- Ты идёшь? – от резкого звука его голоса я чуть вздрогнула, уронив пепел мимо старой банки от кофе, служащей пепельницей. Неторопливо затушила сигарету о железную поверхность, и вдохнув немного воздуха закрыла окно.
Проходить в комнату нужно было осторожней, потому что любое неаккуратное движение могло обернуться очередной травмой – недоделанный ремонт был опасен для жизни, особенно для такой, как я. Не проходило и дня, чтобы на теле не появилось очередной ссадины.
«Ему это даже нравится. Наверное надеется, что так сама подохну.»
Он сидел в кресле, уставившись в какие-то свои бумаги, и я привычно поцеловала его в лоб, присев на подлокотник. Было что-то отвратное для меня в этом жесте, в таком поцелуе – слишком родственный и чистый, так целуют матери своих детей. А тут… фикция.
- Ты же меня ненавидишь, да? – протяжно спросила я, заглядывая в листы, сплошь исписанные цифрами. Я мало что в этом понимала, да и не пробовала никогда вникнуть – так спалось спокойнее.
Он отвернулся от меня, скорчив гримасу отвращения, и попытался столкнуть с подлокотника.
- Если не перестанешь дымить как паровоз, я выкину тебя на улицу. От тебя так воняет, что меня выворачивает.
- Окей. Дашь мне сегодня двойную, - как бы невзначай сказала я, проводя пальцами по его плечу, спускаясь ниже, до самой кисти, а потом медленно возвращаясь обратно. Можно было бы сделать так ещё несколько тысяч раз, так и не дождавшись от него какой-либо реакции – это всё было так привычно.
Я помню как невыносимо сильно раздражало меня это сначала, когда мы только встретились. Я жаждала приключений, новых открытий, всемирного бунта и свободы - тогда я ещё мало понимала, что значит эта самая свобода. Сдерживаемая рамками небольшого провинциального городка, я хотела вырваться оттуда любой ценой, цепляясь за любую возможность. А он был такой соблазнительной, такой дразнящей возможностью… Я не знала откуда он, кто он и чем занимается. Да и если бы знала, то это вряд ли меня остановило. Я уцепилась за него, как за спасательный круг, наивно думая, что он в моей власти – и как скоро же стало очевидно, что всё совсем наоборот. Я обрела свободу, такую, о которой мечтала, и поняла что оказалась в настоящем аду. Бесполезно было пытаться убежать, ведь прошлое всё равно бы догнало меня. Прошлое или он. И я не могла точно сказать, что было бы страшнее.



Окно было приоткрыто, и рука непроизвольно тянулась к пачке сигарет. Было бы неплохо убрать её куда подальше, и тогда, возможно, не пришлось бы нервно барабанить пальцами по подоконнику, пытаясь перебороть саму себя. Сегодня я уже получила от него два предупреждения, и испытывать судьбу было бы очень глупо. Чёртов педант, он мог выкурить пачку в пару часов, но не переносил даже лёгкого запаха дыма, исходящего от меня. Мне было не дано понять большинство из его привычек, а время задавать вопросы давно уже безвозвратно ушло. Я была его вещью, чем-то вроде старой игрушки – и не нужна уже, и выкинуть жалко. Я давно смирилась с такой ролью, начиная получать от неё изощрённое удовольствие, наслаждаясь своим ничтожеством, своей зависимостью от него. Вся моя жизнь сейчас была лишь набором зависимостей, на которых я держалась, как на воздухе. Ни еды, ни воды – только он, сигареты и доза.
- Пойдём спать? – он стоял в дверном проёме, скрестив руки на груди и равнодушно меня оглядывая.
- Почему мне нельзя курить? – какой глупый вопрос. Я говорю, как ребёнок. За столько лет так и не научилась не чувствовать себя ничтожеством рядом с ним.
- В моём кругу женщины не курят.
- Мне далеко до твоего круга, - нервно засмеялась я, очередной раз удивляясь, как же жалобно звучит голос. Он, как и обычно, никак не отреагировал.



Стены складывались в карточный домик, и небо предлагало мне попробовать собрать пол, разбросанный повсюду маленькими частями паззла. Я уже не могла вспомнить, что было потом, и почему я кричала, сидя в своей первой комнате, смотря на груду вещей, почему-то залитую кровью. Огонь подбирался всё ближе и ближе, и мне отчего-то казалось, что в этой груде есть кто-то живой, и я должна помочь – но не могу. Я кричала и плакала, я хотела подбежать и спасти это, но не могла, не могла заставить себя даже пошевелиться, сделать хоть один небольшой шаг. Я не могла себя заставить, и мне было ужасно больно, и мне было невыносимо страшно, и я ещё могла что-то сделать, но продолжала просто стоять и ждать, смотреть. И в ту секунду, когда огонь дошёл до того существа, мне показалось, что меня больше нет.
Открыть глаза было сложно, и последним моим воспоминанием была дорожка белого порошка на прикроватной тумбочке. Всё вокруг кружилось, и тошнота подкатывала к горлу с такой силой, что казалось сейчас меня разорвёт изнутри. Я сползла с кровати, на дрожащих ногах пробираясь к ванной, стараясь держаться рукой за стену. Перед глазами вдруг появилось его лицо, его губы шевелились, но я ничего не слышала – и тогда мне действительно стало страшно. Я не чувствовала больше ничего, и картинка перед глазами вдруг закружилась с дикой скоростью, позволяя мне падать всё ниже и ниже, пока всё не исчезло.



Я умерла..?