Первое Правило Волшебника гласит: люди глупы.

Люди глупы, и, если правдоподобно объяснить,

почти все поверят во что угодно.

Люди глупы и могут поверить лжи, оттого что хотят верить,

будто это правда, или оттого, что боятся знать правду.

Головы людей полны всякими знаниями и верованиями,

большинство из которых ложны, но все же люди в это верят.

Люди глупы: они редко могут отличить правду от лжи,

но не сомневаются, что способны на это.

Тем легче их одурачить.(с)

-Терри Гудкайнд. Первое правило Волшебника-

Глава III
…Некоторое время я колебалась, прежде чем постучать в дверь знакомого дома и войти внутрь со всеми своими пожитками. А что если тетя София и дядя Уолтер того же мнения обо мне что и Эдна Монморанси? «Успокойся! Если это даже так, то ты уедешь в Париж чтобы никогда больше не вернуться в Бирмингем. И, к тому же, разве ты приехала ради встречи с ними?»- напомнила я себе. Конечно, мне было бы ужасно неприятно и больно быть отвергнутой самыми близкими людьми на свете, но ведь я вернулась для того, чтобы побывать на могиле Марка! До сих пор я не могла себе представить, зачем мне видеть надгробный камень, под которым покоились его кости – возможно, я просто хотела окончательно убедиться в том, что он умер и никогда уже не предстанет передо мной как прежде, не будет слоняться под окнами моего дома ночами, напевая свои новые сочинения, не проникнет в мою комнату для того, чтобы оставить там на столе ноты, не станет преследовать незаметной тенью… Я вспомнила, как однажды задремала нечаянно в саду и проснулась от странной истомы, вызванной пылкими ласками и поцелуями. Когда я открыла глаза, то никого уже не было рядом, но трава возле меня была примята, а моя блузка – расстегнута. Я жила под наваждением в колдовской веренице летних дней: стояла такая же погода, как и сейчас, и это было последнее мое лето в Бирмингеме. Внезапно я встрепенулась: сегодня прошел ровно год с тех пор, как мы с Марком познакомились на том злосчастном вечере! Ровно год с тех пор, как он преподал мне единственный урок игры на фортепиано. Отмерен один год после нашей первой и последней встречи. Я никогда не видела его с того момента, но его черты навсегда запечатлелись в моей памяти, и я даже нарисовала его портрет, когда жила в Париже для того, чтобы образ Марка был навеки со мной. Возможно, я рисовала по памяти, а потому не слишком точно, но портрет был вполне удачным с моей точки зрения, а потому я вдела его в рамку. Сейчас картина была перетянута черной шелковой лентой. Она лежала на дне моего чемодана – ее маленькие габариты позволяли мне брать ее с собой куда бы я ни отправлялась.

[показать]

