Название: яблоневый цвет
Автор: Chandani Shinigami
Пейринг: Дейдара/Рейн
Жанры: AU, romance
Рейтинг: G
Дисклеймер: «Наруто» придумал Кисимото-сан
Саммари: попытка сделать из детства Дейдары что-то светлое и яркое.
Предупреждения: OOC. AU. Инцест. ОЖП
Размещение: только с моего божественного дозволения. Смайл.
От автора: заказ l.ПринцесскО.l Графиня Фантом хайв ХЗ. Особое условие - без моего разрешения нигде не размещать, претензии к тому, что что-то не нравится… знали, у кого заказываете.


В реку медленно опускалось ярко-красное солнце, играющее киноварными лучами со сморщенной порывами ветра водной гладью. Дейдара лежал на песке, наслаждаясь теплотой, оставленной очередным взрывом, наблюдал, как сыплются с ладони песчинки, как их уносит потоком воздуха куда-то вглубь зарослей камыша.
Вдали, на фоне заходящего солнца, покачивалась лодка, плавно приближаясь к берегу. Высокий жилистый старик размеренно греб, громко распевая хвалебную песнь духу реки, грозил пальцем внуку, углядев изрытый взрывами берег. Сделанные из экспериментальной глины бомбы годились разве что поле перепахивать: взметали чуть выше головы песчаные струйки, вырывали неглубокие ямки, грели мгновенной вспышкой прохладный песок.
- Ну как, выяснил, почему плохо взрываются? – улыбнулся дед, заводя лодку в камыши.
- Завтра один из компонентов попробую заменить, - Дейдара поймал измазанную рыбьей чешуей веревку, привязал к вбитому в землю колышку. – Ну вот, теперь опять рыбой разить будет.
- И хорошо, а то внук рыбака, пахнущий огнем – дурная примета…
- Нет такой приметы, все ты выдумываешь, дед! Вот увидишь, я доведу свои техники до совершенства!
- Папа бы тобой гордился. Идем, обрадуем маму нашим уловом.
Дед вылез из лодки с трудом, опираясь на плечо внука, и наклонился еще раз проверить, все ли в порядке. Рыбы забились в сети, когда их подняли в воздух, и Дейдара невольно посочувствовал им, беспомощным, жалким, неспособным противостоять хитрости рыбаков. Как дед ни наказывал относиться к речным обитателям с уважением, внуку это все равно не удавалось.

Дома пахло жареной на углях рыбой и яблоками: созрели, наконец, зазолотились медовой сладостью, прозрачной, карамельной. Сестра шила, то и дело посматривая на яблоки, свое любимое лакомство, и деловито морщила носик, всеми силами противостоя искушению. Мама возилась в комнатах, хлопала дверцами шкафов – готовила дочь к переезду в дом жениха.
Рейн казалась почти веселой, все так же золотились ямочки на щеках, все так же сверкали в глазах ласковые искорки. Дейдара чмокнул сестру в макушку, улыбнулся, прошел по темному коридорчику к умывальнику на заднем дворе. Солнце скрылось за горизонтом, опустив на деревню вязкий полумрак, вдали, за куцым пролеском, плескалась пустая и свободная река.
Хлопнула за спиной дверь, Рейн неслышно прошла по каменной кладке, протянула полотенце, вышитое золотыми цветами. Вытерла краем лицо брата, бережно обводя грубой тканью ожог на скуле, коснулась медленно заживающего шрама у левого глаза.
- Я завтра уезжаю, - улыбнулась, показав ямочки на щеках, прикрыла глаза, спрятав яркую синеву за светлыми ресницами. – Будешь скучать?
- Оставайся. Что же, папину мечту предавать из-за денег?
- Папа мечтал о славе и громких подвигах. Сын рыбака не может быть шиноби…
- Еще как может. Я это докажу! – Дейдара оттолкнул маленькие ладошки, снова плеснул в покрасневшее лицо холодной воды, слыша сквозь собственное нарочито громкое фырканье тихие шаги.

Из длинного сна, в котором рыбы ловили людей на сладкие булочки и блестящие монетки, Дейдару вырвало что-то теплое, капающее на нос и стекающее по щекам. Лоб щекотали мягкие прядки, скрывающие от глаз лунный свет, сквозь тихие всхлипывания едва можно было различить неразборчивый шепот.
- Рейн, ты чего? – Дейдара вскочил, прижимая к себе плачущую сестру, погладил по волосам. – Да не реви ты, что за привычка!
- Не хочу туда! Он меня на сорок лет старше, он страшный, он служанок бьет…
- Так объяви, что отказываешься, глупенькая.
Рейн всхлипнула в последний раз, отвела волосы за спину, стянув ладонью в пышный хвост, стерла со щек мокрые дорожки. От нее пахло яблоками, медом, шерстью, лунный свет серебрил блестящие на глазах слезы, делал незаметными красные пятна на щеках. Смотрела она как-то слишком серьезно, чуть склонив голову к левому плечу, словно пыталась навсегда запомнить лицо брата.
- Я тебя люблю, - произнесла, наконец, дрожащим голосом, едва слышно.
- И я тебя, сестренка, - улыбнулся Дейдара, опешив, когда она замотала головой, снова рассыпав волосы по плечам.
- Если бы нужно было замуж за тебя выходить, я бы не отказалась.
- Рейн!..
- Дейдара… ну потерпи, хорошо? Я же уеду, и не будет у тебя сестренки, - снова всхлип, только слез больше нет. – Мне будет так приятно помнить, что сказала, а тебе и не противно вовсе.
Губы у сестры были соленые и сухие, мягкие, оставляющие на языке яблочный привкус. Дейдара осторожно обвел языком ранку на слизистой, коснулся неба, глядя на дрожащие стрелочки ресниц и закрытые веки. Маленькая ладошка скользнула по скуле, погладила нежную кожу на виске, обжигая теплом, неловко отвела от поврежденного глаза отросшую челку.
- Ты только не говори о себе так, будто умираешь.

Взрыв получился знатный: повалил деревья вокруг опушки, оставил такую воронку, что в ней можно было уместиться, вытянувшись во весь рост. Дейдара лежал на спине, зализывая ожог на не убереженной руке, смотрел в голубое небо, высматривая летящие высоко нитчатые хлопья облаков.
Полуденное солнце яркими бликами отражалось от брошенных на выжженную траву кунаев, осторожно касалось небрежно вылепленных из экспериментальной глины фигурок. Где-то далеко шумела мирная деревня, беззащитная и родная, где-то совсем рядом журчал ручей, студеной влагой питающий травяное многоцветье. Где-то цвела яблоня, и хрупкие белые лепестки летели над опушкой, оседая на только что лишенном жизни пятачке леса.
- Молодец, парнишка! – хрипло засмеялся дед, закашлявшись. – Может, и правда шиноби станешь.
- Слушай, дедушка, а можешь показать статуэтки, которые папа делал?