Лондон 22 августа 1924 г
- Почему бы вам не найти себе какое-нибуть дело?!
Две девицы, шушукающиеся над пультом телетайпа, вздрогнули. Он застал их за обсуждением парижской моды и был этим чрезвычайно недоволен. По его мнению, человек, работающий в научном учреждении, должен интересоваться только и исключительно наукой. Даже если он простая секретарша.
- Передайте в Нью-Йорк, что мы протестируем экземпляр здесь.
- Но, доктор Лавуазье... - вмешался ассистент. Как он думал - шпион американцев.
- Я распоряжаюсь в этой лаборатории!
Он вышел, хлопнув дверью. Пусть делают, что хотят, но Америка далеко. А здесь, за бронированной дверью, код которой не знает даже пронырливый ассистент, хранится его главное сокровище. Мечта каждого алхимика - почти завершенный Философский Камень.
Если бы еще два года назад кто-то сказал ему, известному профессору, что он станет называть себя Алхимиком... Если бы кто-то сказал, что каждое утро он с нетерпением будет хватать листок с новостями и жадно подсчитывать количество жертв революции и голода в России... О, тогда он без сомнения оскорбился бы. Тогда, два года назад, Валентина еще не была больна, а он фанатично верил в успех современной науки.
И странно было осознавать, как медленно ползет человек в поисках знаний. Быть может он еще будет жив, когда какой-нибудь великий ученый сможет излечить чахотку. Но до этого времени она погубит тысячи людей и, самое главное, одну, самую дорогую.
Задвинув за собой несколько внутренних засовов, он надежно отгородился от внешнего мира в лаборатории, где хранился Камень. Еще никто не пробовал использовать эту силу. Формально, как результат эксперимента, он принадлежал владельцам проекта, но тот, кто его создал, не собирался его никому отдавать.
И он даже не удивился, услышав взрыв за спиной. Америке не успеть, его собственным подчиненным не успеть, уже никто не сможет вмешаться и остановить начавшееся преобразование. Профессор нашарил в кармане пистолет, потом беспечно ухмыльнулся и отбросил его в угол.
Помещение затягивал дым.
- Хорошая взрывчатка, - как химик он мог это оценить. И держа в руке Философский Камень он мог себе позволить немного отвлечься, - Но дверь не стоило портить.
Он оглянулся, ожидая увидеть своего ассистента, но человек, стоящий там был совсем незнаком. Впрочем, он мог быть только американцем, так что это не имело значения.
- Ты опоздал.
- Это Философский Камень?
- Я мог бы не отвечать. Если ты знаешь что это, то должен и понимать насколько я сильнее.
- Я никогда не думал что здесь, в этом мире возможно... Я следил за тобой, чтобы понять, как ты поступишь, когда узнаешь. Но ты создал его, из жизней других людей...
- Ну и что? Не я их убивал. Неважно, в итоге, что было использовано, если получен результат. Это принцип современной науки. И ты даже не знаешь, чего я могу достичь!
- Я знаю. Твоя дочь больна.
- У меня нет дочери! - его охватила паника. Если кто-то узнал о Валентине, это могло ей повредить.
- Она твоя дочь. Девочка, которую ты навещаешь в приюте. Но то, что ты задумал - Человеческое Преобразование - не принесет тебе ничего хорошего.
- Ты решил, что я собираюсь вылечить её с помощью философского камня? - то, что американец не знал о его истинной цели, позволяло потянуть время. Камень закончен, достаточно легкого движения, чтобы разбить тонкое стекло колбы и получить его силу.
- А разве нет? Ты оставишь её умирать?
- То, что я придумал не настолько мелочно. И должно помочь не только ей. В мире страдают от неизлечимых болезней миллионы людей. Наука слишком медленно движется вперед, чтобы излечить их сейчас, но уже через пятьдесят лет будут изобретены новые лекарства, побеждены смертоносные организмы, вызывающие болезни, может даже продлена человеческая жизнь. Не Алхимией, но настоящей медициной и химией.
- Ты думаешь, что с помощью Философского камня можно путешествовать во времени?
- Нет, конечно! Я просто вложу всю его силу в толчок, который двинет вперед современную науку. За последние сто лет она прошла такой же путь, как и за предыдущие несколько тысяч. С помощью Камня, я за год смогу подвинуть прогресс на сто лет вперед, когда уже появится лекарство способное вылечить и её и всех остальных людей.
