ххххххххххххххххххххххх


Глава 5.




Шахматы.

***
- Мамочка отпросилась, чтобы проводить в школу своего мальчика! - в меня полетел букет невесты, который я суеверно не поймал, а она аж привизгнула от восторга, - День Знаний!
- Ты уже накатила, что ли?
- Как же я надеюсь, что твой научный руководитель окажется мужчиной, и ты подаришь букет невесты ему!
- Мой кто? - я был действительно напуган тем, что правильно идентифицировал букет.
- Один хрен. Наставник, учитель. Какой хочешь видеть мамочку? Шлюхой - или скромной-матерью-семейства-ведущей-своего-пятого-сына... бла-бла-бла?
- Например, длинное черное платье, туфли на высоких тонких каблуках, распущенные волосы.
- И мы станцуем фламенко у стен школы для недалеких подростков, да-да-да!
- Что пила, крошка?
- Я покурила на работе! Раз ты продумал мой костюм, я одеваю тебя!
- Догадываюсь. Вооруженный букетом, я должен надеть фрак?
- Слишком скучно. - Она бежала, специально стуча изо всех сил голыми ступнями по паркету и явно наслаждаясь этим звуком, пока не ступила на длинноворсовый ковер моей спальни. Двери шкафа развратно разъехались под ее руками, вешалки с одеждой полетели на постель с категоричными "нет-нет-нет", и только избранные вещи она аккуратно откладывала...
- Остановимся на классике клерков - темный низ, светлый верх, но... слегка опошлим ее в традициях моветона.
Это она расстегнула мне рубашку до неподобающе глубокого декольте и повязала бабочку вместо галстука. В отместку я выдрал огромную красную розу, центральную часть экспозиции букета невесты, и закрепил в ее волосах.
- Это не безвкусица, а вульгарность.
- Официант и проститутка, - скептически оценил я наше отражение.
- Стриптизер и Карменсита!
- Хастлер и цыганка?
- Стриптиз - не проституция! - по прозрачным причинам она щепетильно относилась к соблюдению тонкой границы между танцами в голом виде и торговлей наслаждениями.
- О, детка, я тебя обидел, как мне искупить свою вину?
- Надень шляпу.
Я надел, что вы думаете.


***
- Ты бы очень понравилась моей матери, - заметил я, помогая ей, обдолбанной, выйти из машины со стороны водительского сиденья, - та тоже не поднимет зад, пока ей не откроют дверь, даже если автомобиль возгорится.
- Вот из подобных моментов и складывается мое восхищение Настоящими Женщинами, и, как следствие, искажение ориентации.
- Тебе идет букет, - сказал я в надежде, что она перестанет мне его протягивать.
- В моих волосах уже есть сегмент этого веника; бери - или я начну напевать марш Мендельсона.
Кучка людей, жавшихся у стены общеобразовательного заведения, и без того избрала центром внимания нас, поэтому я взял, можно даже сказать, вырвал у нее букет, и мы придвинулись к потенциальным ученикам ровно настолько, чтобы не вдыхать дым.
- Ебать! - Тормоза завизжали на всю улицу, - сука чуть мне в бочину не запарковалась!
- Ебать! - повторил я, это мой отец!
- Твой отец - богатый человек?!
- Вроде, на бедность он никогда не жаловался.
- Ах он, дерьма кусок! Мой съебавшийся из семьи отец, по крайней мере, нищий лох, но твой! Сукин сын обязан содержать тебя!
- Не смеши, пусть засунет свои деньги себе же в зад, я к ним не прикоснусь.
- Ну вот, у нас начались приступы кретинской гордости. Ты что - идиот? Таких сук, как наши отцы, надо пользовать, доить, не думая о возвышенных материях.
- Знаешь, я хочу, когда добьюсь всего, говорить: "Я добился всего сам, без денег отца, протекций и чьей-либо помощи".
- В каком-то плане я тебя понимаю. Прими ты сейчас помощь от него - и вместе с ней примешь обязательства поддерживать его в старости. А какого хуя обременять себя этим, он-то твое детство пропустил.
- Какие мы совестливые! Думаешь, если я поимею бабла с собственного отца, я буду считать себя обязанным? Мне плевать на отца, богатого, бедного, просто я хочу, чтобы его в моей жизни не было.
- Малыш, ты еще уязвле-он, - пропела она, закинула руки мне на шею, и, притянув к себе, принялась целовать в губы с таким напором, что показалось, высосет мои гланды.
- Твой отец хотел подойти, - ответила она на немой вопрос моих вытаращенных глаз, - теперь передумал.
- Угу, спасибо. Убери с меня помаду, пожалуйста.

- Вы в школу? - С тихим шоком уставившись на нас, спросила маленькая пухлая женщина.
- О, да, мой сын в школу, - ответила она, меж тем, как я протянул учительнице букет невесты. Испуганная женщина, во взгляде которой явно читалось отвращение, приняла букет, кивая, как китайский болванчик. Я тихо надеялся, что она не видела, как "мама" целовала меня взасос.
- Какой предмет вы преподаете?
- Я - учитель русского языка и литературы, и классный руководитель вашего... его классный руководитель. Пойдемте, - нервно добавила она мне, видимо, стремясь побыстрее разделить странную семью.
- Поцелуй маму! - воскликнула "мама", и мы заржали. Целуя ее, я мельком взглянул в сторону стоянки. Отец курил, глядя в нашу сторону.


