Крайняя стадия апатии – это когда мне не хочется сексу,

Все люди вдруг представляются редкостными уродами и олигофренами,

- и немолодой красивый обходительный бизнесмен в элитной черной сорочке, к которому ты ходишь преподавать, и обаятельнейший француз со своими билетами в кино, и Твой рыжий сосед, который даже мусор теперь выносит при параде.. и даже на свою бывшую любимую ты смотришь не с восхищением и текущими слюнями, как прежде, а с какой-то житейской мудростью и смиренностью. Ни отглаженные сорочки, ни кино, ни машины, ни трицепсы, ни тонкие запястья, ни, обожемой, факт обожания меня – более не возбуждают.

***

И тут меня приглашает в гости очень давняя подруга, которая не просто не красавица, а рядом с ней у меня никогда даже мысли не возникало. Через две минуты я уже ехала к ней к черту на куличики, в холодную квартиру на первом этаже, пропахшую кошками и сыростью, обои ободраны, полы сняты.

Принесенные мною Тирамису в маленькой кухоньке с одинокой обшарпанной табуреткой, серой от пыли паутиной в углах и пустым столом, смотрелись сиротливо, если не сказать – жалобно. Тапочки, которые меня заставили надеть непотребно пахли котом.

В спальне, посреди голых стен с наполовину ободранными зелеными обоями, стояла кровать, завуалированная (как я догадалась, для красоты) старым розовым покрывалом грязного цвета, с ужасающими выштампованными розочками и нитками, торчащими во все стороны. Было холодно и сыро.

Подруга выглядела более чем несексуально, - резиновые тапочки через палец довершали толстые лодыжки, без особых изгибов переходящие в столь же мощные икры с признаками начинающегося целлюлита, пестрый халатик с китайского рынка, пережженные перекисью волосы, лицо, покрытое аллергией, и замученные глаза.

Я смотрела на нее осуждающе и непонимающе.

И в один момент,  я не знаю, что произошло, то ли кот так эротично сел ей на колени, то ли  бежевый свет так удачно пробился через чудовищные занавески, - вдруг я поняла – насколько в ней все гармонично, как она естественна, как по-животному проста

все в этой комнате, мягко говоря, было несовершенным – просто убежище для малоимущих – но, боже, каким это помещение стало сексуальным. Мне вдруг так неимоверно захотелось на этом нечистом покрывале заняться любовью, под эти запахи, в этой сырости, среди этих обшарпанных стен, - от желания у меня приподнялась грудь, внутри потеплело, тонко так защекотало в паху, захотелось урчать вместе с ее котом и исцарапать кого-нибудь когтями.    

Только тсс-с! это останется между нами.