Распрощались сегодня с дядей. В 7:48 утра.

Ночью очень плохо из-за этого спал, заявился помятый, прокуренный и убитый. Дядька всё смеялся и отшучивался - а я, как идиот, не мог сдержать слёз. "Эх, Юшка, да что тебе рыдать-то! - говорил дядя. - Нормально всё будет. Ты тут, главное, без меня аппаратуре простаивать не давай, а там вернусь - и опять будем с тобой ругаться из-за пожжённого проца!" И он гладил меня по спине своей тонкой желтоватой рукой. Чёрт возьми, но ведь не может же закончиться всё так! Миллионы людей ведь живут с поражёнными лёгкими, и ничего - так может, и у нас есть шанс? А волосы после химиотерапии снова отрастут со временем, да и цвет кожи станет здоровым... Держимся, вашу мать. Держимся.

 

Сказать честно, я, наверное, никого так, как дядьку, не люблю. Он редкостный человек - в какой-то момент и он растил меня, как герань на подоконнике. Развлекал, подбадривал, со временем, конечно, и звонкую монетку в кошелёк подкидывал. Если я от кого и не прятал некоторые части своей жизни, так это от него.

А вообще он у меня волшебник - из металла или дерева может сделать разные всякие интересные штуки. Я уже молчу, что он никогда не спрашивает, зачем - берёт чертежи и просто делает. А сколько я ему в детстве аппаратуры пожёг - сказать страшно. Две приставки за один год, например.

Технарь с головой, он всегда дарит мне что-нибудь приятное из электроники. К тому же, поковыряться в удолбанных мною проводах для него - одно удовольствие. Да и любит он иногда напару со мной погонять приставочку. Или выехать куда-нибудь в город за очередной новинкой. Или просто фигню попинать.

 

У него дома осталась собака - родезийский риджбек по имени Оскар. Наверное, самый преданный дядьке друг. Да и похожи они - хоть и выросли, а оба остались детьми до мозга костей. Дядя попросил меня почаще захаживать - приглядывать за псом, пока он сам в больнице. Надеюсь, мы даже не успеем соскучиться.

 

 

 

...И всё-таки последние месяца четыре сделали из меня прожжённого пессимиста. Никакие уговоры, в том числе и самого себя, не помогают. Воображение рисует страшные картины - белые стены больницы, плачущих родственников, пса, одиноко скулящего под дверью дядиной спальни... Никак не могу собрать сопли в кулак. Но опыт показывает - пока есть хотя бы один, пусть призрачный, пусть почти невозможный, слабо маячащий вдалеке шанс, нельзя опускать голову. Ибо из уныния ничего путного не получится. И, в конце концов, я верю - дядька меня не оставит. Он всегда будет со мной.

Таковы уж семейные узы.