- Но наука за это время изобретет не только лекарство. Сейчас везде война, первым, что изобретут, будет оружие.
- Это и так неизбежно!
- Мы идем своим путем. Одному человеку не под силу решить за всех.
- Бессмысленно! Твои хозяева его не получат!
Очень скоро здесь будут другие, и все они попытаются помешать, отобрать камень, использовать его для своих целей. Никому из них нет дела до маленькой девочки, которая не может ждать, пока они наиграются. Не слушая больше, он шагнул назад и одним движением разбил колбу о край стола. Осколки больно врезались в руку, но это уже не имело значения, потому что вместе с болью он почувствовал тяжесть и почти живую теплоту Камня, скользнувшего в ладонь.
- Это не Шрам.
- Эдвард, что с тобой, Эдвард?
Рой еле успел подхватить Цельнометаллического Алхимика, внезапно осевшего на пол. Глоттани теребил Ласт, но она не обращала на него внимания. Она ни на что не обращала внимания с тех пор как увидела человека со шрамом на лице.

***
Встреча с Ризой была запланирована на три. До этого времени Аль успел перекусить и купил букет из тридцати трех красных роз.
И все равно пришел минут на пятнадцать раньше. Устало опустился на бортик искусственного пруда и, чтобы не заснуть, опустил руку в прозрачную воду. На дне, среди замшелых камушков и зеленых зарослей паслось семейство жирных пресноводных окуней. Аль слегка шевелил пальцами, но рыб это ни сколько не пугало. Скорее наоборот - привыкшие к подачкам окуни обрадовались гостю. Самые молодые и наглые подплыли настолько близко, что можно было попробовать поймать их. Только патриарх рыбьего семейства, настолько старый, что его серебристая чешуя давно стала зеленой, наблюдал с безопасного расстояния, лениво колыхаясь в воде.
Внезапно кто-то подошел, и на пруд упала фигурная тень.
- Добрый день, генерал-майор. Вы мне еще никогда не дарили цветов...
- Добрый, - Аль вскочил, и окуни испуганно шарахнулись в сторону. - Это не тебе цветы, а твоей бабушке.
Риза улыбнулась и внезапно потрепала его по щеке.
- Ты на ходу засыпаешь.
- Некогда прилечь. - Аль задумался над тем, рассказать ли миссис Армстронг о своей ссоре с Винри и не попросить ли совета. Очевидно не стоило.
- От генерала никаких вестей?
- Он должен был уже доехать до Лиора. Но со мной пока не связывались.
- Даже если он сейчас и отправится обратно - всё равно не успеет.
А если и успел бы - всё равно не отправится. Он это понимал, и Риза это понимала, но никто из них не мог обвинить Роя вслух.
- Не знаю, что делать...
- Скажем всё как есть. Речь готова?
- Еще бы!
На самом деле, отсутствие Роя не мешало работе. Он уже давно не принимал в ней никакого участия.
- Ну, тогда пойдем.
Риза решительно взяла его за руку и потащила к машине.

***
С особняком Главнокомандующего по внушительности могла тягаться разве только фамильная резиденция Армстронгов. Сходство между двумя зданиями усиливал круглый фонтан перед входом (только у Армстронгов вода лилась из фигуры Вы-сами-знаете-кого, а здешние хозяева ограничились стаей лебедей). Взвод солдат, подстригающих траву, тоже был знаком. Эти ребята на прошлой неделе приводили в порядок газоны Ризы и были новобранцами весеннего призыва.
- Главнокомандующий ждет вас. Идите за мной.
Дверь открыл паренек в военной форме, не дворецкий, а скорее армейский денщик. Аль почувствовал себя глупо с розами в руках и не нашел ничего лучше чем сунуть их Ризе. Она пожала плечами и оставила его наедине с судьбой.
- А... Зеркальный Алхимик, Альфонс Элрик... - Судьба, в лице Главнокомандующего, ожидала его в гостиной, за шахматами, - не отказался бы видеть вас почаще. Сыграете партию?
- Я не умею. Всё не хватает времени, чтобы научится.
- А мне говорили, вы превосходный игрок. Гораздо лучший, чем генерал Мустанг.
- Боюсь, они ошиблись, сэр. Я даже не знаю правил.
