Все пошло не так с самого начала. Сначала они стащили нож. Это был обычный хлебный  нож со старой деревянной ручкой и длинным широким тусклым лезвием. (Когда-то давно мы всем своим знакомым давали пройти тест на сексуальность – ну там, темперамент, сила влечения, акцентуации и т.д. Считать его было довольно нудно, а вот сами вопросы мне нравились. Например, был такой: Если бы вы решили написать роман, с какой фразы бы вы его начали? И варианты ответов. Мне тогда понравился этот – «Это был обычный кухонный нож…» Вот что с нами делает подсознание (Это тоже цитата из фильма) Вот что с нами делает постмодернизм.

            Стащили они его, скорее всего, не у нас, я бы, я думаю, заметила.

Ну, или, начну с другого. Вот какие аргументы вы используете в диалоге с человеком, который: а) Считает, что вы все – уроды, б) говорит, что сейчас здесь все разнесет к такой-то матери, в) в целом утверждает, что вы вообще неправы? Признаюсь, что нередко мне не хватает доводов. Я забыла уточнить, что, а если ваш оппонент – дурак. То есть, не в плане метафоры (дурак –сам дурак), а что это – как бы факт. Другими словами, диагноз ( опираясь на принятые  методики). То есть он не просто считает, что вы все – уроды, и  вообще неправы, и он сейчас все здесь разнесет, он еще и не знает – зачем ему это все. Практика показывает, что более или менее эффективны: а) побить, б) связать, в) аминазин (редко). Если же ничего из перечисленного не назначено ( а это бывает редко, медицина теперь очень осторожна, вот раньше были времена – вспоминают с ностальгией старожилы…), остается – беседа. Беседовать желаете? Вне зависимости от наличия их и моего желания, мы, конечно, побеседовали. И вот чем это закончилось. Когда укладывая спать, мы заботливо укрывали их вторыми одеялами, гладили по головкам и рассказывали сказочки на ночь, а потом ко мне зашла санитарка с каменным бледным лицом и подала этот нож. Я его сама-то в руки боюсь брать. Они его так технично заныкали, как она его совершенно случайно обнаружила?!!!!! Как-то я отчетливо вдруг поняла, как все зыбко и призрачно в этом странном мире, в котором мы живем ( здесь сразу три цитаты – Штирлиц, песня и Алиса в стр. чуд.). В тот момент мне совсем другая песня вспомнилась, что-то о том как « они нас ночью сонных…» как партизаны, что-то о войне что ли

            Я вообще, хотела не об этом. Я утром решила сразу куда-нибудь съездить. А то у нас в городе сентябрь считается особенно неблагоприятным в плане НМУ (неблагоприятные метеорологические условия). То есть, если в других местах это – бархатный сезон и положено наслаждаться золотой осенью, шуршанием листьев и мягким тихим теплом, то у нас зловещее слово ШТИЛЬ обозначает ПОПАДАЛОВО. То есть, у нас благоприятным считается штормовой ветер с проливным дождем, чтобы хоть чуть-чуть раздуло. Так вот и живем: если погода очень хорошая – у нас МЧС объявляет НМУ 2-ой, а то и 3-ей степени. А поскольку сентябрь выдался на редкость прекрасным – погода стояла офигительная – то привычными стали затяжные тупые головные боли, не снимающиеся километрами анальгетиков, всегдашний привкус ржавчины во рту, да и просто привычно, пришел  домой с улицы, проблевался.

            Ну и поехали мы. Трое нас было. У одного есть машина, у другого – права, у третьего – деньги на бензио. Еще должен был поехать четвертый, без каких-либо достоинств, зато с кучей недостатков, но про него рассказали страшную историю, да и на телефон он не отвечал ( после той истории, понятно-почему), поэтому, считай –повезло.

