беспечность ветра растворялась в мелодиях нашей последней ночи.
руки, нежные как шелк, бережно скользили по рельефам горячего тела.
губы с каждой секундой все отчаяннее сливались друг с другом в танце догорающей страсти, для которой просто не существовало знака "стоп". которая словно проносилась по шоссе горячих городских улиц, не замечая светофоров.
ночь была неразрывно связана с ее верным спутником: словом "последняя". а, как известно, все, что можно охарактеризовать им, неприменно имеет вкус сладкой памяти и терпкой обреченности. оно приятно и грустно. и если мы произносим или хотя бы мысленно говорим себе это слово, значит связанное с ним для нас было чем-то поистине дорогим. иначе бы мы его и не вспомнили.