- Сейчас я всё покажу, - Главнокомандующий сделал приглашающий жест, - Присаживайтесь.
Аль опустился на кончик стула, не зная, что сказать.
- Белые начинают первыми, - сухие старческие пальцы проворно расставляли фигуры, - но вы конечно понимаете, что это не слишком весомое преимущество. Те, кто начал, не обязательно доходят до конца.
- Понимаю...
- Вы знаете, почему я помогал генералу Мустангу?
- Понятия не имею, сэр.
- Раньше, когда моя внучка работала под его началом, я прислушивался к ней. Когда Риза оставила армию, Огненный Алхимик должен был перестать представлять для меня интерес. Но я заинтересовался вашей реформой. Она ослабит армию, вы понимаете это?
- Так точно, сэр. Но иначе армия ослабляет себя сама. Сейчас Аместис не ведет войн, кроме того, уровень наших потенциальных противников, позволяет сократить армию хоть на 30 процентов без видимого дисбаланса.
- Вы хороший офицер, Зеркальный. У шахматных фигур не спрашивают, хотят ли они оказаться на другом конце поля. Игрок переставляет и меняет их местами - это называется рокировка - и делает следующий ход. Но я вас спрашиваю - вы хотите выступить завтра и защитить свою реформу?
- Но как?
Это была "его" реформа, он жил ей последние полтора года, ради нее отказался от брата и любимой девушки. Но он действительно не мог, будучи подчиненным Мустанга выступать вместо своего генерала.
- Побольше оптимизма, Альфонс Элрик. Риза считает вас очень хорошим человеком и я не вижу причин думать иначе. Сегодня утром я подписал патент. Думаю, вы будете самым молодым генералом за всю историю нашей армии.
- Вы сделали ЧТО, сэр?!
- Рокировка, - Главнокомандующий хитро улыбнулся, - встретимся завтра в Парламенте, генерал Элрик.
Рой проснулся и попытался сообразить, где он. Также он хотел бы знать, что заставило его проснуться среди ночи и тревожно вглядываться в темноту.
Сначала он вспомнил, что приехал в Лиор. И лишь потом с кем и зачем сюда приехал. О том, что Ласт не стоило надеяться и у человека, которого они нашли, был шрам на лице, глубокий порез от подбородка почти до глазницы. О том, что Эд пытался сказать, что знает этого человека и, кажется, сам нанес шрам. И о том, что им с Глоттани пришлось самим искать гостиницу, и Рой заснул, прислушиваясь к дыханию Цельнометаллического Алхимика, который так и не пришел в себя.
- Эд?
И вот что его разбудило - дыхания больше не было слышно.
- Тсс...
Мустанг резко повернулся на звук. Эдвард стоял у открытого окна, перевесившись наружу.
- Что-то случилось?
- Мне кажется, я слышал голос Глоттани на улице.
- Ты помнишь, что вчера случилось?
- Наверное помню. И не только то, что случилось вчера. Но сейчас мне не хотелось бы знать что там с Ласт и Глоттани. Они могли уйти, ничего не сказав.
- Ты бы этого не хотел?
- Нет. Не смотря ни на что.
- Ты будешь искать Шрама и дальше?
- Если она будет. – Казалось, он принял какое-то решение. Отошел от окна и направился к двери. - Пойдем, поговорим с ними.
- Ты уверен, что нужно идти сейчас?
- Мне как-то не по себе.
В коридоре Эдвард снова взял его за руку и генерал спросил себя "что" он мог вспомнить. Спросить об этом вслух - побоялся, но у комнаты Ласт он строго сказал:
- Если она спит, мы отложим разговор до завтра, - и, легко высвободив руку из его пальцев, взъерошил непослушные золотые волосы. Глаза Эдварда на секунду широко раскрылись, и он подался вперед, утыкаясь носом в грудь генерала. Но так же быстро отпрянул в сторону и открыл дверь.
Рой прошел следом и притворяя её за собой. Даже если, а он в этом почти не сомневался, Ласт и Глоттани теперь спят ночью как все нормальные люди, с Цельнометаллического станется разбудить их, чтобы поговорить. И, главное, они скорее всего, ничуть не обидятся.
- Одна кровать пуста, - шепотом доложил Эдвард.
