Она увядает. У меня на глазах, у меня на руках... Нет, я не про мать. Я про сестру. От горя её лицо теперь серое, и тело исхудало до ужаса. Я пытаюсь тащить её на себе, но, Боже мой, как же я устал сам.
Не сдаваться. Главное - не сдаваться. Я нужен ей, а она - мне. Сейчас - ещё больше, чем когда бы то ни было.

...ночью зашла тема про бесчувственность. Про холод и безразличие людей. Просто это долго копилось и наконец нашло выход. На фоне произошедшего я резко пересмотрел своё видение некоторых вещей и вычленил то, что для меня действительно ценно. Знаете, как говорят "Друг познаётся в беде". Своих я познал, когда они были мне нужны больше всего.

Возращаясь к теме, я никогда так часто не говорил сестре, что я люблю её и что всё у нас будет хорошо. Только бы продержаться. Только бы она не отпускала мою руку. Тогда уж точно мы сможем всё.

...Всё-таки не дай Боже никому прочувствовать на своей шкуре, что это. Как я недавно выразил это в разговоре с одним дорогим мне человеком:

"-Это страшно. Когда бы это ни случалось. И, понимаешь, когда тебе за сорок, а твоей матери - ближе к восьмидесяти, уже как-то понимаешь, что это старость берёт своё, и организм устал работать... Но когда ты едва ли стоишь на ногах, тебе семнадцать, а мать умирает на больничной койке в свои сорок шесть, когда ты смотришь на тело взрослой женщины с разумом пятилетнего ребёнка - вот тогда страх берёт своё. В полной мере. Никогда и никому, даже злейшим своим врагам я бы не пожелал подобного. Это слишком страшно. Убивает характер и ломает людей".

Я потухаю. В прямом смысле. В моей зажигалке, наверное, кончился бензин.

Мысль дня: в горе чужих - кем бы они ни были - нет места притворству и пафосу. Лучше отвернуться и молчать, чем орать во всю глотку за спиной убитого горем.