Вы только подумайте. Вчитайтесь. Выслушайте.

Здравствуй Джонатан,
сколько лет и сколько зим
Хмурый Лондон вечный Рим,
хмурый Лондон вечный Рим
Поднимали, принимали мы с тобой
И несли над головой,
и несли над головой

Слушай Джонатан,
может, посидим, просто посидим
Джонатан, помолчим, помолчим
Друг Джонатан
Друг Джонатан

Знаешь Джонатан,
может я и вправду стар
И ты тоже супер стар,
настоящий суперстар
Это дар, разжигать в сердцах пожар
Рёвом бешеных гитар,
рёвом бешеных гитар

Слушай Джонатан,
может, посидим, просто посидим
Джонатан,
помолчим, помолчим
Друг Джонатан
Друг Джонатан
Друг Джонатан
Друг Джонатан
Друг Джонатан
Друг Джонатан

Обратил внимание на гитару, одиноко стоящую за креслом. В такую ночь нельзя быть одной.
Достал из чехла. Провел ладонью по струнам. Черт, ну и расстроенна же она.
Но я тоже буду расжигать пожары. Хотя мне-то нужен всего лишь костер. Путеводный огонек.

Вот вам стихи на ночь.


* * *

Это мир заменяемых; что может быть смешней твоего протеста.
Поучись относиться к себе как к низшему
Из существ; они разместят чужой, если ты не пришлешь им текста.
Он найдет посговорчивей, если ты не перезвонишь ему.

Это однородный мир: в нем не существует избранных – как и лишних.
Не приходится прав отстаивать, губ раскатывать.
Ладно не убедишь – но ты даже не разозлишь их.
Раньше без тебя обходились как-то ведь.

Миф о собственной исключительности, возникший
Из-за сложной организации нервной деятельности.
Добрый Отче, сделал бы сразу рикшей
Или человеком, который меняет пепельницы.

Вера Полозкова. 9-11 апреля 2008 года.