- Это Глоттани, - не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы узнать Глоттани, спящего под одеялом. Такой вот аккуратный холмик в традициях бонсай, или песочный бархан после самума в начале сентября. Так или иначе, ничего такого ни на одной из кроватей не наблюдалось.
- Я не слышу дыхания.
- Не переживай, гомункулы не... - Рой хотел было сказать то, что им обоим известно, но не смог. - Может их обоих нет?
- А что... - начал Эдвард и остановился. Как в замедленной съемке он протянул руку вперед и коснулся странного предмета, свисающего с люстры. Рой рванулся обратно к двери и щелкнул выключателем.
Комнату залил неприятный желтый свет и превое, что он увидел, когда смог открыть глаза - это Эдвард, сидящий на полу. А потом уже Ласт... тело Ласт...

***
"Я немного удивлен тем, что всё так получилось... Но и рад тоже. Главнокомандующий не боится ослабить армию, если это на благо всех людей, а значит он очень хороший человек. Но другого и не ожидалось от твоего дедушки, Риза..."
- Генерал-майор Альфонс Элрик, Зеркальный Алхимик!
Аль никогда не слышал раньше этого голоса, но что-то подсказало ему, что следует держаться от его обладателя подальше. Он метнулся в сторону, разворачиваясь так, чтобы сзади оказалась стена, и приготовил руки для преобразования.
Нападали - а теперь он был уверен, что цель этих людей не была мирной - четверо. И двое были знакомы.
- Генерал Бранс, полковник Треш, какая неожиданность!
- Трейс!
- Ах, да, простите, - остальных двух он, может, и видел раньше, но не разговаривал. - Хорошая погодка...
Аль напряг зрение, пытаясь разглядеть знаки отличия своих собеседников. Тот, что стоял впереди всех - и без сомнения тот, кто окликнул его вначале - положил руку на пояс, демонстрируя серебряные часы.
Значит алхимик.
Из всех четверых он знал слабое место полковника и генерала. Превратившись в Сибель, умершую жену Бранса он мог бы остановить его, как делал это раньше в больнице, когда генерал угрожал Ческе. Для Трейса нужно было другое лицо, тоже женское, на этот раз не супруги, а девушки-алхимика, которую он отправил на трибунал за своё преступление. Аль это знал и полковник знал, что он знает, и это нападение могло означать, что он решил разделаться с воспоминаниями раз и навсегда. А заодно и с главным носителем информации.
- Не имеет смысла притворятся, Зеркальный, тебе придется драться с нами.
Это-то он как раз уже понял. Решение Главнокомандующего сделало его главной мишенью для противников реформы вместо отсутствующего Роя. Он не подготовился к драке, однако и не надеялся, что её удастся избежать. Единственное, что казалось странным - это как они собирались победить его вчетвером.
Как бы то ни было, превращение сейчас сильно помешает ему. Для того, чтобы вывести из строя одного противника он будет вынужден превратится в кого-то менее ловкого и драться в женском теле, с иным балансом. А два незнакомых алхимика могут быть вдвойне опасны, пока он не изучил их приемов преобразования.
Стараясь действовать как можно незаметнее, Аль положил руки на кирпич стены и заставил его податься вперед, образуя длинный коридор. Одновременно с этим он сжал воздух перед собой и замкнул коридор спереди, так чтобы стены защищали его, а воздушная пробка мешала войти. Такой прием позволял ему видеть противников, находясь при этом в относительной безопасности.
Но предугадать их действия он сейчас не мог. Превратившись в кого-то одного он стал бы более уязвим для остальных трех и более беспомощен в плену чужого тела.
Нужно было позвать на помощь, и Аль на секунду отвлекся от наблюдения за противниками и заставил несколько камней взмыть в небо сигнальными ракетами. Это не значило, что он боялся проиграть в одиночку. Но он также не собирался всерьез драться и убивать военных, будучи одним из них.
Однако серьезность их намерений достаточно ясна, напомнил себе Аль, едва уворачиваясь от пули. Какие-то манипуляции, производимые одним из алхимиков, позволяли Трейсу и Брансу стрелять, несмотря на преграду из сжатого воздуха. Первые несколько пуль были неприцельными, однако с каждым следующим выстрелом Алю приходилось прилагать все больше усилий, чтобы остановить их или увернуться.
