Заходишь на цыпочках в темную комнату
и с безразличием смотришь на ту,
что дни напролет кричала в пустоту
о том, что приемлет лишь темноту.
Потом одумывалась, мысли приводя в порядок,
выпалывала сорняки суицида с ментальных грядок,
совершала сотню гигиенически-декоративных обрядов,
вплетала в волосы несколько алых прядок,
и в социум вышла, не боясь осуждений,
к жизни готовая не более комнатного растения,
Не умея борщ варить и печь печенье,
Зато надменная и полная презрения.

Злыми словами многих хлестала,
кого-то обидела, близких вовсе достала,
снова одумалась, жутко устала
и тихо сползла с своего пьедестала.

Думала много, пыталась молиться,
отринула все, чего хотела добиться,
и, заметив, что вниз продолжает катиться,
в отчаянии в баре решила напиться.
Седьмой допивая коктейль ли, восьмой,
подумала: "Хватит, больше не ной!
Себе ты стала противна самой."
Счет оплатила. Вернулась домой.
Зашла на цыпочках в темную комнату,
взгляд безразличный бросив на ту,
что дни напролет кричала в пустоту
о том, что приемлет лишь темноту...