Сейчас моя жизнь рухнула, а потому мне было безразлично, примут ли меня к себе дядя с тетей. Клер, по-видимому, сочувствовала мне, но и ее мнение было для меня пустым местом – я давно разучилась считаться с чужой точкой зрения, в этом мисс Монморанси была права. Робко постучав в дверь дома, я обнаружила, что она открыта, но мне никто не ответил. Осторожно я толкнула ее плечом и вошла в холл, оставшийся таким же опрятным и гостеприимным, что и раньше. На окнах висели тяжелые золотистые шторы, пол был покрыт ворсистым ковром, в центре комнаты стояло скромное пианино, с которого тетя Софи старательно стирала пыль, но к которому никто уже давно не прикасался – доказательством тому была кружевная салфетка поверх лакированной крышки. Инструмент вынесли из гостиной – знак того, что он теперь не был никому нужен. Возможно, его оставили в надежде на то, что я когда-нибудь все-таки вернусь. И я вернулась, о чем не замедлила сообщить:
-Клер! Дядя Уолт! Тетя Софи!- никто не ответил мне. В углу напольные часы пробомкали ровно три раза. Куда же все подевались? Ведь дверь была открыта… Получается, меня никто не ждал? Я устало уселась в кресло. Где же все? Тут в холл с улицы вошел дядя Уолт – он выглядел растерянным и измотанным.
-Леа! Какой сюрприз!- воскликнул он с радушной улыбкой, обнимая меня. Я облегченно вздохнула – хоть дядя дома. Он-то мне и объяснит, что здесь произошло.
-Дядя Уолт! Господи, как я давно тебя не видела!- рассмеялась я,- Клер сказала мне, что ты теперь стал лордом за какие-то там заслуги! Поздравляю!
-Что ты, Леа! Это все – мелочи! Главное: ты вернулась!- и дядя Уолт похлопал меня по плечу своей медвежьей лапой, напомнив о старых добрых временах,- Кстати, ты случайно не знаешь, куда девались Софи с Клер?
-Сама об этом хотела спросить!- пожала я плечами,- Я вернулась, но никого не нашла дома!
-Должно быть, они у Стюартов. В последнее время они там частые гостьи,- раздраженно пробормотал дядя Уолт,- Организовали там какой-то свой дамский клуб и собираются там каждый божий день! Ни тебе обеда, ни ужина! Что за беда?
-Ничего. Сейчас мы что-нибудь придумаем!- утешила я дядю,- Тетя Софи не могла уйти и не оставить никакой записки с рекомендациями! Она всегда такая предусмотрительная!­- и я отправилась на кухню. И вправду, на холодильнике была прикреплена магнитом какая-то бумажка, испещренная мелким небрежным почерком – видно, тетя очень уж торопилась. Она гласила: « Дорогой Уолт! Мы с Клер ушли в дамский клуб к Мадлен Стюарт. В холодильнике холодная пицца. Не забудь помыть посуду и не ешь пирог в духовке – это для гостей. Я пригласила клуб поужинать у нас – надеюсь, ты не против? Твоя София.
P.S. Может приехать Леа. Если что, предупреди ее, чтобы приготовилась играть для нас. »- на том тетя исчерпала свои инструкции. Играть для дамского клуба – этого мне еще не хватало! Я за последнее время так измоталась, что во мне попросту не осталось нервов не то что на толковое исполнение, но и на покорение дамского клуба! И, вообще, почему это я должна играть? После известия о смерти Марка Донована мне совсем не хотелось снова чувствовать дежавю, прикасаясь к клавишам! Слишком эмоционально насыщенными были мои воспоминания, слишком близко находилась грань безумия, переступив которую однажды, так сложно вернуться назад! Я очень хорошо представляла себе, как мне нужно исполнять музыку, чтобы довести до слез самого невозмутимого слушателя, но не могла позволить себе сорваться. Страсть была подобна наркотику – отведав раз, будешь желать снова и снова, пока не погубишь себя.

[показать]

Я не могла бороться с собой. «Вот так ты должна играть впредь, Элеонора!»- сказал мне когда-то Марк. И тут я приняла решение. Да, я сыграю сегодня вечером с полной отдачей! И этим наконец заставлю себя поверить, что Марк Донован умер, и никому уже не суждено в этом мире пробудить мои чувства снова, как это удалось однажды ему! Осознав, как я собираюсь поступить, я тут же решила немного освежиться и вздремнуть, чтобы морально подготовиться к предстоящему событию. Впереди было всего несколько часов, которыми необходимо было распорядиться как можно продуктивнее.
Тетя Софи никогда не простила бы мне, если бы я подвела ее перед ее подругами, которым она хвасталась моим талантом, который я, мол-де, зарыла в землю. В ее глазах мое обучение на специальность терапевта выглядело просто абсурдным, но я не имела привычки менять свое мнение, а потому все увещевания тети проходили мимо моих ушей. Приняв расслабляющую ванну, я вернулась в свою комнату, где уже были мои чемоданы, и легла на кровать прямо в одежде. Сон одолел меня практически сразу, чего не бывало никогда раньше. Возможно, сказывалось нервное напряжение? Мне снился Марк – высокий мужественный брюнет, одетый в простую рубашку и джинсы. Я вновь как будто находилась на выпускном вечере, и он пригласил меня на медленный танец. В ярко освещенной зале никого не было, но до меня доносились звуки сонаты «Жасмин», под которую мы степенно вальсировали. Наши тела были так близки, его горячее дыхание щекотало мне щеку, а его темные будто ночь, пламенные карие глаза глядели на меня с упреком, пусть на устах и играла улыбка. Он склонился ко мне и прошептал: « Вы – эгоистичная тварь, Элеонора! Марк Донован погиб из-за Вас!»…

