Во время Великой Отечественной войны и после капитуляции нацистской Германии в советский плен попало более двух миллионов немецких военнослужащих. В СССР они содержались в специальных лагерях и те, кто не участвовал в военных преступлениях, работали на стройках, восстанавливали разрушенные вермахтом дома, мосты и заводы. Последние немецкие военнопленные вернулись на родину 70 лет назад - в 1955 году.

Как ни странно, многие из них вспоминали время своего вынужденного пребывания в СССР с ностальгией: попав в плен, эти люди морально готовились к издевательствам и расправе - так поступали с советскими солдатами нацисты, - но получали питание, одежду и медицинскую помощь.

В прошлой жизни австриец Эдуард Шмидт был бухгалтером. Но летом 1943-го случился призыв на военную службу. Сначала Шмидт проходил обучение в запасном батальоне, а в декабре был отправлен на фронт и сразу же вступил в бой с частями Красной армии. Дело казалось практически безнадежным. Советские солдаты застигли Шмидта в подвале: он мужественно защищался, отбивался гранатами. Бухгалтера ранили в левую руку и в лицо, на допрос он попал весь перевязанный и отвечал на вопросы, превозмогая боль.

Советскому следователю Шмидт признался, что очень недоволен аншлюсом Австрии, принесшим войну в его страну. При солдате нашли «Памятку военнопленного», в которой на все вопросы предлагалось отвечать «Я этого не знаю». Но Шмидт и правда ничего не знал, не был сторонником идей национал-социализма и с радостью продолжил бы свою работу, если бы все не решили за него. Впереди у него были годы плена, ударного труда и долгожданное возвращение домой.

Немецкий солдат сдается в плен под Солнечногорском, 1 декабря 1941 года

«Немцам в плену было лучше, чем советским узникам в нацистских лагерях»

Во время Великой Отечественной войны и после капитуляции нацистской Германии в советский плен попало огромное количество военнослужащих вермахта. Современные немецкие историки оценивают их суммарно в 3,2-3,6 миллиона человек. Их российские коллеги, ссылаясь на архивы, дают более скромную цифру - 2,3-2,4 миллиона солдат, офицеров и генералов. Почти 400 тысяч из них скончались в плену. Около миллиона человек в Германии считаются пропавшими без вести (некоторые там уверены, что на самом деле в СССР умерло до 1,5 миллиона немцев).

«2 миллиона 300 тысяч военнопленных - это огромная армия, которая действительно использовалась в Советском Союзе для восстановления разрушенной страны, - говорит профессор Историко-архивного института РГГУ Борис Хавкин. - И это правильно. Это понимали и сами военнопленные, которые в основном честно и добросовестно работали на стройках. Некоторые возведенные ими сооружения сохранились до сих пор».

Для сравнения: в немецком плену оказалось более 5 миллионов 730 тысяч советских военнослужащих. 3,3 миллиона из них погибли, причем сотни тысяч были казнены. Обращение с ними, особенно в два первых года войны, не выдерживало никакой критики. Пленные ночевали на холодном полу, их постоянно били, отбирали все, более-менее представлявшее ценность, в том числе обувь и одежду, выдавая взамен ветхие лохмотья. Люди постоянно недоедали и страдали от болезней. Тех, кто отставал от колонны во время перехода, просто пристреливали. В лагерях для военнопленных была чрезвычайно высокая смертность.

Немецкие военные попадали в плен к частям Красной армии уже в первые дни войны. В ноябре 1941-го состоялась конференция 158 немецких военнопленных, которые призвали немцев к уничтожению фашизма.

«Существуют две Германии: Германия нацистских паразитов и Германия великих мыслителей, - сообщалось в резолюции, принятой на этой конференции. - Существует Германия безумных властителей, одержимых манией величия, которые ищут спасения своего государства в безвыходной войне до последнего немецкого солдата, и существует другая Германия, которая проклинает Гитлера и его фашистский террор».


