Теперь ты знаешь, от чего действительно я плакала по ночам. То, чего мы в наших любовных союзах не подозреваем, чураемся, не желаем знать. Сама возможность этого нас страшит, как затаившаяся в постели змея. Когда мы обнимаем кого-то – со страстью или просто чтобы охладить пылающий живот, - возможно, наш близкий кто-то внутренне плачет от подмены. Его воротит от нашего запаха, но он стоически обнимает нас в ответ, потому что мы – его способ быть счастливым с одной рукой. Это вещи, в которых двое никогда друг другу не признаются, учтиво симулируя обоюдный оргазм. Не из трусости – из чистого гуманизма. Это самые грустные вещи на свете, но стыдный, молчаливый, страдающий гуманизм, с которым берегут друг друга постылые, неродные люди, внушает мне веру в человечество. Если наш близкий кто-то пойман на слезах подмены, он говорит, что плачет от избытка чувств, даже от счастья. Он говорит: Потому что я так люблю тебя! – но эти слова адресованы не нам. В лучшем случае – Богу. (с).