Глава 17. Широка страна моя родная
Шестой этаж старого здания ТАСС на Тверском бульваре отличался от прочих ровным паркетом песочного цвета, такого же цвета добротными дверями, не частыми вдоль длинного коридора. Это этаж дирекции и коллегии ТАСС. Вступив на него, я заме-тил, что сопровождавший меня рыжий, громкоголосый болтун и хохотун Владимир Беля-ев сразу притих, подтянул галстук, застегнул пиджак, быстрым придирчивым взглядом окинул меня. Порядок.
- Только руку держи так, чтобы наколка на кисти не бросалась в глаза, - подсказал почти шепотом.
Вошли в просторный полутемный кабинет, где за массивным дубовым столом си-дит некрупный человек в полосатой бело-голубой рубашке – заместитель Генерального директора ТАСС Ошеверов.
- Владимир Ионов. Рекомендуется на должность собственного корреспондента по Ульяновской области, - четко представил меня Беляев и по стойке «смирно» вытянулся у дверей кабинета.
Не поднимаясь навстречу, Ошеверов, показал рукой, мол, проходи, садись. И я по-нял, что здесь не до приятных разговоров «со знакомством». Полистав тощую папочку с моими бумагами, Ошеверов поднял на меня безразличный взгляд.
- Надеюсь, вы понимаете, какая ответственность ложится на вас в связи с местом вашего назначения.
- Понимаю.
- Есть какие-то просьбы, предложения?
- Просьб нет, предложение одно: как можно быстрее приступить к работе.
- Ну, если так, приступайте.- И не подав мне руки в подтверждение своего реше-ния, Ошеверов протянул Беляеву папку с моим личным делом. – Давай через пять минут следующего.
Со следующим у Беляева вышел казус. По дороге к кабинету Ошеверова, он не предупредил кандидата в собкоры по Тамбовской области, что отвечать на вопросы нуж-но, как на полковом плацу, и того понесло в доверительную словоохотливость, которую Ошеверов быстро оборвал:
- Вы свободны. Решение вам сообщат.
Собкором по Тамбовской области коллега Степанов стал лишь после нелепой смерти Ошеверова в «кремлевке» от послеоперационного тромба.
Прохладность приема у заместителя Генерального директора показала, что в ТАСС не терпят словоблудия, здесь нужно четкое и логичное изложение фактов. Для меня, при-выкшего к плавности речи, к сложноподчиненным предложениям это будет трудно.
В Ульяновске на меня сразу же обрушилось ответственейшее задание. На вручение городу ордена приехал секретарь ЦК КПСС А.Ф.Пономарев. Случилось это настолько не-ожиданно, что «контора», как мы называли ТАСС, не успела прислать мне в подкрепление кого-нибудь из Москвы. Сказали только, чтобы я связался с помощником Пономарева, ко-торый подготовит изложение доклада хозяина, а от меня требуется лишь нескольких строк о событии и пребывании гостя в городе. Вообще для «конторы» это было ЧП, что она ос-тавила меня одного на освещение такого события, как приезд в город секретаря ЦК. Обычно должны работать двое, потому что мало ли что может случиться с одним, а мате-риал во что бы то ни стало должен поступить в редакцию не позднее, чем через пятна-дцать минут после окончания события.
Помощником у Пономарева оказался очень толковый человек, изложение доклада у него уже было готово, а с моей добавкой к тексту вышла закавыка. Я написал: «Затем тов. Пономарев посетил Ульяновский автомобильный завод, где интересовался ходом рекон-струкции предприятия».
- Стоп!- сказал помощник.- Всему миру известно, что Пономарев ведает в ЦК во-просами международных связей. А, если вы пишите, что он «интересовался ходом рекон-струкции», значит его перебросили с международной тематики на промышленную? Нач-нутся всевозможные толкования вашей информации, чего нам совсем не надо.
- Но он мог спросить, как идет реконструкция?- попробовал защититься я.
- Мог, но когда его знакомили с ходом реконструкции. Вот так и напишем.
На следующий день материал опубликовали все центральные газеты. Я сверил его с тем, что передал – не переставлено ни одной запятой. Позвонил Баринов: «В конторе сказали, что тебе можно доверять серьезные задания». И началось!
- Старик, завтра в Уфе отмечают сорокалетие освоения Башкирского нефтяного ме-сторождения. Дуй туда и к вечеру передашь беседу с первым секретарем обкома, интер-вью с кем-нибудь о перспективах «Башнефти» и выступление рабочего об условиях труда на промыслах. Работаешь один. Собкора там еще нет.
Отработал, как в угаре. Выручил второй секретарь обкома Соколов. Дал свой док-лад на торжественном собрании нефтяников, вызвал мне ученого из НИИ и бурильщика с промысла. Я быстро написал все тексты, интервью с ученым и работягой перегнал в ре-дакцию, беседу с «первым» нужно согласовать. Иду к его помощнику, объясняю задачу. Тот машет руками:
- Никаких бесед! Товарищ Нуриев очень занят.
–Вы не поняли,- объясняю. - Текст беседы готов. Надо только прочитать.
