Никто даже ни о чем не догадается... для него я уеду к подруге, а ты просто захочу побыть один.
А вместе мы...
Мы купим билеты на самый большой и красивый самолет. Мы будем пить кофе в аэропорту, пока не объявят наш рейс.
Я посажу тебя у окна (и не спорь). Трап отъедет вместе с заботами, обязательствами, моралью и обещаньями, и мы будем целоваться, и смеяться, как сумасшедшие. Нам будет неловко и странно, и от этого еще глупее будут наши разговоры.
Мы приземлимся вечером, или нет, лучше ночью. Ночной Париж встретит нас мелким дождем. Свет фонарей будет размыт, как будет размыта реальность, и любые попытки прикинуть на глаз расстояние до прошлого и до будущего потеряют всякий смысл.
Мы бросим вещи в камеру хранения и пойдем искать маленький ресторанчик у Триумфальной арки. Ты возьмешь меня за руку и поведешь на звуки седого блюза в подворотне, вдоль аркады мостов.
Потом мы будем пить кальвадос и есть французскую булку, и сидеть на парапете, разглядывая проходящие пары. Мы будем беседовать с уличными художниками, коротко на разных языках, прекрасно понимая друг друга, и будем танцевать с мимами...
К утру, уставшие, мы забредем в маленькую гостиницу и будем весь день валяться в постели, смотреть из окна на Эйфелеву башню... я буду тебя любить... и во сне тоже...
А вечером мы накупим горячих каштанов у негров на площади и будем слушать джаз, пока он не подступит к горлу, не ударит в голову и не взорвётся миллионом разноцветных искр, и я усну, положив голову тебе на колени.
А утром, как заправские парижане, мы будем пить кофе на Елисейских полях, непременно с круасанами, и не думать о вечернем самолете, не думать!.. не думать... Потому что до вечера можно совершить еще кучу безумств, прожить целую огромную жизнь!
Целую огромную... жизнь,... которая рассеется мелким дождем, как только мы сойдем с трапа, уже другие, уже принадлежащие не нам, не касаясь руки, не глядя в глаза... словно и не было... ничего не было...