Настроение сейчас - ничо так )))

«Пока я скрываю свою тайну — я свободный человек… И только мне одной лучше знать, что со мной сейчас, и что меня ожидает. »
Джиа Каранджи. [350x512]
«Маленькая девочка с яркими золотыми волосами. »
Джиа ворвалась в модельный бизнес, сломала блондинистые стереотипы, увлекла всех в свою страну девочки с золотыми волосами, заставившую играть по ее правилам, которую любили все, но не любил никто. И в жизни, и на съемках — она всегда порывистая, свободная, излучающая притягательную энергию, заражающая своим азартом, неистовостью! «Джиа была другой, она первая, кто ожил. » Но для самой Джиа ее работа не приносила ей душевного удовлетворения, она чувствовала себя безликой: «Никто меня не замечает: эй ты, иди сюда, кусок мяса… Встречи, встречи…»

На съемках, где сетка, Джиа и  Линда, как олицетворение противоположностей — ярость и спокойствие, жар и холод. Джиа — как призыв, влечение, желание. Линда — как ответ, согласие, нежность. Зарождение нового, открытие, познание — их секс и чувства.

«Однажды маленькая девочка лишилась всех своих золотых волос. »
Мир блеска, денег, роскоши, успеха и известности вдруг стал исчезать. Джиа не радовала ее работа, она получала только вечную усталость и чувствовала одиночество. Она самоутвердилась, она доказала, что является гениально неповторимой, великой. Но счастливой ее это не сделало. «Этот удивительный дух, который был у нее, исчез». Франческо: «Мы используем их, а потом выбрасываем…» Модельный бизнес, как жестокий механизм, выкрутил и выжал из нее все силы, красоту, энергию.

Завораживает сцена, где после похорон Вильгельмины Купер, Джиа заходит домой. На тумбочке на первом плане ее наркотики, она вдалеке в неясных очертаниях кричит, рыдает, стонет, все рвет и ломает, и все ближе и ближе ее тело, ее ноги несут ее к единственному утешению сейчас — к наркотику, к забвению, к утолению неутихающего горя по близкому и почти родному человеку.

Сцена в подворотне запоминается ужасающей красотой — она сбежала с очередных съемок — макияж и платье — японские мотивы. Ей плохо, у нее ломка, и нет человека, который может дать ей наркотик. Она решается на героиновый укол в мучительной боли желания утолить свой «голод». Это всего лишь еще один шаг по краю пропасти, которую она в тот же миг заполучит вновь, как только кровь будет запущена в шприц. Где властвует успокоение, где ад и рай, где нет реальности, есть только наркотический сон и бредущее сознание в напрасных поисках недополученного, болезненный суррогат чувств, утешение вместо любви, восполнение наслаждения, покой, эйфория, уводящая в бездну апатии, блекнущих эмоций, падение в тьму… Ее шепот: «О боже…» — как приглушенное согласие на обреченность. Уже больше нет возможности сделать шаг назад…

«Она как щенок — люби меня, люби меня, и я ее любила».
Линда считала, что Джиа нарушила их уговор насчет наркотиков. Страдая, поставила Джиа перед выбором: «Или они — или я». И Джиа выбрала не ее. Линда возвела преграду всем чувствам, совершив ужасную непростительную ошибку, еще один повод для Джиа уйти от реальности: — «Ты была единственной, кого я любила, и ты — удивительная. » «Когда она меня целует — я на седьмом небе, но что я мне делать с женщиной, которая меня не любит?» «Она моя взбунтовавшаяся пленница, и больше не лежит у моих ног…» Ее чувства поражают своей откровенностью, отчаянной безнадежностью, всепрощением, и кажутся реальнее, чем  воспетая не раз идеальная любовь мужчины и женщины.

Заболев СПИДом, Джиа приняла это, как знак судьбы. «На все есть своя причина, Бог припас для меня что-то особенное, просто не в этой жизни. » Кетлин — не самоотверженная мать, но все же провела последние дни у постели своей дочери. «Ты прощаешь меня Кетлин? Да. Конечно, потому что, я тоже прощаю тебя. » Джиа Мари Каранджи умерла в 10 часов 18 ноября 1986 года в 26 лет.

«Жизнь и смерть, энергия и покой. Если я остановилась сегодня, это все же того стоило. Даже ужасные ошибки, которые я совершила, я бы исправила, если бы могла. Боль, что сжигала меня и оставила шрамы в моей душе, это все стоило того, чтобы пойти туда, куда я шла, к этому аду, к этому раю, и обратно, внутрь, под, между, сквозь них, в них, и над ними. »

Джиа не противостояла миру, она хотела постичь этот мир, быть в нем, раствориться, стать обычной и незаметной, стать «чертовой домохозяйкой». Но это было невозможно для «девочки с золотыми волосами», которая попалась в сети жестокости и равнодушия окружающей действительности. Наркотики для нее были отрывом от работы, напряга, нелюбви. Она всегда была свободна, но ее тяготила свобода — ей хотелось быть чьей-то, любимой, просто счастливой. Ее никто не попытался понять, ее только могли осудить или пожалеть. В этом мире не было места для ее чувств, и не было места для нее — отчаянной, сексуальной, ненавидящей и бесконечно любящей.