Взятые в плен под Москвой немецкие солдаты сдают оружие, 20 декабря 1941 года

В 1942 году в отдаленных от линии фронта районах СССР развернулось строительство специальных лагерей для военнопленных. Один из таких объектов появился в Елабуге, на территории бывшего Елабужского Казанско-Богородицкого монастыря. После разгрома сил вермахта под Сталинградом в 1943-м он пережил массовый наплыв «постояльцев», причем в Елабуге оказались не только немцы, но и венгры, итальянцы, румыны.

Из воспоминаний Отто Рюле известно, что военнопленные имели возможность соблюдать базовые нормы гигиены: их водили в баню, где выдавали по куску мыла и полотенце, а после мытья - по паре нижнего белья «из грубого белого полотна с завязками вместо пуговиц».

"Вымытые, в чистом белье, мы чувствовали себя превосходно. На какое-то время все забыли о каторжной тюрьме."

Отто Рюле, военнопленный

Те, кому посчастливилось выжить в нацистских лагерях смерти, свидетельствовали о нечеловеческих условиях, намеренно созданных немцами и их приспешниками. Что говорить об Освенциме, если даже в нейтральной Швейцарии интернированные советские военнопленные жаловались на издевательства, насилие и пытки голодом.

"Положение немецких военнопленных было лучше, чем положение советских узников в нацистских лагерях."

Борис Хавкин, историк, профессор Историко-архивного института РГГУ

Немецкие военнопленные, захваченные в ходе десантной операции частей РККА в районе Керчи, 1 мая 1944 года

В Елабуге смертельная опасность нависла над немецкими военнопленными из-за вспышки сыпного тифа, из-за чего в лазарете за короткое время не осталось ни одной свободной койки. Те, кого эпидемия по счастливой случайности не коснулась, добровольно вызывались исполнять обязанности санитаров и ухаживали за больными. На Рюле, который тоже пошел добровольцем, большое впечатление произвело отношение советских медработников. Однажды врач даже пожурила его за то, что он не сообщил вовремя о своем плохом самочувствии.

«Эта женщина с головой ушла в свою работу, хотя и сама была нездорова, - рассказывал он. - У нее не было руки, ее оторвало осколком немецкого снаряда. А сейчас она не жалела своих сил для того, чтобы спасти пленных немцев от эпидемии тифа».

Работа советского медперсонала искренне удивляла и других пленных. Люди не могли понять, почему о них так заботятся и стараются помочь после всего того, что немцы и их союзники делали с мирным населением СССР. Венгерский военнопленный Франс Пост, содержавшийся в лагере № 75 в Удмуртии, попав в лазарет, писал, что ему удалось быстро поправиться, так как «забота врачей и сестер обо мне была огромна», а «питание со дня на день улучшалось».

Как подчеркивает историк Хавкин, дефицитные лекарства, которые можно было потратить на советских раненых - тот же пенициллин, нередко доставались немецким военнопленным.

Спецлагерь № 97 расформировали в 1947 году. Большинство военнопленных переправили в другие места, некоторых репатриировали. В их числе был и Рюле.

"Эти пять лет стали для меня и многих других пленных настоящим университетом. Моя жизнь теперь обрела смысл. И с этим багажом я возвращался на родину."

Отто Рюле, военнопленный

«Они разрушали, так пусть они и воздвигают»

12 июля 1943 года в лагере для военнопленных в Красногорске под Москвой был создан Национальный комитет «Свободная Германия». Его первый манифест призывал немецкий народ и вермахт восстать против Гитлера. Помимо эмигрантов-коммунистов Вильгельма Пика, Вальтера Ульбрихта и других, в него входили высшие военачальники, взятые в плен под Сталинградом, в том числе фельдмаршал Фридрих Паулюс и генерал Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах. Но из-за страха немецких солдат перед советским пленом успех призывов НКСГ был относительным, и хотя его члены впоследствии стали одними из основателей будущей ГДР, он не сыграл значимой роли в послевоенной организации советской зоны оккупации Германии.

Военнопленные читали советские листовки и слушали радиопередачи. Некоторые утверждали, что «русские кормят пленных сытнее, чем в немецкой армии».

"Разумеется, советский лагерь - не курорт. Но то, что немцам давали выжить и обеспечивали минимальные жизненные условия, - это неоспоримый факт."

