СПЕЦСРЕДСТВО.
09-06-2004 08:43
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
СПЕЦСРЕДСТВО.
Началась наша служба в учебке, расположенной недалеко от аэродрома Шереметьево-2. Гордое имя «рядовой» можно было получить только после окончания данного учреждения, а пока, в его стенах нас, новоиспеченных защитников Отечества, именовали не иначе, как «курсант».
Кроме обычных занятий в классе, чтобы народ не засыпал, не расслаблялся и, боже упаси, чтобы у него не завязался жирок от государственных харчей, проводилось обучение и в природных условиях – «вспышка справа, вспышка слева…». И, дабы избежать участи большинства, четверо из нашей роты, обладавшие некоторым талантом в рисовании и написании букв, подрядились оформить класс соответствующими стендами с рисунками и пояснениями к ним, о том, что и как надо, а чего вообще не следует делать, и на кого равняться.
Все это мы делали в небольшом неотапливаемом помещении, напоминающем столярную мастерскую ( холодная каптёрка). Все мы были из одного города – земляки. И вот, однажды утром, придя и начав работу, я открыл стол, где должна была находиться водоэмульсионная краска. Но, кроме краски, а вернее прямо на банке с краской лежали чьи-то обделанные кальсоны и источали не очень благоприятный запах. Я просто опешил от увиденного в уме перебирая, кто же это мог устроить такую «шутку». А работал с нами один парень по имени Толик, ну очень безобидный, над которым мы хоть и не злобно, но посмеивались. Найдя такой сюрприз, я сказал: «Толик, это не твои ли кальсоны?» . Вот, думаю, сейчас начнет доказывать, что на такое он не способен и т.д. и т.п. Но, в ответ услышал: «Мои…». Все были в шоке. И вот какой рассказ мы услышали от него.
Под утро, еще до подъема, он проснулся от боли в животе. Из глубин организма шли навязчивые позывные, говорящие о том, что в его внутренней системе происходил революционный процесс, грозящий вырваться на свободу через очень короткое время. Быстро натянув штаны, он бросился к туалету, который находился в 100 метрах от казармы. Полдороги было преодолено успешно. Сделав передышку, после очередного спазма, он почувствовал, что с каждым шагом, приближающим его к заветному месту, подлый организм пытался расслабиться с еще большим усердием, дабы выплеснуть из себя всё наболевшее. И тогда он сделал последний отчаянный шаг, на ходу сунув себе в з…цу палец, чтобы хоть как-то воспрепятствовать самопроизвольному выбросу. И это, в принципе, ему помогло, но только не на долго. Когда до долгожданной финишной туалетной двери оставалось несколько метров, мозг, видимо подумав, что марафон выдержан, дал команду на полное расслабление и без того измотанного организма. Команда была выполнена безукоризненно и весь груз незамедлительно сброшен в нижнее бельё. Вот так и стоял он обделанный и оскорбленный, с застывшей на лице маской удивления и отчаяния, преданный своим собственным организмом в предрассветной тишине и в полном одиночестве. Картина, достойная кисти художника.
И тогда в его голову пришла простая, как мир, истина - снять с себя эти кальсоны и спрятать в столе в комнате, где мы работали, а самому в верхних брюках на голое тело дождаться подъема в роте. Его рассказ был таким трагическим и искренним, что мы даже почти не смеялись.
Что делать дальше он не знал. А между тем, его, как и всю роту, ждало очень веселое вечернее представление. Дело в том, что это был такой момент, когда чуть ли не каждый день сержанты, командиры отделений, устраивали вечером «подъем-отбой», когда нужно было по команде «отбой» за 1 минуту раздеться и лечь в кроватку, а затем по команде «подъем» полностью одеться и стать в строй. Можете себе представить эту голую скакающую обезьянку, прыгающую в постель на втором ярусе двухярусной кровати. Мелькание голой попки и отростка, отдаленно напоминающего хвостик. Немного посмеявшись над будущим представлением, мы решили, что земляка надо спасать от позора. Для чего ему и надо-то было принести воды и все это постирать, естественно на улице и подальше от всех. Что он и сделал. А на вопрос «Где мне теперь все это сушить?» Ответили: «Где хочешь, хоть на себе!»
Ибо это уже было не главное.
А произошло это не только с ним одним, т.к. оказалось, что на кухне превысили дозировку «брома» и некоторые чувствительные организмы отреагировали на это соответствующим образом, и таких оказалось около 100 человек в части.
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
СПЕЦСРЕДСТВО.