Второй алхимик тоже закончил свои приготовления и положил руки на круг. Несмотря на то, что Зеркальный прекрасно помнил, что задание усложнится, когда он вступит в игру, ему пришлось целиком сосредоточиться на пулях. И когда вокруг стало непроглядно темно, он в первый раз за много лет по-настоящему испугался. Одна из пуль, которых он не видел теперь, тут же прошила ему плечо.
Он едва сдержался, чтобы не вскрикнуть, так как возгласы противников говорили о том, что они тоже не видят результата своих действий. Кто-то, видимо как раз второй алхимик, голоса которого Аль еще не слышал, крикнул "Стреляй!" и он воздвиг еще одну стену, заперев себя в тупике. Но на то, что это их остановит надолго, надеяться не было смысла.
Внезапно Аль почувствовал, что рядом с ним кто-то есть, и, прежде чем он успел на это среагировать, этот кто-то схватил его за руку и дернул вправо. Подаваясь этому импульсу Аль сделал несколько шагов и почувствовал, что мимо опять полетели пули.
Тот, кто держал его за руку, был не таким сильным, как взрослые мужчины, сражающиеся с ним. И когда он крикнул "Бежим" Аль уже не сомневался, позволяя тащить себя прочь. Он начинал догадываться, но пока не понимал почему...
Внезапно его союзник резко остановился. Вокруг по-прежнему было темно, и Аль не видел даже собственных рук. Но где-то совсем близко находился источник странного звука и еще - стало как-то слишком тепло.
- Что случилось?
- Огонь!!!!
- Где?
- Прямо перед нами! Ты что не видишь?
Он действительно не видел. Ни малейшего изменения с тех пор, как его противник завершил преобразование и вокруг стало темно.
- Эй, ты что ослеп? - голос был совсем испуганным, и Аль был теперь уверен, что узнал его. Но смысл слов не хотел доходить. Что угодно только не это, Аль был готов лишиться чего угодно, руки, ноги, однажды он потерял все тело. Но не глаза! Стараясь не поддаваться панике, он сложил руки для преобразования, превращая водород и кислород окружающего воздуха в воду. Не имея возможности видеть огонь, он просто выплеснул её вокруг, окатив с ног до головы и себя.
- Я попал в огонь?
- Да, но... СТАЛО ЕЩЕ ХУЖЕ!!!
Этому можно было поверить. Но самым плохим было то, что огонь подбирался уже близко, так, что его можно было почувствовать кожей, но Аль не мог его увидеть. И ничего вокруг не мог.
- Беги!
- Не могу! Тут везде огонь!
- Ты почему вообще здесь? Ты же хотел меня убить!
- Я тебя честно убью! Алхимией! Я уже много могу!
- Можешь начинать. Иначе, боюсь, такой возможности тебе больше не представится.

***
Человеку легко умереть. Рой повторял это снова и снова, с тех пор как повесилась Ласт. Стоит человеку потерять надежду и ниточка, связывающая его с жизнью истончается до одного волоска или исчезает совсем. Когда пропал Эдвард, ему тоже хотелось умереть, но все его друзья - он сам удивился, как их оказалось много - а потом Аль, смогли удержать его на этом свете. Кроме того, обстоятельства, при которых он видел Цельнометаллического в последний раз и его возросшая сила, были доказательством того, что Эд не мог умереть просто так.
Но Шрам совсем другое дело. Вернув свои воспоминания о другом мире, Элрик-старший рассказал о том, что использовал философский камень, созданный там алхимиком по имени Лавуазье. Для того, чтобы предотвратить катастрофу и перенаправить энергию камня в другое русло Эд открыл Врата и переместил своё тело через них. Возможно, это и вызвало реакцию, следствием которой стало возвращение гомункулам человеческого облика. Проходя через Врата, Эд видел, как они возвращаются в этот мир, но больше никто кроме них не получил права на новую жизнь.
"И на новую смерть", который раз повторил Рой про себя, глядя, как в могилу сыплется песок. Они решили похоронить Ласт в Лиоре, там, где она нашла последнюю надежду и последнее разочарование. Но преобразованная с помощью алхимии земля была здесь слишком дорогой, и кладбище находилось в пустыне. На нем было до странного мало могил, во время войны мятежников не хоронили, а солдат отправляли на родину. Сейчас же немногие задерживались здесь настолько, чтобы умереть.
