Прохладное утро. Ленкин подъезд. Степнов с коробкой конфет. Камера наезжает на Степнова. Камера – это не последнее, что наедет сегодня на Степнова. «Надо было купить с коньяком...». Отморозив себе уже все конечности, включая нос и конфеты, он решает ворваться в квартиру Кулеминых (на кухню, если точнее) и вручить, к своему сожалению, безалкогольный подарок, стоя на одном колене и в фартуке – так ей будет привычнее. Виктор уже идет к двери, но, слыша внутри дома приближающиеся шаги, он сам лишает себя удовольствия столкнуться с НЕЙ в дверях. Разворачивается спиной к двери, смотрит на конфеты: «Ну, точно надо было с алкоголем!!!».
Лена выходит из подъезда, на секунду застывает в приятном испуге. По привычке смотрит ниже спины и замечает в его руках коробку конфет. Дернулась. Но таки подходит к нему:
- Виктор Михайлович, - он оборачивается – она улыбается.
- Ленка, здорово! – она облизывается, стараясь заглушить в себе желание отнять эту коробку и поиграть с ним в его же любимую эстафету, он улыбается, - я тут мимо проходил... – «Встал сегодня в 4 утра, помылся, накрасился, надушился, оделся в самую красивую форму из тех, которые у меня были, потом увидел, что мой домашний любимец сожрал цветы, купленные тебе, оттаскал его за бороду...»
- И что? – нагло выговаривая каждую букву. «Мне и свох домашних козлов хватает...»
Виктор в повороте головы слышит этот вопрос и полностью убеждается, что коньячные конфеты надо было всучивать и скармливать сразу, а потом только разговаривать.
- Ну, так. Просто, - сжав обеими руками, протягивает конфеты ей, - вот держи, - убирает с коробки одну руку – вторую сжимает ещё сильнее.
Лена быстро читает надпись и состав. Делает вывод: «Лучше бы с коньяком...»
- А по какому поводу? – не доставая рук из карманов.
- Ну, - перебирая варианты, смотрит в сторону, - ну, например...
- Вы, неверно, хотели поздравить нас, - ещё раз читает название конфет, - со вчерашним концертом в Лужниках? – ветер развивает волосы Кулеминой, улыбка воистину голливудская, интонация не наглая, а наглейшая.
Михайлович грустно улыбается с образованием ямочек на правой щеке, смотрит на коробку.
- Клева! Девчонки обрадуются... – «Я теплое солнце... я не люблю всяких там козлов и трамплинов... ненавижу эстафеты и конфеты...»
- Нет... – поворачивается на мусорные баки, три вздоха, вновь на нее, - это тебе...
С личика Лены улетучивается улыбка, она по пятому разу проверяет надпись на упаковке.
- А как же журналистка? – переводя взгляд с баков, которые подняли ей настроение обратно до улыбки во все 32 зуба, на Виктора.
- Какая? – Степнов искренне не понимает, откуда она все знает. «Ну, Малахова! Будешь ты у меня эстафету с 30 томами Карнеги за плечами бегать!»
- Ну, с которой вы вчера на свидание ходили. Наверно, от неё конфеты, она такие не ест. – «ЫЫЫ!»
- Нет, - сердце переметнулось вправо, - это я тебе купил.
Пауза.
- Зачем? – на выдохе, набравшись энергии от мусорных баков.
Чувствительное сердце физрука рухнуло вниз и больно стукнуло по аппендициту.
- Я хотел...

Овечки:
- НУ, РОЖАЙ УЖЕ!!!!!!!!!

- Я хотел сказать, - глаза его бегали, за тем остановились на любимой челке, и ОН ТАКИ РОДИЛ, - нравишься ты мне, понимаешь? – уже не ожидая понимания.
Оба после этого долго вдыхали и выдыхали морозный воздух и смотрели на баки. Виктор ожидал ответа, и она нарушила молчание:
- Виктор Михайлович, я пойду, - Михалыч в тихом бешенстве не сводит с неё глаз, - мне нужно подумать... – (Кулемина! Дура ты! Завалила бы его тихонько за этими самыми баками и делу конец!), - И вообще, не ждите меня больше у подъезда, - порвала все ниточки, - мало ли кто увидит...- разворачивается и наконец-то широкими шагами идет туда, куда давно вглядывалась.
Вышел из ступора:
- А, конфеты?
Смотрит ей вслед, планируя, как он переживет сегодняшнюю физкультуру с 11 «а». Решает зарыться в мусоре и посидеть там до конца учебного дня. «Надо было к конфетам ещё шампанского принести».