[показать]

…Я проснулась и с облегчением поняла, что видела кошмар. Моя подушка была мокрой от слез, дыхание отяжелело, сердце выскакивало из груди. Должно быть, я слишком близко к сердцу восприняла слова Эдны Монморанси. Расчесав волосы и красиво уложив их в струящиеся локоны, я выбрала для выступления скромный сарафан черного цвета, не доходивший мне даже до колен – маленькое черное платье по-прежнему было в деле. Несколько капель духов и контрастный белый платок в черную крапинку, который я повязала на шее, дополнили образ. Из зеркала на меня глядела большими сине-зелеными глазами элегантная брюнетка, олицетворяющая грусть и меланхолию. Мое лицо было слишком бледным от недавних переживаний, а потому пришлось прибегнуть к румянам. Еще миг – и я спустилась в холл, где меня поджидала Кларисса. Она была одета в скромное льняное платье, ее фигура заметно пополнела, из чего я сделала вывод, что моя кузина ждала ребенка.
-Леа!- вскрикнула она,- Ты все же приехала к нам! Как мило с твоей стороны! Ты ведь сыграешь нам на пианино?- она выпустила меня из душащих объятий и измерила критическим взглядом. После недолгого молчания ее голос звучал уже более серьезно и обеспокоено:
-Послушай, ты очень бледна. Леа, тебе нездоровится? Если так, то не следует играть для дамского клуба! Мы все поймем!- и она ободрила меня усмешкой.
-Нет, все в порядке, Клер,- как можно более беззаботно заявила я, расправив плечи, и даже выдавила из себя некое подобие ответной улыбки, а затем спросила тихонько,- Неужели так заметно?
-Ты о чем? О бледности? Чепуха! Должно быть, во Франции тебе не приходится валяться на солнышке!- рассмеялась нарочито Кларисса,- Тем более, ты сама говоришь, что все в порядке! Ты, главное, не переигрывай с оптимизмом, а то тебя не так поймут!
-Да уж постараюсь!- в тон кузине ответила я,- Не сомневайся! Кстати, где твой дамский клуб в полном составе?!
-О!- и Клер всплеснула в ладоши,- Не переживай, они уже в пути! И знаешь, кто к нам присоединился?- в тоне Клер сквозила интрига.
-Да куда уж мне знать!- фыркнула я,- Или я похожа на предсказательницу Кассандру?
-Нет, и слава Богу,- рассмеялась Кларисса, хотя ей было вовсе не смешно,- Так ты точно уверена, что сможешь сыграть для них в полную силу?
-Разумеется,- я пожала плечами,- А что здесь такого удивительного?
-Ничего,- отмахнулась Клер,- Ты уж постарайся, потому что в нашем клубе состоит Эдна Монморанси, наша «настоятельница монастыря». Помнишь, как мы ее ненавидели? Так что не упусти шанс доказать ей, что из тебя вышел человек! И, ты прости за вопрос, как ты?- и снова на ее лице появилось это убийственно-сочувст­венное выражение, как будто Клер только что была у стоматолога и лечила зуб.
-Как я? Что ты имеешь в виду?- подозрительно поинтересовалась я.
-Не валяй дурака, Леа. Ты знаешь, что я имею в виду. Ты готова сыграть для нас? В тебе нет никаких воспоминаний, сценического страха? Ты не опустила руки после его смерти?- Клер явно хотела спросить, не начали ли меня преследовать видения, как прошлым летом, но не решилась.
-Нет, пока что я в норме,- кивнула я,- По крайней мере, призраков не вижу, и на том спасибо. Думаю, все обойдется…

Настроение сейчас - ...среднее