"Каждый хочет согреть ее своим теплом,
Но она не любит мужчин, она любит клубнику со льдом." - Прочел я.
- Что? - спросила худощавая девушка лет двадцати пяти, которую угораздило сесть со мной.
- Если я положу руки на парту, то испачкаю манжеты.
- Как тебя зовут?
- Тайлер Дэрден, я продаю мыло.
Но она все равно от меня не отсела.


***
- Че за хуйня? - спросил я, вперившись в обдолбанное существо на диване.
- Это твой отец, - любезно пояснила она.
- Да я вижу! Ты что - дала ему наркотики?!
- Не, он просто набухался. Рассказывал мне, как пропустил период твоего взросления и пил-пил. А я делала вид, что его жалею.
- Надеюсь, ты с ним не трахнулась?
- Нет...
- Уффф!
- ... Я только отсосала ему.
Мы заржали, как ненормальные, а отец попытался сесть, давая понять, что, в общем-то, прекрасно все слышит.
- Как прошел первый день в школе? Что проходили? Какое домашнее задание? - Тут же включилась в игру она. - Вот видите, как нужно встречать мальчиков из школы, у меня в этом богатейший опыт, - это уже отцу.
Она не видела в моем отце своего, не стремилась унизить, но уважением тут и не пахло, я поспорил бы на любую сумму, что пьян отец от того, что она подстегивала его к самобичеванию в своей циничной манере.
- Первый день в школе прошел великолепно - сплошной Русский Язык и Литература! Мы проходили лирику Пушкина и традиции пушкинской лирики в лирике Лермонтова, а также алфавит. А теперь, с вашего позволения, я закину рубашку в стирку и приму душ - в школе было а н т и с а н и т а р н о.
- Нет, подожди! - отцу, наконец, удалось сесть на диване, закинув ногу на ногу, и даже закурить сигарету. Она скривилась - у нее, кроме травки, ничего не курят - но пепельницу подставила.
- Что ты хотел?
- Что твоя мать говорила обо мне?
- Ничего.
- Не может быть этого!
- С тех пор, как вы расстались, она о тебе не упоминала.
- Дочка, не дашь ли мне во-он с той полки шахматы? Давай сыграем, сынок, как в старые времена.
Меня мутило от его вида, от дыма, от "дочки" и "сынка".
- Ненавижу шахматы.
О, как я любил ее в тот момент, потому что чувствовал на себе изумленный зеленый взгляд, но знал, что она ничего не скажет. Высший пилотаж: женщина, которая умеет молчать, танцует великолепно и трахается, вероятно, также. А вот отец молчать не умел, но у меня характер абсолютно шелковый, я даже убивать, наверно, буду без ярости. Может, даже с легкой улыбкой. Поэтому я принес сраные шахматы в пыльной, как черт знает что, деревянной коробке.
- Как будто их не доставали год, - разочарованно заметил отец, расставляя фигуры.
Безразличие ранит тебя. Но любовь к тебе мертвая, погибшая не своей смертью, а от твоих рук, оставит рану незаживающую. Потому что время необратимо. Потому что старость и мудрость всегда проиграют молодости, "целым зубам и возможности трахаться сутки напролет".
Я выбрал второе и с легкой улыбкой отыгрывал у него фигуру за фигурой. Тактика отца, - рокировка - многоуровневое нападение на одну фигуру, вынуждающее к многоуровневой защите - обмен фигурами с перевесом в свою пользу и захватом позиций на территории соперника, - осталась неизменной, я помнил ее досконально и некоторые ходы мог предугадать. Спустя десять лет это казалось просто убогим. Я играл быстро, едва глядя на доску и абсолютно не получая удовольствия. Брезгливый человек, который трахает шлюху, вероятно, испытывает подобные ощущения, и его эякуляция похожа на мой выигрыш. И вдруг мне пришло в голову, что он просто сильно пьян.
- Сколько ты пил?
- Не так много, чтобы проиграть молокососу по пьяни. Давай еще партию.
Он вооружился бумагой и начал записывать все ходы, мы отыграли еще две партии с тем же результатом.
- Теперь я могу пойти в душ?
- Постой. Я же сейчас уйду. А ты выиграл... и что теперь?
- Теперь это - просто шахматы.

Когда я вернулся из душа, отец уже свалил, а она ждала меня, попивая виски. Мне пить не хотелось.
- Так что это было?
- Прощание с "четырьмя великими обетами". Прежде чем уйти насовсем, старый хуй пообещал, что не оставит меня, если я смогу обыграть его в шахматы.
- Так вот почему ты...
- С тех пор я тренировался каждый день, но он никогда уже не вернулся. А моя мать заговорила о нем только один раз. Ничего плохого, просто предупредила, что предпочтет узнать, что я умер, чем узнать, что я стал таким, как отец.
- Ты знаешь?
- Что?
- Я подарила ему шахматы.