Борис Хавкин, историк, профессор Историко-архивного института РГГУ

Военнопленные участвовали в восстановлении инфраструктуры, уничтоженной во время войны: заводов, плотин, железных дорог, портов, но главным образом - жилого фонда. В марте 1945-го уже вовсю кипела работа по восстановлению Киева, который за время войны подвергся колоссальным разрушениям. Одновременно с восстановлением проводилась и реконструкция города: вдвое расширили знаменитый Крещатик, построили площадь Победы (ныне Галицкая площадь). На каждом участке стройки работали немецкие военнопленные.

«Они разрушали, так пусть они и воздвигают», - рассуждал генерал (впоследствии маршал) Андрей Еременко, который приехал инспектировать работы вместе с тогдашним первым секретарем ЦК КП(б) Украины Никитой Хрущевым.


Бывшие военнопленные из лагеря под Свердловском готовятся к репатриации

Хотя даже такие усилия оставались всего лишь каплей в море: ликвидировать последствия войны в сжатые сроки было физически невозможно. Нацисты и их пособники сожгли и разрушили более 1700 городов и поселков и более 70 тысяч деревень, оставив без крова 25 миллионов человек, уничтожили 32 тысячи промышленных предприятий, тысячи железнодорожных станций, больниц и санаториев.

Как бы отвечая за свои действия, бывшие солдаты и офицеры вермахта построили множество новых зданий, многие служат по своему назначению по сей день. В Москве немцы вроде бы даже участвовали в строительстве МГУ на Ленинских (теперь Воробьевых) горах.

«Рядом с моим домом у метро "Щукинская" долгое время существовал военный городок, построенный сразу после войны немецкими военнопленными, - писал историк Владимир Иванов. - Домики были аккуратные, трехэтажные, в них заселяли демобилизованных военных. А в 1980-е мне показали мощеную дорогу возле Петрозаводска, которая тоже была сооружена немецкими пленными. Поражало качество дороги, которое мало в чем уступало брусчатке на Красной площади».

17 июля 1944 года москвичи могли лицезреть легендарный марш пленных немцев по Садовому кольцу. А потом эти люди работали на Беговой - строили дома, меняли с местными подростками дрова на хлеб. Через месяц такой же марш (нареченный «маршем позора») прошел в Киеве.


Колонны немецких военнопленных ведут по улицам Киева, 16 августа 1944 года

Как отмечали современники, жители разрушенной столицы Украины встретили немцев агрессивнее, чем москвичи, сопровождали их шествие словами ненависти и проклятиями.

"Я себя сдерживала, чтобы не кричать по адресу этих зверей. Когда вдумаешься, что эти проклятые мерзавцы натворили, ненависть кипит против них."

(из воспоминаний свидетельницы «марша позора» в Киеве)

Еще одна киевлянка обратила внимание, что «эти людоеды имеют здоровый вид», тогда как пленные красноармейцы, которых в период оккупации прогоняли по улицам города немцы, «были похожи на мертвецов, раздетые, голодные и босые». Из толпы раздавались призывы выдать немцев на расправу, народ выражал возмущение гуманным обращением с врагами и требовал отплатить им той же монетой: «Они наших людей и наших пленных мучили, а с ними нянчатся!»

Около пяти тысяч военнопленных остались в Киеве. Остальные после марша отправились восстанавливать порт Николаева, заводы Запорожья и шахты Донбасса.

В Кишиневе марш военнопленных проводился в октябре 1945-го. Было уже прохладно, поэтому каждому выдали по байковому одеялу.

"Русский народ все-таки очень сердобольный. Когда война закончилась, Ленинград стали восстанавливать, пленные немцы работали на стройках. Выглядели они очень жалко. Когда мы в школу шли, видели, что им потихоньку кто папиросу даст, кто кусок хлеба, кто иголки с нитками..."

из воспоминаний очевидцев событий

В регионах, не затронутых войной напрямую, к немцам относились терпимее, чем на западе страны. Например, жители села в Молотовской области (ныне Пермский край) просили начальника госпиталя, где лечили немецких пленных, присылать их для помощи по хозяйству - печь сложить или крышу перекрыть. Мужчин в округе практически не осталось, поэтому неприятельские солдаты, еще не оправившиеся от ранений, вызывали повышенный интерес. Им дозволялось свободно гулять по деревне и даже ловить рыбу в речке.

