когда я вырасту и буду жить одна, я буду, конечно, сидеть на одной картошке - 15р килограмм, а в метро и того 9 - не буду включать свет в целях экономии,а вечерами жить при мониторе. но кофе у меня будет славный. потому что первому своему гостю я скажу: дорогая танечка, подари мне на новоселье баночку лаваццы, а я тебе сварю, как и обещала, с перцем и итальянскими травами. второму же гостю я скажу: ребятушки, берите бухла. а с меня горы жареной картошки. а третьего, того, кто не смог, разумеется, прийти со всеми вторыми, я попрошу - переезжай-ка ко мне со всем шмотьём. я с тебя ни копейки ни за что не возьму. нахуй так жить-то иначе! и когда он откажется, я в печали и полупьяни буду говорить в сигарету как в микрофон: мой катехизис, никого не надо вовсе, останься, и будем творить беспредел! и можно будет курить, лёжа в кровати, да хоть в чулках, и будет бардак и в квартире и в головах, а посреди комнаты будет возвышаться, сияя, наша радуга, сеятель добра и счастья.
а когда я буду оставаться одна, то буду варить себе кофе и сидеть в жужжащей тишине. и можно будет выйти на малюсенький балкончик прямо посреди чашки и выкурить одну-другую. а потом вернуться и допить чуть тёплым. и зачитать, конечно фраем. потому что от гессе и нотебоома начнут с тоски выпадать волосы. так что надо будет расшевелиться, шевелюры ради.
но однажды я от всего этого взвою и подумаю - нет у меня терпения и не было никогда. воткну вэмпайров в уши и свалю в германию по ау-пэйр. и там, конечно, всё сразу наладится. мы ж туда как в рай ломимся. а значит, будет у меня там и машинка немецкая, и немецкий домик, и немецкое счастье. вот сяду я в свою немецкую машинку и поеду по европе. и встречу на дороге человека с рюкзаком. воскликну: акапулька! - и суну руки ему под локти - собрался-таки автостопить? ну садись, подвезу, хуле нет, когда да. и, в общем..
в общем расписалась тут, как кисельная барышня. но и кисель банановый случается порой.