он поднялся и подошел сзади ко мне. Я уже не думала о бумагах, а только о том, в какую ловушку я попала. Спина похолодела от этих мыслей, а Джокер положил мне руки на талию. Он прижался всем телом ко мне и от этого прижатия у меня захватило дыхание. Я подумала о том, что мне нужно вырываться из его рук и всеми возможными способами не дать снова этому случиться. НО в следующее мгновение я почувствовала на своей шее его горячее дыхание, а затем и губы. Сердце бешено забилось в груди, я почувствовала, что снова теряю контроль над реальностью. Он взял из моих рук бумаги и положил их на столик. При этом он развернул меня к себе и поцеловал в губы. Затем он начал медленно подталкивать меня своим телом в спальню. В коридоре он прижал меня к стене и начал расстегивать мне блузку, целуя мне шею. Я также стала расстегивать пуговицы на его рубашке, которая затем спала с его плеч. Я положила руки на его оголенные плечи и провела по ним вниз, задыхаясь от желания.
- Только на этот раз, прошу, не уходи. - прошептал он.
Я ему ничего не ответила и он завел меня в спальню и положил на кровать. Я сходила с ума от его поцелуев, хоть и понимала, что он снова просто пользуется мною. Его проникновение в меня уже не вызвало такой боли, как в прошлый раз. Он нежно ласкал меня, сходя с ума и сводя с ума меня. Я снова улетала от наслаждения и хотела его все больше и больше. Я хотела, чтобы это никогда не кончалось, хотя знала, что завтра он просто пройдет мимо... Но сейчас у меня была возможность наслаждаться его ласками.
Позже он лежал в постели, а я села к нему спиной, обернув свое обнаженное тело одеялом. Он лежал и смотрел на меня. Я снова почувствовала внутри легкую грусть и спросила его:
- Что тебе от меня нужно?
Он поднялся и оперся на локоть. Секунду спустя он ответил:
- Тебя.
Затем, чуть тише добавил:
- Я давно искал такую девушку как ты.
Я посмотрела на него и мои глаза налились слезами. Он придвинулся ко мне и поцеловал меня в плечо.
- Будь со мной всегда, - произнес он.