Вчера (19 ноября) Госдума одобрила во втором чтении поправки к Конституции РФ. Теперь президент будет сидеть шесть лет, а сами законодатели размышлять по пять.

Вчера Госдума во втором чтении утвердила убийственные поправки к Конституции. Убийственные – естественно – для конституции. Она, бедолага, теперь будет не просто рифмоваться и не только ассоциироваться с «грязной подстилкой», «плодом несчастной групповухи» или «кодексом политической проститутки»… Кто только ни вытирал уже об нее ноги, но до такого хамства дело, конечно же, не доходило. Сами президенты и их высшие государственные подпевалы не раз обзывали ее и несовершенной, и недоделанной, и похмельным бредом, и ничего не значащей бумажкой, но чтобы так вот… И ясно ведь, что она и так уже почти померла, ясно, что новую надо рожать либо все в той же позе партийной групповухи, либо, наконец, утопически-всенародно, о чем и мечтают тысячелетиями все электоральные демосы. Но настолько-то зачем было оскорблять? Нужен был совсем уже нехороший человек, чтобы добить эту несчастную старуху. И вот он пришел. И оказал ей свою медвежью услугу. Она даже на туалетную бумагу нынче не годится, потому что форма в ней теперь гораздо важнее содержания, а бумага дороже текста. И – что самое досадное – плотнее.
Единственное, чего боится власть,- это собственной смерти. Сменяемости, то есть. И пока ротация высших руководителей неизбежна, как сама смерть, а скорость достаточно высока, чтобы не сорваться с предписанной орбиты,– они не успевают ни обнаглеть, ни впасть в окончательный маразм, ни уверовать в собственную богоизбранность.
И вот теперь этот краеугольный камень демократии выбит из фундамента. Как фундамент, так и сами здания российской самостийной охлократии и без того были кривыми, прогнившими и покосившимися во всех своих плоскостях одновременно – теперь они просто завалились внутрь себя и пародируют кривую пирамиду.
Всего нелепее во всей этой грязной политической провокации – пошлая предсказуемость и наглая поспешность.
Предсказуемость – потому что Россия изрядно поотстала в этом вопросе от ближайших соседей, которых она всегда держала фараватере своей политики, вслух объявляла ведомыми, а про себя числила недоразвитыми. Теперь нам не стыдно будет смотреть в глаза ни туркменбаши, ни отцу всех таджикских народностей, ни наследному принцу Али, ни нурсултанат-баю, ни даже его акаянному свояку, который в списке узурпаторов уже ничего не значит, но все еще значится. И за державу больше не обидно…
А поспешность потому наглая, что нынешний якобы-президент еще и осмотреться не успел (это он сам признал), а уже сотворил максимально возможную пакость. Больше ему не нагадить! Медведь сделал свое дело – медведь может уходить. Да вот беда: если он даже привыкнуть к своему новому взгляду с высоты птичьего полета не успел, то каково ж ему – некрылатому да неоперенному (и это он сам лично пошутил: я, говорил, не сокол и не орел; я – медведь) – будет лететь с такой высоты? То есть, подставляют его еще и жестоко, потому что единственное, зачем ему можно
будет остаться – это чтобы сотворить еще более чудовищную мерзость. Ну, там, я не знаю, объявить войну независимой Сахе или, наоборот, признать независимость Курил, подарить для разнообразия северной Корее пару миллионов акров или, наоборот, Аляску выкупить. Делов понапридумывать можно множество, да только это же затмит фактического исполнителя всех перечисленных выше грехов… А это недопустимо.
По-моему, тут дело вот в чем. В. Путин, будучи официальным президентом, не решился на конституционную революцию – кишка тонка. Он сам не раз объявлял конституцию священной коровой, трогать которую нельзя. Хотя пора бы и зарезать. Как истинный тихушник и профессиональный провокатор, он решил подставить… все равно кого.
Народ теперь хохочет на кухнях: мало, мол, того, что Медведев не для себя старался изначально – так теперь ему и четырехлетний срок отсидеть не грозит. Сидеть он будет, пока слушается. Так же, впрочем, как и Дума, которая продала шесть за пять, то есть явно продешевила. Дешевка потому что.
А всего оскорбительнее – это все же демонстративность при явном всенародном попустительстве и безнадежном непротивлении. Вековой самооскорбленности. Нам всем в очередной раз плюнули в морду, а мы даже утираться забыли. Что имеется в виду – объясняю без обиняков.
