История про Новый Год
Как-то я писала о невероятной суматохе и шумовой атаке, происходящие в бурный китайский Новый Год, так что не буду повторяться. Теперь сюжет требует очередной веселой истории про наше Новогоднее выступление на работе в отеле.
Мы с подругой готовимся не очень усердно, у меня в голове есть готовая песня «Dust In The Wind», пусть не по теме, но зато красивая и отточенная. Китайцам хоть что на английском спой, расскажи-все пойдет. Мучаю свою китайскую гитару, довольно красивого темно красного цвета, эх, потом перед самым моим отъездом на Родину от нее отломился верх грифа, дешевая ведь была, непрочная видимо. Так вот, Мэтта учит слова песни, мы репетируем, вроде получается.
Наступает день праздника. Мы в отеле сидим в банкетном зале, где накрыты столы и заставлены шикарными блюдами. Менеджеры все довольные, добрые. Начинаются выступления. Выходят голосистые китаянки и китайцы, погружая нас в ритм китайских современных песен. Одной все неистово аплодируют, она исполнила песню в классическом китайском стиле. Знаете что это такое?
Это когда женщина возвышает свой голос до такого предела, что он становится каким-то необычно тонким, даже смешным и визгливым до рези в ушах. Сложно разобрать слова.
А мы с Мэттой оказались последними в списке, вот не улыбается нам ждать, ведь мы уже настроились. Мэтта все с тревогой косится на большой зал (мы не ожидали, что будет все так огромно и внушительно), на сцену с микрофоном, потом зыркает на меня и нервно дергает бровью, дико смеется от возбуждения. Я держусь в хладнокровном спокойствии, хотя это удается с трудом, ведь я никогда на сцене ничего не пела, да еще в микрофон. Мы не думали, что зал настолько огромный, что понадобится микрофон. В таком состоянии мы ждем нашего часа. Вот подходит наша очередь, мы заранее идем за сцену репетировать, у нас получается неплохо, я немного успокаиваюсь. Ждем и, наконец, объявляют наш номер.
Мы выгребаем на сцену, застенчиво улыбаясь. Каждая садится у своего микрофона, а я вообще, сижу с двумя: для гитары и голоса. Да уж, серьезная обстановочка. А тем временем в остальной части помещения стоит безобразный гвалт и шум, все китайцы уже напились, ведь вечер подходит к концу. Тут я беру первый аккорд и запеваю, но вот что-то не слышу себя совсем, усиливаю голос все равно не слышу. Слышна только безумная китайская речь отовсюду, крики. Вот эт да, как же мы петь будем, не слыша себя? Интересно нас слышат? Кстати, и Мэтту я не слышу, оглядываюсь, она смеется в припадке и, естественно, не поет. Я пытаюсь ее заставить своими злыми взглядами запеть, может нас вдвоем будет слышно, но она ни в какую. Так и просмеялась до конца песни. А я обреченно, не теряя самообладания, играла и пела, ничего не слыша. Смотрю первые столики серьезно смотрят, совсем не разговаривают… Может хоть они слышат?
Завершив это, я воззрилась на Мэтту с негодованием. А она смущенно улыбалась. Думаю, ладно, что уж теперь… Тут нам понесли кучу цветов-роз, прямо засыпали. Настроение резко поднялось.
Здорово, может им понравилось. Потом спрашиваю подругу китаянку, слышала ли она что-нибудь. Она говорит, что да, стояла близко, ей понравилось. Верить нет?
Мэтта меня берет за руку и в ужасе говорит, что никогда в жизни она не пойдет больше на сцену, и, вообще, чтобы я ей про это событие не напоминала, а то ей стыдно.
Смешная ты, говорю я ей, мы хоть осмелились выступить, некоторые ничего, вообще не сделали.
Ну, вот лучше б и мы ничего не делали, ржет она.
Но я все равно довольна в душе, теперь знаю как это на сцене, и что мне не помешает потренироваться дружить с микрофоном и своим голосом, чтобы был посильнее и смог перепеть громкоголосых китайцев.
Потом пьяные китайцы не давали нам проходу -всем надо было с нами сфотаться. Я уже стала ощущать себя фотомоделью, хоть и не вышла ростом. Они подобострастно заглядывали в глаза, хватали за руки, обнимали для кадра. К где-то 50-й фотографии меня чуть не стошнило.
Вообще, славный выдался вечерок, какие яркие воспоминания остались от него. А для Мэтты тема об этом вечере до сих пор остается запретной.