«Среди немцев многие из сельской местности, работу делают добросовестно, с умом, - записала в дневник ученица местной школы Маргарита Иванова в январе 1943-го. - Но никогда они не попрошайничали, за что и стали их уважать на селе. Некоторые немцы, скучая по своим семьям, вырезали из дерева игрушки и дарили сельским мальчишкам».


Канцлер ФРГ Конрад Аденауэр приветствует вернувшихся домой из плена соотечественников, 1954 год

«Они были счастливы, потому что остались живы»

Военнопленные начали возвращаться домой сразу по окончании войны. Первыми отправили нетрудоспособных, больных и инвалидов. Те же, кто был в нормальном физическом состоянии, продолжали трудиться на восстановительных работах. Перспектив для скорой отправки в Германию не было у военных преступников и эсэсовцев. Их дела разбирал трибунал, назначавший сроки тюремного заключения или высшую меру.

«В политическом отношении содержать на протяжении многих лет столько солдат и офицеров бывшего противника было невыгодно СССР, поскольку лишало его политического маневра в отношениях как с ФРГ, так и с ГДР, - объясняет историк Хавкин. - Поэтому из СССР постепенно отпускали военнопленных, начиная с активистов Национального комитета "Свободная Германия". Конечно, все делалось в индивидуальном порядке».

К концу 1948 года большинство немецких военнопленных было репатриировано (к концу 1949-го из СССР на родину отправили уже около двух миллионов человек). По свидетельствам очевидцев, охранники в лагерях к тому времени настолько привыкли к своим подопечным, что провожали их домой с оркестром. Отъезжающим в Германию предоставляли вагоны, которые были оборудованы печками, каждому выдавали белье, мыло, табак, медикаменты. Немецкие ветераны вспоминали, что перед отправкой домой они даже покупали в СССР фотоаппараты и часы. Одновременно возвращались немцы из плена западных союзников.

«Почему надо было отпускать военнопленных? Постепенно из рабочей силы они превращались в обузу, - констатирует профессор Хавкин. - Они перенесли войну, значит, уже были травмированы. Во-вторых, среди них было много больных и раненых. Их надо было лечить - и эти заботы взяла на себя советская власть. Кроме того, среди них было много людей пожилого возраста, которые не могли использоваться на физически тяжелых работах».

5 мая 1950 года советское правительство официально объявило об окончании репатриации и сообщило, что в СССР осталось лишь около 13,5 тысячи немецких солдат, осужденных за военные преступления либо находившихся в предварительном заключении.

Военных преступников отпускали последними - после переговоров первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева и канцлера ФРГ Конрада Аденауэра в Москве в сентябре 1955-го. По законам международного права они могли продолжать отбывать сроки в советских тюрьмах, но западногерманский лидер добился их освобождения.

"Я встречался с бывшими военнопленными в Германии, когда они еще были живы. Это была самая благодарная аудитория на моих лекциях! Они рассказывали о плене чуть ли не как о лучшем периоде своей жизни! Рассказывали о том, как их спасали советские врачи, как кормили - нередко лучше, чем советских граждан. Увы, в тех местах, где были лагеря, местные жители зачастую не имели вообще никаких гарантированных источников пропитания. А пленные худо-бедно свою пайку получали."

Борис Хавкин, историк, профессор Историко-архивного института РГГУ

По словам историка, те ветераны, с которыми он общался, прекрасно понимали, какой ущерб они причинили, какую беду принесли в нашу страну, и пытались это искупить своим трудом.

«Большинство из них работали на восстановлении совершенно искренне и честно, - заключает Хавкин. - Не потому, что они строили социализм, а потому, что у многих из них пробудилась совесть - немцы вспомнили, что они христиане. Вернувшись в Германию, не все, но многие испытывали симпатию к СССР. Ведь их могли убить или бросить умирать, как это делали нацисты в отношении советских военнопленных. Так бывшие военнопленные становились нашими союзниками, как это ни странно».