- Смотри! - отвлекая его от мрачных мыслей, Эдвард указал куда-то в сторону.
- Что? - такая же пустыня, как и везде.
- Мне кажется, я заметил там Глоттани. Может, стоит найти его?
Наверное, пришло время сообщить одну старую новость.
- Цельнометаллический, я не вижу левым глазом.
- Когда? - глаза Эда округлились. Среди его вернувшихся воспоминаний этого не было.
- Почти сразу же после того, как я видел тебя в последний раз. Я убил фюрера, и мне пришлось драться с Арчером.
- Но этот глаз... Он искусственный?
- Сделанный с помощью алхимии. Глаз не смогли спасти, и я некоторое время ходил с черной повязкой. Но потом мне стало казаться, что я слишком похож на Кинга Бредли в таком виде, а у меня не было не малейшего желания заканчивать так, как он. Хоть я и собирался стать фюрером.
- Еще станешь. Теперь мы можем вернуться в Столицу и ты продолжишь службу. Надеюсь, Аль не слишком разозлится на тебя за каникулы.
- Боюсь, что разозлится. Видишь ли, мы с ним готовили реформу в армии, занимались этим последние года три. И я уехал, как раз тогда, когда должен был выступать в парламенте.
- Ничего, Аль справится, - Эд на несколько секунд опустился на колени перед законченной могилой. Но когда он встал, выражение его лица снова было обычным, а глаза сухими. - Пошли. Кстати, а что за реформа?
- Неужели ты не помнишь? - когда они подошли к воротам, Рой смог с облегчением вздохнуть. Он боялся того, что может произойти на кладбище. - Еще во время ишварской войны я решил, что если получу достаточную власть... все женщины в армии будут носить миниюбки! Ай!
От первого удара он увернулся, но второй попал точно в цель.
- Эй, Цельнометаллический, не кипятись! Чем тебе не нравится перспектива?! Я же не про мужиков говорю!
Наконец ему удалось сгрести Элрика в охапку и поднять на руки. Он действительно ненамного вырос - легче пушинки.
- Нам надо вернуться. Аль и Винри наверняка волнуются. И остальные...
У них действительно остались близкие люди в Столице. Но думая об этом Рой не испытывал никаких угрызений совести за то, что поехал в Лиор.
- И вообще, поставь меня на землю!
- Ни за что!
Вокруг не было не души. Рой потянулся вперед и накрыл губами губы Цельнометаллического Алхимика.
Раньше они никогда не целовались на улице. Губы Эда были теплыми и сухими, на них остались десятки колких песчинок. Он никогда не умел как следует целоваться, и - Рой подумал об этом с ревнивым облегчением - за время своего отсутствия так и не научился.
Кстати, для армии они теперь дезертиры оба. Не стоило подставлять Аля, надеясь на его защиту.
- А почему бы нам не остаться в Лиоре? Правительство платит деньги тем, кто решает здесь поселиться. Особенно семьями.
- Это кто здесь семья?
- Ну, - Рой на всякий случай приготовился драться всерьез, - думаю, нам поверят, если мы скажем, что ты мой сын...

***
- Где он?
Аль резко пришел в себя и тут же попытался вскочить. Чьи-то заботливые, но сильные руки, прижали его обратно к подушке.
- Кто "он", Альфонс Элрик, и почему тебя это СЕЙЧАС заботит?
- Винри... Прости меня...
- Если ты еще раз соберешься умереть, я действительно очень рассержусь. В любом случае, кто "он"?
- Мальчик, который дрался со мной... Энви... Он жив?
- Если ты имеешь в виду черноволосого пацана, который дрыхнет на соседней койке, то да.
- Жив... - Аль попробовал открыть глаза, чтобы посмотреть, но ничего не изменилось. Тогда он высвободил руки из-под одеяла и поднял вверх. Они наткнулись на мягкий бинт, обвязанный вокруг головы.
- Винри?
Прохладные пальцы легли сверху, удерживая руки, дергающие повязку.
- Что с моими глазами?
- Наконец-то подумал о себе. Спрячь руки.
- Винри, - голос звучал совсем жалобно, но ничего поделать с собой Аль не мог, - я что, ослеп?
- Нет, конечно. Но если ты не перестанешь дергать повязку, то получишь еще один фингал. От меня.