Это не была игра, это не был эгоизм, это была сама любовь, которую отвергали каждый день, каждый миг, когда она кричала о своих чувствах. Самые любимые были рядом, но не были с ней, слышали ее, но не слушали, были далеки от ее души, от ее желаний. Хотелось ли им постичь ее внутренний мир, хотела или она пустить их в свой внутренний мир? Да, Джиа этого желала всегда, пыталась это показать: когда отдала свои записи Линде, говоря: «Может ты найдешь во всем этом хоть каплю смысла». Да, желала, когда до истерики не хотела отпускать свою вновь обретенную мать, которая как всегда была неумолимой, до жестокости рассудительной: «Ты будешь моей большой девочкой, мне необходимо уехать, так надо…»

Она так яростно и жадно впитывала в себя жизнь, отрезая по кусочку от всего прекрасного, что доставалось ей иногда и не часто, чтобы закрыть в своей «коробке с 6 сторонами», чтобы запомнить каждое нежное мгновение, заполнить пустоту в душе, жаждущую ответных чувств, но так и не наполненную, воющую ветром одиночества в этом людском потоке страстей и порока, отзываясь эхом иллюзий в наркотическом забвении… Она хотела лишь любви.

После съемок Анджелина Джоли, по ее собственному признанию, чувствовала себя опустошенной. «Мне было страшно. Мне не хотелось больше играть. Мне была противна мысль о том, что придется снова выковыривать из себя чувства и отдавать их камере.» «Я не чувствовала, сколько я отдаю. Она была так похожа на меня, она просто отдавала. Это-то и сломило меня. Я как будто умерла вместе с ней. »

Жизнь без любви..жизнь ради отдачи... Что нужно знать о моделях? Бездушные куклы с красивым личиком, восковые, мёртвые. Ими пользуются, а потом выбрасывают на помойку как протухший кусок мяса. И нет больше пути назад, ты — никто, зовут никак. Именно такая судьба была уготовлена Джии Каранджи…

Та яркая жизнь, лившая вокруг Джии, прибавляла термоядерность, которую требовал мир. Легко войдя и плотно завязавшись в этом жестоком мире моделей, она переворачивает все стандарты красоты, которые привык созерцать мир на обложках журналов.

«Я самая…самая красивая…»

Ты красива, ты сексуальна, ты желанна. Джиа была необычайно красива, всё в ней твердило секс и все её хотели. Однако настоящей любви дать ей никто не мог. Быть может именно поэтому она прибегла к помощи наркотиков, всё же поступив поспешно и опрометчиво. Казалось бы, её жизнь уже удалась: деньги, популярность, красота. Однако не хватало главного… не хватало любви.

Всё заключалось в тяжелом детстве: ссоры родителей, развод, гулянья матери… у неё не было никого, кроме верного дневника. Она писала сказки, и это было всё, что она отдавала этому миру.

«Жила была девочка с золотыми волосами. И все любили ее. Но однажды девочка лишилась всех своих золотых волос. И люди сказали: «Она же совсем некрасивая…»

Джиа решила поделиться с миром чем-то большим и отдалась ему до последней капли. Она повторила судьбу той девочки из своей сказки — она лишилась всех своих золотых волос и её просто выбросили как никчёмный мусор. К сожалению, судьба Джии была предсказана, как только та вдохнула наркотик дважды…

Слишком рано Джиа предалась этой дряни, которая выжила из неё всё то, что она способна была дарить миру. И в итоге — ничего.

Нет, нет… в любой момент она могла отказаться от этого, и она отказывалась, но всё погубила её страсть к Линде. Но что лучше: женщина, которая тебя не любит или же чудо-средство от этого. И она выбрала избавление…

«Когда она меня целует — я на седьмом небе. Но что я мне делать с женщиной, которая меня не любит?»

Искренность этой любви поражает. Нету места для лёгкого увлечения, только самое настоящее и самое глубокое чувство. Её откровенность, отдача, отчаянный порыв и всё тоже старание отдаться до последней капли…

Однако для Линды Джиа не значила так много, как хотелось. В ней нет не капли того порыва, которым была пропитана насквозь Каранджи. В ней нет ничего, чего не была достойна Джиа. И вот она ставит её перед фактом: «Или я — или оно…». И она выбирает их. С одной стороны это правильней, нежели быть выброшенной вновь, но с другой стороны оно — наркота, которая погубит Джию окончательно.

«Жизнь и смерть, энергия и покой. Если я остановилась сегодня, это все же того стоило. Даже ужасные ошибки, которые я совершила, я бы исправила, если бы могла. Боль, что сжигала меня и оставила шрамы в моей душе, это все стоило того, чтобы пойти туда, куда я шла, к этому аду, к этому раю, и обратно, внутрь, под, между, сквозь них, в них, и над ними.»

Итог предсказуем: СПИД от иглы и смерть от иглы… Но её уход был красив, как и она сама. Наконец можно понять, что Джиа всё же была любима. В последние дни жизни рядом с ней была мать. Она была всегда с дочерью, как бы их не разделяли высокие изгороди плохой репутации. Она умерла, зная, что любима…она умерла, возвратив девочке золотые волосы…

Анжелина сыграла эту роль как нельзя лучше. Жаль, что «Джиа» делалась для ТВ, иначе картина была бы обречена на Оскар. Такие эмоции, чувства, этот порыв. Просто невозможно не проникнутся этой трагической судьбой, этой жизнью.

две статьи скачены хер знаит где кто та пиздатый написал. [371x480]

[467x600]