Мать военнопленного солдата вермахта благодарит Аденауэра после его возвращения из Москвы, 14 сентября 1955 года

Встречался с бывшими военнопленными во время своих поездок в ФРГ и поэт Евгений Евтушенко.

"Услышав на улице русскую речь, ко мне подходили фронтовики и расплывались в улыбке: «А я был в плену!» Говорили по-русски, причем с такой радостью, что становилось не по себе. Среди них были те, кто вернулись с войны инвалидами. Но они все равно были счастливы, потому что остались живы. Немецкие солдаты, оказавшиеся в плену, думали, что их убьют или будут издеваться. Ничего подобного! И за это они были благодарны."

Евгений Евтушенко, поэт

Как возвращали немецких военнопленных

4 мая 1950 года было объявлено, что завершена репатриация всех немецких военнопленных, которые были захвачены в ходе войны. Всего было возвращено 1939063 военнопленных. Последняя группа состояла из 17538 человек.

Судьба-злодейка

Еще осенью 1941 года многие немецкие солдаты мечтали о скором прохождении парадным маршем по Красной площади. Действительность оказалась намного страшнее и кардинально отличалась от того, что предполагалось в начале кампании. Все планы немцев начали рушиться под Москвой, а после Сталинграда военная машина Германии покатилась назад.

Потери военнослужащих были большими со всех сторон, но уже с декабря 1941 года у немцев появилась новая графа потерь - военнопленные. Точное количество военнопленных немцев неизвестно до сих пор. По нашим источникам, их было 2389560, а по немецким – 3486000. Разница большая, почти в миллион человек, и объясняется это довольно просто: не было хорошо отлаженного учета военнопленных. Да и немцы предпочитали «прятаться», выдавая себя за лиц других национальностей.



Жизнь в лагерях, естественно, не была сладкой, здесь царила жестокая атмосфера борьбы за выживаемость. Чтобы хоть как-то улучшить свое положение, немцам приходилось отказываться от причастности к «титульной нации» страны-агрессора. Действительно, некоторые пленные из числа итальянцев, хорватов, румын имели хоть небольшие, но привилегии. Условия содержания в лагерях, конечно, были тяжелыми, но все же их нельзя сравнить с теми, что были в немецких лагерях.

Классическое выражение, что статистика знает все, – прямое тому подтверждение. В фашистском плену погибло 58% русских, в нашем плену погибло только 14,9%. В городе Елабуге, где в годы войны находился крупнейший лагерь НКВД №97, содержались тысячи пленных немецких офицеров. Там осталось кладбище, на котором покоится прах сотен немецких офицеров (есть и могилы японских военнопленных). За кладбищем наблюдает Елабужский государственный музей-заповедник. Я видел архивные документы, и они свидетельствуют, что здесь офицеры получали продуктовый паек, который в два раза превышал паек рядового жителя города.



Из записок пленного немецкого офицера, содержащегося в этом лагере, мы узнаем, что трижды в день они получали по 200 г черного хлеба, немного масла, соленую рыбу и несколько кусочков сахара, сладкий чай или солодовый кофе. Военнопленные получали мыло. Наши люди за такую же работу получали только 400 г хлеба и несколько вареных картофелин или соленых огурцов.

Новые строители социалистического отечества

Очень долго тема пленных немцев не афишировалась. Хотя все и так хорошо знали, что они трудились на советских стройках. Конечно, ущерб народному хозяйству в годы войны был нанесен колоссальный, исправить и восстановить все в короткие сроки было очень сложно. Потому вся страна встала на восстановление народного хозяйства, и труд 3 миллионов военнопленных был очень даже кстати.



И, несмотря на самые пессимистичные прогнозы западных экономистов, страна уже к 50-м годам смогла практически выполнить план по восстановлению народного хозяйства. Скорость и эффективность восстановления народного хозяйства люди называли «сталинским экономическим чудом». Успехи в восстановлении страны позволили приступить к решению вопроса по возвращению немецких военнопленных домой.

В стране существовал утвержденный график по репатриации немецких граждан. Но были и те, кто смог вернуться в Германию только в 1955 году. Здесь были учтены их «особые заслуги».