- Ладно, - он поспешно спрятал руки под одеяло. Не ослеп и хорошо, - а один фингал у меня уже есть?
- Да, есть. Теперь ты спросишь чего-то поумнее?
- Почему ты пришла?
- А ТЫ МНЕ НЕ РАД?!
Аль невольно съежился.
- Я рад, конечно, всегда рад. Просто думал... ты сказала, что поедешь в Лиор.
- А больше ты ни о чем не думал?
"О реформе" хотел честно ответить Элрик-младший, но побоялся. Один фингал, по словам Винри, у него уже был, и этого вполне хватало.
- Скажи мне честно Аль, - голос Винри понизился почти до шепота, - почему ты служишь в армии?
- Хотел бы я знать...
- АЛЬ!
- Хорошо. Когда я впервые пришел к Мустангу, то просто хотел спросить у него, почему моего брата до сих пор не уволили из армии. Все вокруг считали его мертвым, даже ты перестала надеяться. А Рой ждал, пока он вернется, для него не могло быть по-другому. Мне просто хотелось находиться рядом, вспоминать о брате, обсуждать что будет, когда он вернется. В простой папке с военным досье на государственного алхимика Эдварда Элрика хранились все наши надежды.
А потом Рой сказал что знает, как всё исправить. Даже если мы не вернем брата, то сможем хотя бы помочь другим. Он сказал, что ничего не случилось бы, если бы Эда не приняли на службу и если бы алхимию не использовали в военных целях. Ничего бы не произошло.
- Но ты то думаешь иначе?
- Он тоже думает. Считает, что лично отвечает за происшедшее. А я думаю, что никто не отменит того факта, что брат умер из-за меня. Он умер, чтобы вернуть мне тело!
- Он жив, - ладонь Винри опять легла ему на лоб и Аль понял, что часто дышит, как если бы долго находился под водой, а потом вынырнул на поверхность. - Эдвард жив, подумай над этим. Он не умирал, просто придумал трюк, чтобы обмануть этот ваш Равный Обмен...
- Винри, знаешь, я мог бы бросить армию, если ты согласишься выйти за меня замуж...
- Это шутка? Или... не могу поверить, господин Зеркальный Алхимик, ты наконец решился сделать мне предложение?
- Скорее шантаж, как сказал бы Эдвард.
Кстати, Эдвард...
- Ты сказала, что любишь его.
- Ты... ГЛУПЫЙ МАЛЕНЬКИЙ... ГЕНРАЛ!!! Я никогда не сказала бы этого, если бы ты не вывел меня из себя. Я надеялась, что ты побежишь за мной, уговаривая не ехать в Лиор, а ты даже не отлепил свою задницу от кресла!
- Значит, ты согласна?
- Быть женой генерала - звучит заманчиво.
- Но я могу... Я же сказал, если хочешь, я уйду. Теперь я могу это сделать, как алхимик. Вернуться в Ризенбург и помогать тебе с протезами.
- Ну уж нет, Альфонс Элрик, к протезам ты даже на метр не подойдешь.
- А что я буду делать?
- Например… нянчить детей.
- Детей?
Эпилог
На свадьбу генерала Элрика собралась вся верхушка армии. После того как он блестяще выступил в парламенте, заставив 90 процентов депутатов проголосовать за упразднение института государственных алхимиков, многие алхимики по своей воле покинули государственную службу. Но среди них были и такие, которые, отдав свои серебряные часы, остались в армии. Более того, Альфонса Элрика, бывшего Зеркального Алхимика, считали наиболее вероятным претендентом на пост Главнокомандующего. Причем в ближайшем будущем, как давал понять сам фюрер, кстати, посаженный отец невесты.
Среди алхимиков, которые покинули армию в первое же время после реформы, как ни странно был генерал-лейтенант Армстронг, Могучерукий Алхимик (говорят, несмотря на многовековые традиции Армстронгов, он уступил желанию супруги), а также Целтнометаллический и Огненный алхимики. Правда последних так и не увидели в Столице.
- Смотри, вон там, разве не твой учитель?
Винри мило улыбнулась госпоже Борн, которая как раз рассказывала Альфонсу о том, как нужно лечить детей от краснухи. Судя по бледности лица девятнадцатилетнего генерала, темя эта была для него весьма познавательной.