С утра жара стояла, какой летом не было, я собралась купаться и загарать, рядились еще по дороге, на сколько дней едем. Погода начала портиться, когда мы еще на заправке в очереди стояли. Потом магазин. «Наташа, дай двести рублей!» Ну дала. « А еще можешь двести дать?» Говорю: «Да на что вам?» - «Купить что-нибудь хотим» У меня, говорю, все есть: Прекрасные бутерброды с сыром из свежайшего белого хлеба со свежайшим сливочным маслом, сырно-творожные колечки, чай, кофе, сок, круассаны со сгущенкой и с абрикосовым повидлом, яблоки, шоколадные трубочки, конфетки и роллтоны и сосиски.  Хватит нам, говорю, чё, жрать, что-ли едем. Потом понятно будет, для чего я это рассказываю. Ну, они купили хотя бы минералки и печенья, в дороге пожевать. Доехали, доплыли, а дальше как-то все спонтанно пошло. Пошли мы куда-то, по дороге находили всякие интересные вещи, и дорога нас, как в сказке, куда-то заманивала, все дальше и дальше. Было так интересно и невозможно оторваться. Присели потом, закурили, стали осматриваться – сколько же чудес-то за туманами кроется! Обнаружилось, что есть «все для борща», ну или для овощного рагу – какая-то овощная база под открытым небом, вспомнился даже трудовой лагерь после 6-ого класса (хорошее дело «лагерем» не назовут) и стали фантазировать, как мы сейчас скомпилируем найденные продукты с тем, что привезли с собой, чтобы получилось вообще ништяк. Неспешные такие образовались талды-валды, когда разговор течет себе, никуда не торопится, что сейчас сделаем, а что – потом, только покурим еще сначала, или в другой последовательности можно все запланировать, как же лучше-то? Люблю такие разговоры в кино, некоторым кажется, что фильм – не о чем, разговаривали полтора часа, а слушаешь – и наслаждаешься. Они его и записали, оказывается, кино и получилось. Мне  кажется, что мир на какое-то время потерял нас, а когда опять нашел, оказалось: а) что очень голод, б) начинает темнеть. Мы немного растерялись, потому что еще запланировано было много дел (собрать лагерь, собрать можжевеловелых ягод, собрать шишек с семенами и др.) Решили вернуться к месту высадки и определиться. Когда издалека я увидела приплясывающих ворон в районе наших вещей, я и подумать не могла, какая случилась катастрофа, я даже сначала захихикала. Я забыла закрыть сумку, когда доставала фотоаппарат. Они съели все. Прекрасные бутерброды с сыром из свежайшего белого хлеба со свежайшим сливочным маслом, сырно-творожные колечки,  круассаны со сгущенкой и с абрикосовым повидлом, шоколадные трубочки, роллтоны и сосиски. Осталось 4 маленьких яблочка и несколько карамелек. Сказать, что « посмотри, что Бог только что сделал со мной!» - это ничего не сказать. Мальчики посмотрели на меня так, что лучше бы они запинали меня ногами до смерти. Один только спросил: «Так у нас что –ничего нет что ли?» Я давай опровергать, что у нас есть картошка и другие овощи, да и приправа же от роллтона осталась, сейчас сварим суп! И стали мы по-новой обсуждать план действий, что сейчас мы сварим суп, а для этого нам нужны дрова и т.д. Тут хозяин машины заволновался, он ведь без нас вернуться не сможет, говорит: «Вы что, такие голодные, что-ли?» Ну мы плечами пожали, решили считать, что «нет, не очень», реально, ничего не успеть было. Сначала не очень верилось, но тут главное – придумать историю, типа, что мы- на необитаемом острове, у нас – приключения и надо выживать. Тем более, это не очень далеко от правды. Солнце стало садиться, и так все было оранжево-желтое, а закатное освещение еще – как будто охрой все присыпали или куркумой – весь видимый мир в оранжевой пыльце, фотоаппарат мой в это чудо прекрасное не въехал, дал какую-то сизость, которую, сказали, можно будет выправить.

            Я эту эпическую историю, честно говоря, пытаюсь уже недели две описать, и все никак не могу закончить, а там столько прекрасных важных деталей еще было, которые закольцовывали повествование, а потом еще разные события так ловко и подходяще налеплялись на этот остов, но, просто я боюсь, что не смогу охватить всего. Вкратце, я пошла, борясь с назойливыми воспоминаниями о бутербродах, собирать можжевеловые ягоды и шишки, оранжевость уменьшалась, а сизость усиливалась, пошел дождь, я плавала на лодке под дождем, потом мы отправились в обратный путь, долго плыли в темноте под дождем без курток, потом еще начался такой хороший тугой ветер, и все равно тепло было даже не как летом. И уже стоя на берегу, когда все невзгоды остались позади, можно было, наконец, укрыться от дождя в машине, согреться и доехать до еды,  и не нужно было больше тревожиться от того, что ты ничего не видишь вокруг кроме воды, и вода льется сверху и ветер и темно и страшно – наконец вернулось ощущение, что это и есть реальная жизнь. Вдохнув полную грудь ветра, который только сейчас запАх знакомым, мы бросили последний взгляд в темноту и, не оборачиваясь, зашагали прочь. Пора было возвращаться.