Новый рассказ. "Руна". Полный текст.

Очень странно, написал новый совсем небольшой рассказ неожиданно вчера в ночь. Размещу его здесь. Давно у меня не писалось так сразу, спонтанно, и настолько точно именно то, что я и хотел сказать. Рад, работоспособность возвращается.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ.

Дорогие мои читатели, хотел бы перед основным текстом предостеречь вас от небольшой ошибки: все, написанное здесь, имеет отношение только к руне "Thurisaz" и моему видению ее. Это не имеет никакого отношения к моей биографии. Ну и, как говорится, "Все герои и события вымышлены, любые совпадения случайны, редакция не несет за них ответственности".

Руна

"Кто-то идет", - шептал я, обхватив  голову руками. Я сидел на закрытом унитазе в темном сортире - единственное помещение в доме, которое запиралось. Тишину нарушал только я, да ток воды в трубах. "Тсс", - шипел я на них. - "Кто-то идет".
...В последнее время я неслабо тронулся на чистоте. Стерильность стала моей богиней, я ежесекундно приносил ей жертвы. Каждые пять минут я мыл руки, а затем обрабатывал их спиртом, удаляя с кожи остатки мыла.
Полотенцами я пользовался исключительно одноразовыми, бумажными, хоть они и напоминали мне туалетную бумагу, а, смоченные водой с моих ладоней, принимали вид еще чудовищней.
Постельное белье менял раз в день - поэтому в моем доме круглые сутки работает стиральная машина.
Я подсадил себя на транквилизаторы, не знаю, зачем. Мне показалось, так будет правильнее.
В тот вечер я умирал от мигрени. Свет больно резал, словно осколками стекла, внутри головы, справа, над ухом - я нажал на гладко выбритую кожу в этом месте и едва не вскрикнул от боли.
Во дворе лил дождь, несмотря на декабрь. И это правильно - дождю всегда плевать на времена года.
Под гаражами заливалась какая-то мерзкая шавка, я чувствовал внутри черепа каждую вибрацию ее сучьего горла...
О, если бы на улице только не было так мокро, я непременно изловил бы ее и продал бы соседям-корейцам... От мысли о деньгах я вздрогнул.

Больше всего на свете я люблю оолонг с женьшенем - и одну женщину. Оолонг - это чай такой, вроде бы разновидность зеленого. Сладковатый... Случались дни, я выпивал по пятнадцать, а то и по двадцать чашек... Жаль, заварка почти закончилась - я не заставлю себя поехать за новым пакетом. Все-таки куда приятнее покупать чай на вес, чем в готовых упаковках. Обманываешь себя, будто бы ВОТ ИМЕННО ВОТ ЭТОТ чай - самый что ни на есть отборный и настоящий, хотя на самом деле разницы нет.
"Кто-то идет", - стучало в моей голове.

У нее красивые глаза и тяжелый, терпкий, глубокий взгляд.

Соседка этажом ниже ссорилась на кухне с мужем, в квартирах советского образца туалет всегда - следующая дверь от кухни. Никогда не мог понять, зачем.
- Ты предатель! - кричала она, сопровождая слова грохотом разбитого блюда или чашки. Мне, по крайней мере, показалось, что это было блюдо.
- Люба, дай мне объяснить, Люба, дай мне объяснить, - твердил мужчина, как попугай, повторяя заученные фразы.
Я положил таблетку обезболивающего под язык, горечь прошла по всему моему телу.

"Кто-то идет".

Что-то менялось. Прямо сейчас! В этот момент! Без моей на то воли, но менялось, и я не мог остановить этот процесс, ни как-то повлиять на него... Что-то становилось другим, что-то уничтожалось. Вокруг меня.

Вокруг нее

Это звенело в воздухе, я мог увидеть, потрогать это... "Кто-то идет".
Тревога звенела.

"Тсс", - шипел я на соседей, но они и так уже затихли.

Лишь язык рун был мне подвластен, только ими я мог объяснить сам себе, что же все-таки происходит здесь.

Здесь творилась Thurisaz.
Хаос, превнесенный в хаос, дабы хаоса не стало. Очищение от старого и мертвого, или слабого и нежизнеспособного. Словно аборт, который делается, когда плод в матке уже мертв и может отравить мать продуктами своего разложения... Thurisaz очищает лучше медицинского спирта.

Сначала было Fehu - то, что предшествовало рождению моего мира, моей истории.
После шла Uruz, и мы начали существовать. Наступила наша Эра.

Теперь пришло Твое время, Thurisaz, и мне остается склонить голову перед Тобой и молча ждать, обрушится ли Твой удар на меня.

Таблетка не помогала. Я вышел из туалета и налил себе чаю. С крыши падал мокрый тяжелый снег. "Хорошо, что ночь", - думал я. - "Может, никого не убьет".

Чай быстро стыл. Я подумал, что не буду звонить ей, ни сегодня, ни завтра. Пусть меняется, пусть. Само.

Насыпал в ладонь горсть таблеток - амитриптилин пополам с кетановом. Последняя мысль в тот вечер: "Тише... Кто-то идет".

Все меняется.
Я чувствую это кожей. Чувствую телом. Каждой волосинкой на нем. Жизнь не станет более прежней, но и не надо.
Все меняется. Я не войду дважды в одну реку, я не поговорю дважды с одним человеком.
Настала Эпоха очищения.
Мы уже не те. Мир уже не тот.
Мне не грустно: кто-то идет, а тот, кто идет, достигнет цели, даже если не имеет ее.
Кто-то идет.

Я слышу его шаги, мать.