Почти век назад один известный тогда российский публицист порадовался за свой народ, за стотысячные и даже миллионные тиражи, которыми этот самый народ стал покупать книжки… Только вот какую же чушь и хрень он вдруг начал читать: дефективы, сопливую эротику, взрывы-драки-пальбу и прочую грязную бульварщину. Долго ли, коротко ли сокрушался автор, но к выводу пришел весьма неутешительному: нынешняя аудитория, мол,– сплошные микроцефалы с куриными мозгами, головы у этой публики с булавочную головку, а издеваться над таким народом можно сколько угодно. Подчеркнем: писано это было отнюдь не сегодня – если быть точным, в 1910 году.
С этим зарвавшимся публицистом активно полемизировал Троцкий – говорил: это же замечательно, что плебс хоть через такую литературу и такое искусство приобщается к прекрасному. То есть, если вдуматься, заступался наш Лев отнюдь не за миллионного читателя – скорее, дефективы за прекрасное выдавал, но это, конечно,– всего лишь детали.
Хорошо помню, как я обиделся за своих родных соплеменников, когда впервые узнал такое. Сурово сдвинув комсомольские брови, единодушно одобрил действия чекистов, которые четверть века спустя заставили авторов каяться и отрекаться. Обоих. Одного потом прихлопнули, а второму пришлось таки заодно отречься и от Мойдодыра, и от Крокодила, и от Кокоши с Тотошей, а также всей прочей кривоногой и хромой, идеологически невыдержанной чуковщины. И Корней Иванович отрекся. И остался в обойме, и не загремел на Колыму, и всю жизнь потом писал письма Сталину и Хрущеву – пытался заступиться за талантливых интеллигентов. Правда, почти всегда опаздывал, спохватывался, когда человека уже расстреляли… Или тот сам помер в застенках. Но он пытался!
И вот вчера Госдума проголосовала: ЗА - более 350 самых думающих россиян, ПРОТИВ – чуть больше полусотни. Ничего такого неожиданного в этом нет, сомневаться, что и третье чтение пройдет столь же благостно, могут, разве что, те самые микроцефалы. На прошлой неделе президент Медведев очень логично, авторитетно и прям по научному точно объяснил прессе, что это – правильное решение, потому что оно – единственно правильное. Точка. Прямо так и заявил, что если, мол, и губернаторы тоже хочут сидеть подольше – так пусть пишут «заявление по собственному». Он их посодит как раз туда, где каждый из них должен сидеть. «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно» - и это чеканная формула тоже родилась век назад, между прочим.
Лишь одну деталь справедливости ради стоит отметить задним числом: ЛДПР. Это единственная партия, которая хоть попыталась бойкотировать очередное думское позорище. Лично я ни минуты не симпатизировал Владимиру Вольфовичу. И никогда не вступил бы в его партию, но только Жириновский – и совершенно справедливо – заявил, что оппозиции в очередной раз грубо заткнули рот, что президента давно пора переименовать в верховные правители, количество думцев сократить до 150 «глухих согласных», а губернаторов – чего уж теперь стесняться – величать королями да наместниками.
Хуже всего, что «народ безмолвствует», как всегда. Только ведь он не просто безмолвствует – он, скорее, заткнулся и помалкивает в тряпочку. Так, знаете ли, точнее. И не первый век помалкивает, далеко не первый. С плакатами протеста против очередного (но теперь уже безнадежно успешного) покушения на священную корову вышло всего два эЛДепа, никакого такого всенародного возмущения спровоцировать не удалось, Медведеву не объявили импичмент, а в теленовостях обо всей этой чепухе говорили не больше минуты, то есть, 3,33% от длительности передачи.
Вас это удивляет? Меня – нет. Задним-то числом – чего теперь шуметь? Глупо это. Жириновщина. Шуметь надо было 31 декабря 1999 года, когда в России состоялся очередной тихушный переворот, и на трон сел, хоть и не черный, но всего лишь полковник КГБ. Мы и шумели – мифический миллениум праздновали буквально загодя – то есть, за год до наступления. А главное событие, как водится, профукали. Пропили – так, знаете ли, точнее. Чего теперь кулаками махать? Мы и не машем. Мы теперь не только читаем миллионными тиражами всяческую пошлятину, но еще и смотрим по телевизору – во как далеко продвинулись по пути прогресса. И теле-видео-дитория измеряется уже не сотнями тысяч – она перевалила за сотню миллионов. И мы теперь знаем абсолютно точно, сколько среди нас микроцефалов – 350 из каждых 400, то есть 87,5%. Не меньше.
Вот это на сегодня – железнейший и упрямейший из фактов. А всё остальное – это уже мелкие следствия.