Началась наша служба в учебке, расположенной недалеко от аэродрома Шереметьево-2. Гордое имя «рядовой» можно было получить только после окончания данного учреждения, а пока, в его стенах нас, новоиспеченных защитников Отечества, именовали не иначе, как «курсант».
Кроме обычных занятий в классе, чтобы народ не засыпал, не расслаблялся и, боже упаси, чтобы у него не завязался жирок от государственных харчей, проводилось обучение и в природных условиях – «вспышка справа, вспышка слева…». И, дабы избежать участи большинства, четверо из нашей роты, обладавшие некоторым талантом в рисовании и написании букв, подрядились оформить класс соответствующими стендами с рисунками и пояснениями к ним, о том, что и как надо, а чего вообще не следует делать, и на кого равняться.
Все это мы делали в небольшом неотапливаемом помещении, напоминающем столярную мастерскую ( холодная каптёрка). Все мы были из одного города – земляки. И вот, однажды утром, придя и начав работу, я открыл стол, где должна была находиться водоэмульсионная краска. Но, кроме краски, а вернее прямо на банке с краской лежали чьи-то обделанные кальсоны и источали не очень благоприятный запах. Я просто опешил от увиденного в уме перебирая, кто же это мог устроить такую «шутку». А работал с нами один парень по имени Толик, ну очень безобидный, над которым мы хоть и не злобно, но посмеивались. Найдя такой сюрприз, я сказал: «Толик, это не твои ли кальсоны?» . Вот, думаю, сейчас начнет доказывать, что на такое он не способен и т.д. и т.п. Но, в ответ услышал: «Мои…». Все были в шоке. И вот какой рассказ мы услышали от него.
Под утро, еще до подъема, он проснулся от боли в животе. Из глубин организма шли навязчивые позывные, говорящие о том, что в его внутренней системе происходил революционный процесс, грозящий вырваться на свободу через очень короткое время. Быстро натянув штаны, он бросился к туалету, который находился в 100 метрах от казармы. Полдороги было преодолено успешно. Сделав передышку, после очередного спазма, он почувствовал, что с каждым шагом, приближающим его к заветному месту, подлый организм пытался расслабиться с еще большим усердием, дабы выплеснуть из себя всё наболевшее. И тогда он сделал последний отчаянный шаг, на ходу сунув себе в з…цу палец, чтобы хоть как-то воспрепятствовать самопроизвольному выбросу. И это, в принципе, ему помогло, но только не на долго. Когда до долгожданной финишной туалетной двери оставалось несколько метров, мозг, видимо подумав, что марафон выдержан, дал команду на полное расслабление и без того измотанного организма. Команда была выполнена безукоризненно и весь груз незамедлительно сброшен в нижнее бельё. Вот так и стоял он обделанный и оскорбленный, с застывшей на лице маской удивления и отчаяния, преданный своим собственным организмом в предрассветной тишине и в полном одиночестве. Картина, достойная кисти художника.
И тогда в его голову пришла простая, как мир, истина - снять с себя эти кальсоны и спрятать в столе в комнате, где мы работали, а самому в верхних брюках на голое тело дождаться подъема в роте. Его рассказ был таким трагическим и искренним, что мы даже почти не смеялись.
Что делать дальше он не знал. А между тем, его, как и всю роту, ждало очень веселое вечернее представление. Дело в том, что это был такой момент, когда чуть ли не каждый день сержанты, командиры отделений, устраивали вечером «подъем-отбой», когда нужно было по команде «отбой» за 1 минуту раздеться и лечь в кроватку, а затем по команде «подъем» полностью одеться и стать в строй. Можете себе представить эту голую скакающую обезьянку, прыгающую в постель на втором ярусе двухярусной кровати. Мелькание голой попки и отростка, отдаленно напоминающего хвостик. Немного посмеявшись над будущим представлением, мы решили, что земляка надо спасать от позора. Для чего ему и надо-то было принести воды и все это постирать, естественно на улице и подальше от всех. Что он и сделал. А на вопрос «Где мне теперь все это сушить?» Ответили: «Где хочешь, хоть на себе!»
Ибо это уже было не главное.
А произошло это не только с ним одним, т.к. оказалось, что на кухне превысили дозировку «брома» и некоторые чувствительные организмы отреагировали на это соответствующим образом, и таких оказалось около 100 человек в части.
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник СПЕЦСРЕДСТВО. | Георгий - Дневник Георгий |
Лента друзей Георгий
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»