- Ты думаешь?
Даже если бы это было не так, Аль с удовольствием улизнул бы от подробностей лечебной гимнастики и уринотерапии. Но, похоже, где-то возле входа действительно маячила внушительная фигура Зига. Он оглянулся в другую сторону - единственные с кем можно было перепутать таких гостей - Риза и Алекс Армстронги, тоже были здесь.
Он начал пробираться сквозь толпу. И тут кто-то схватил его за рукав и громко прокричал на ухо "ПОЗДРАВЛЯЮ!" Этот голос Аль не спутал бы не с чем.
- Братик!
Не удивительно, что он затерялся в толпе. При своем-то росте.
- А где Рой?
- Его Хавоки сейчас пытаются покормить. Зрелище не для слабонервных. Ты... извини, что так вышло, я действительно за вас рад. Просто были причины...
- Да ладно, - Аль крепко обнял брата, так как хотел это сделать всегда, - Но если бы вы не пришли на нашу свадьбу!
- Знаю, Винри нас до винтика бы разобрала. Кстати, она выглядит просто потрясающе.
- Ты к ней всё-таки не подходи пока. Когда она узнала, что вы уволились из армии и не появитесь в Столице, она дико разозлилась.
- Заметано. Кстати, это не учитель?
- Я как раз туда шел. Мы отсылали приглашение, но курьер доложил, что они больше не живут в Дублите.
Держась за руки братья опять начали пробираться сквозь толпу. Просто удивительно как много людей собралось, чтобы поздравить супругов. Причем большую часть из собравшихся Аль почти не знал, а половину из остальных Винри терпеть не могла.
Почти дойдя до цели Эд вдруг остановился, как вкопанный. Идзуми и Зиг были не одни. За руку учителя держался Рас, рядом топтался Грид в смокинге, в пол смотрел хмурый Энви и...
- Аль, это же она...
- Но ты сам говорил, что они помнят только то, как были гомункулами. А сейчас они просто люди, и если Идзуми заботится о них...
- Я не могу. Прости. - Эд высвободил руку и отступил в толпу. - Я пойду, проверю, что там делают с моим Мустангом.
Несмотря на шутку, его лицо было напряженным. Аль никогда не спрашивал, что стало с теми гомункулами, которых знал его брат. Но какой бы не была причина, мешающая Эду подойти к учителю, он всё-таки приехал, и это сделало сегодняшний день по-особому радостным.
- Здравствуйте, - даже будучи генералом, он по-прежнему робел перед Идзуми. - Я рад, что вы приехали.
- Очень хорошо, Альфонс, - она кивнула, - несмотря на то, что ты стал цепным псом армии, я тобой довольна.
Пожалуй, это могла быть самая приятная похвала, которую Аль получал за всю свою жизнь. Если бы учитель не продолжила:
- И еще я хочу попросить тебя об одолжении. Не мог бы ты принять в ученики моего сына?
- Сына? - Аль в первую очередь подумал о Расе, но Идзуми выпустила руку мужа и легонько подтолкнула Энви вперед.
Он поклонился и наконец поднял глаза.
- Пожалуйста, станьте моим учителем.
Даже не смотря на то, что Энви спас ему жизнь, Аль никогда не хотел бы иметь с ним ничего общего. Просто находясь рядом, он все время думал о том, что его уникальное алхимическое умение, за которое он получил от фюрера имя Зеркальный, слишком напоминает о том, что мог проделывать раньше этот гомункул.
Но он не мог отказать Идзуми, особенно, когда она опустилась рядом с Энви.
- Пожалуйста, стань его учителем.
Когда-то давно они с братом просили об этом у нее. Тогда она тоже могла отказаться, и вряд ли испытывала к двум чужим детям более теплые чувства. Но она стала им второй матерью, вот почему Аль обязан был отдать этот долг.
А что случилось потом - это уже совсем другая история.



Подпись автора
Луна, сестра моя родная...
Где ты, чтобы печаль мою забрать?
Ночная мгла с собой зовет,
Манит, не в силах устоять...
В окно распахнутое
Я руки протяну... Луна!!!
Меня с собой возьми!
По нитям серебристым к тебе
Я поднимусь. И сердце,
Полное тревоги и печали,
Вдруг опустеет, наполнившись
Холодным белым светом... (с) Ната