–Ой, как хорошо! - простодушно обрадовался помощник. - Мне ничего писать не надо. А прочитать мы быстро. – И через пять минут вынес из кабинета Нуриева текст с резолюцией: «Согласен».
Не успел очухаться от Башкирии, еще звонок из ТАСС:
- Слушай, тут Филипповский из Ростова-на Дону прислал интервью первого секре-таря обкома к сорокалетию СССР. «Контору» текст не устраивает. Лети в Ростов, подго-товь статью Бондаренко. А с Филипповским даже не общайся, иначе он сожрет тебя за приезд в его «епархию».
Статью с помощью материалов, предоставленных помощником Бондаренко, напи-сал за день, связав в ней Ростов со всеми союзными республиками. И прежде, чем пока-зать материал секретарю обкома, решил «обкатать» ее в «конторе», перегнав по телетай-пу. Без местного отделения ТАСС обойтись не удалось, и Филипповский тут же узнал, что его замещает какой-то приезжий парень. Прилетел в отделение и устроил такой скандал, что мне аж собственные ботинки стали велики. По нему выходило, что я подонок, не ува-жающий старых собкоров, и от меня теперь будут шарахаться все коллеги, а в приемную Бондаренко он сейчас же позвонит и скажет, что я самозванец. И начальству в ТАСС до-ложит, как низко ведет себя молодежь, игнорируя собственного корреспондента при та-ком важном задании.
Получалось действительно нехорошо: приезд человека со стороны для организации статьи первого секретаря обкома как бы показывал, что работающий здесь журналист ни на что не способен. Но меня ведь специально просили избежать встречи со стариком – не рассказывать же ему об этом. Пришлось весь удар принимать на себя. И это при моем-то взрывном характере! Но сдержался. Тем более, что Филипповский, позвонив в редакцию, быстро переключил свой гнев на Баринова и Беляева. А я из этой истории сделал вывод: «конторе» не следует подчиняться слепо.
Прочитав текст, Бондаренко пригласил меня в кабинет.
- Оказывается, я умею писать хорошие актуальные статьи,- улыбнулся он.- Спасибо за помощь. Чем я могу помочь?
- Он хотел бы познакомиться с областью получше, тем более, что когда-то работал у нас в Донецке на шахте,- опередил меня помощник.
- Прекрасно. Тогда давай, Георгий, возьми гостя в свои руки. Отвези его и в До-нецк, пусть посмотрит, что стало с городом, когда Каменскую область соединили с нашей, - распорядился Бондаренко и пожал мне руку.
- А начать знакомство лучше с «Казачьего хутора»?- спросил помощник.
- Ты сам все знаешь.
Георгий по-военному щелкнул каблуками и вывел меня в приемную.
- Гуляем!- воскликнул он и кому-то позвонил:- У нас гость, просьба сделать все по программе. Да, это личная просьба товарища Бондаренко.
Через час я узнал, что значит «сделать все по программе» обкома.
В молодой тополевой роще стояло несколько просторных казачьих домов, в один из которых и завел меня Георгий. Встретила дородная, молодая, яркая дама в белой широ-кой кофте и необъятной юбке красного цвета. Георгий коротко прижал ее к себе, чмокнул в щеку и представил меня: «Наш гость из Москвы».
Казачка игриво оттолкнула от себя Георгия, взяла меня под руку и провела к столу, уставленному фруктами и открытыми уже бутылками.
- У меня не хватит командировочных на все это,- шепнул я Георгию. Тот вяло улыбнулся:
- Успокойся. Земля донская за все платит. Пей, ешь, гуляй.
Всецело занятый подготовкой статьи, я почти сутки ничего не ел, поэтому захмелел от первой же пары бокалов кислого донского вина и плохо помню степную дорогу в До-нецк и обратно. Осталась только грусть от того, что в городе и на шахте, мало в чем изме-нившихся, не осталось никого из знакомых. И некому было удивиться преображению мо-лоденького проходчика и журналиста в «почетного гостя земли донской».
Статью Бондаренко опубликовала «Советская Россия». Георгий позвонил мне в Ульяновск:
- Шеф остался доволен и даже сказал: «Нам бы такого собкора». Может, переве-дешься? Или прикипел к родине Ленина?»
Не «прикипел», потому что город абсолютно безразлично относился к работе соб-коров, но и к переводу в Ростов я не был готов. За неделю, что провел там, стало ясно, что отношения между людьми в Ростове строятся исключительно на блате, что встречают там по одежке и прежде всего смотрят, на чем ты ездишь, как одет, с кем из сильных мира се-го знаком. А я еще не научился всему этому. Что касается Ульяновска, меня смешило на-тужное стремление этого тихого, сугубо провинциального городка казаться центром Все-ленной. Да и мало я жил в нем, потому что «контора» гоняла меня из конца в конец стра-ны. Вернулся из Ростова - поезжай в Саратов на открытие оросительного канала на грани-це с Казахстаном. Потом на закладку первого завода на стройплощадке будущего КАМА-За, а оттуда – в Тольятти и так далее. Из памятных событий осталась рекомендация в Со-юз писателей, а из приятных – дружба с замечательными семействами Ридевских и Сер-геевых. Но не прошло и двух лет, как мне объявили, что переводят из Ульяновска в Горький.