Имя Божие есть Бог. В Имени почиет Божество, посему, призывая Имя Божие, мы причащаемся силы Божией. В сем смысле, Имя Божие подобно Евхаристии, Таинству Причащения. Ибо Евхаристия – поистине, есть нерукотворный образ Бога, иной нежели образ иконописный. Ведь в Евхаристии присутствие Бога являет себя не символически, но наиреальнейшим образом: в ней хлеб и вино полностью пресуществляются, переставая быть самими собой, а становясь всецело и подлинно Телом и Кровью Христовой. Так и в Имени Божием – то слово, что послужило Ему веществом, совершенно растворяется, «пресуществляется», становясь формой, ковчегом для вмещения Имени Божия; « под видом» слова, как «под видом» хлеба и вина, преподаётся сила и энергия Божия. Впрочем, Бог – многоименен, как многоименен, кстати, и человек, сотворённый «по образу» Божию. «Человек является многовидным созданием и имеет различные представления, точно как и имена – ведь он называется светом, жизнью, древом, отраслью и драгоценным камнем, подсвечником и ещё иначе, и этим несёт многоименность божественной природы, существуя как ея образ» (Преп. Никита Стифат. О Рае, гл. 9). Но изо всего множества имён, прилагаемых к Божеству, избраны особо два Имени: ЯХВЕ и ИСУС, имеющие, как справедливо отмечает прот. Сергий Булгаков в своей «Философии Имени», «непреходящее значение в Христианстве»… И здесь также уместна аналогия с Евхаристией: хотя символом Божества может послужить любая вещь или стихия (так, и огонь, и вода, и иные стихии, в Писании часто выступают в качестве символов Бога), но для Таинства Причащения избираются лишь два вещества – хлеб и вино. Подобно сему, только два из многочисленных наименований Бога избраны быть и пребыть «звуковым обличием» Имени Божия… Имя Божие в его предельной трансцендентности: ЯХВЕ («Сущий») и в Его предельной имманентности: ИСУС («Спаситель») – равно необходимы в полноте христианского Откровения, и как бы мистически «уравновешивают» друг друга. По точному слову, о.Сергия, имя ЯХВЕ и имя ИСУС соотносятся как «абстрактное» с «конкретным», как Ветхий Завет с Новым Заветом, разница меж ними есть «разница меж Именем трансцендентного Божества, которое было далеко и страшно и только во храме обитало, и Именем Исусовым, храмом для которого является всякое человеческое сердце, и каждый верующий имеет священство этого храма как запечатленный этим Именем». Но, сколь велика разница (и даже противоположность) меж сими Именами, столь же велика и связь и нерасторжимость их: ибо Имя Исусово есть имя и Человека, но и Имя Божества, воплотившегося в Человека (а как Имя Божества, оно столь же страшно и неименуемо, как и Имя ЯХВЕ!). Связь означенных двух Имён отпечатлена и на иероглифическом их начертании. Так, христианские каббалисты писали Имя ИСУС (Jeshua) тако: «Йод-хей-шин-вав-хей». По их изъяснению, имя «Иешуа» происходит от соединения Тетраграмматона YHWH, Четырёхбуквенного Имени «Йод-хей-вав-хей», с буквой «Шин» из имени EL-SHADDAI («Шаддай», «Бог Крепкий»; в синодальном переводе: «Бог Всемогущий»). Русская Катакомбная Церковь ИПХ, преемственно сохраняя полноту Священного Предания, воздаёт достолепное поклонение как Имени ИСУС, так и Имени ЯХВЕ (стоит, видимо, отметить, что Имя ЯХВЕ совершенно безосновательно трактуют нецие «скудные разумом» (ср. Притч. 10, 21), как «имя еврейского б-га»: даже в дремучем «славянском язычестве» имеется некий отголосок сего Имени – «Явь»; отметим также высокосодержательную работу Игоря Гаршина «О возможности индоевропейского происхождения библейских имён Яхве и Ной»)… Причём, как верно подметил негде архиеп. Амвросий Готфский, Имя ЯХВЕ обладает особливым «бесогонным действием»: достигая слуха врагов Божиих и врагов Святой Его Церкви, оно их корёжит и колбасит «по полной программе»… Достознаменательно, что сие имеет великий прообраз в Евангельском повествовании. Когда первосвященник Каиафа, чувствуя, что собранные «архиереями и книжниками» жидовскими лжесвидетельства недостаточны против Христа, с клятвою вопрошает Его: «Ты ли Христос, Сын Благословенного?» (избегая сказать «Сын Божий», дабы не упоминать «запретное» Имя Бога), на что Христос отвечает «Я есмь», тогда первосвященник, как бы услышав величайшее «богохульство», раздирает свои одежды (Мк. 14, 61-64). И. надобно сказать, у него были некие основания так сделать, ибо Христос называет Себя как раз Священным Именем ЯХВЕ, кое никто не вправе был произносить, кроме первосвященника единожды в год, при вхождении во Святое Святых Храма! (русский перевод здесь не передаёт всего драматизма и «скандальности» ситуации: евр. YHWH этимологически происходит от ehieh – «Я есмь»). Итак, Христос, Коий есть «соблазн для иудеев» (1Кор. 1, 23) прямо именует Себя ЯХВЕ. Закономерно, что и для нынешних «иудеев» Имя сие по-прежнему звучит «соблазном» и «безумием». Тем паче надлежит верным чтить Его, и здесь снова уместно вернуться к вышеотмеченной аналогии с Евхаристией. «Как Святые Дары суть Тело и Кровь Христовы одинаково для причащающихся во спасение, так и во суд или во осуждение. Так и Имя Божие есть сила Божия, как бы мы не относились к ней, благоговейно или кощунственно» (прот. С.Булгаков). Так, Имя Божие, хотя и хулимое, попаляет хулителей. Имя Божие есть Бог, буди же Имя Его благословенно и препрославленно во веки веком. Слава ЯХВЕ-ХРИСТУ!