Глава 2.
До того момента Аленке так и не случилось побывать в Москве. Алексей показал ей Красную площадь и Александровский сад, сфотографировал ее на нулевом километре и у памятника Пушкину. Но радости от новых впечатлений она не ощущала. Все оружающее казалось ей каким-то очень далеким и почти нереальным, как будто кадры из кинофильма. Девушка шла по городу как засватанная кукла, как неживая. Если Алексей о чем-то спрашивал, она машинально, не задумываясь отвечала, но своих мыслей в ее голове не было. Она даже не вспоминала о том, содеянном ею накануне, не проверяла языком зубы, заострились ли они. Все это перестало ее волновать. То, что случилось, казалось сном, да она и не возвращалась мыслями к этому.
Мама Алексея приготовила Аленке такой прием, какого она не видывала никогда в жизни. Она давно мечтала женить сына, а он все учился, сначала в институте, потом в аспирантуру поступил. О женитьбе и не помышлял. Да что там о женитьбе? Стэлла Игоревна не разу не видела, чтобы он когда-либо встречался с девушками. Вечерами сидел дома, готовился к экзаменам или читал книги. Но по отношению к Аленке, еще не видя ее, питала чувства весьма противоречивые.
Дома у Алексея был накрыт шикарный стол, с севрюгой, икрой и дорогим шампанским. На пороге ее встретила улыбающаяся Стэлла Игоревна, помогла раздеться, спросила не устала ли она с дороги и сразу же пригласила сесть за стол. Весь вечер расспрашивала она Аленку про их жизнь на опушке леса, про то, как они познакомились с Алексеем. Никогда прежде не видела Аленка такого внимания и участия. Она даже почти оттаяла, почти рассказала ей свою историю с оборотнем. Удержалась лишь в последний момент, ограничившись историей об игравшей с ней бездомной собаке, которая потом набросилась и укусила. Стэлла Игоревна подкладывала Алене в тарелку закуски, подливала ей вина. Когда все закончилось и они вышли из квартиры, Алексей шепнул ей на ушко: «-Знаешь, ты очень понравилась моей маме». Девушка была вне себя от счастья. Они ехали к вокзалу, и только сейчас Алена увидела Москву, всю ее красоту. Только сейчас она вдруг почувствовала, что в ее жизни начинается какая-то совершенно новая эпоха. Теперь она возвращалась домой, чтобы ждать там дня, когда они поженятся. Это должно было произойти уже очень скоро – когда ей исполнится 18. Это должно было произойти следующим летом. Сейчас на дворе стояла осень. Это, наверно, была самая счастливая осень ее жизни. Она жила еще в совеем старом доме, с бабушкой, ходила гулять в желтеющий лес, а мечтами уже уносилась в будущее, в Москву, к новой жизни. Бабушка стала больше доверять Аленке и почти перестала следить, во сколько та возвращается домой. И Аленка стала далеко уходить от их с бабушкой избушки, уходить туда, куда она раньше никогда и не забиралась.
Деревенские девчонки, которые раньше сторонились ее, все наперебой кинулись дружиться с ней, узнав, что она стала невестой городского парня, да все просили ее рассказать о нем, да про Москву.
Раньше ей почему-то никогда не доводилось бывать в лесу за деревней. Девушка не знала, почему бабушка не слишком любит это лес. Возможно, бабушка не хотела общаться с жителями деревни, а для того чтобы попасть в тот лес, надо было идти через деревню. Аленке был неведом этот страх. Деревенские девчонки рассказали ей, что в том лесу водятся какие-то особенные грибы, которых больше никто и нигде не видел. И однажды, свежим сентябрьским утром, проснувшись пораньше, Аленка направилась в тот лес, прихватив с собой корзинку для диковинных грибов, которые по словам подруг, росли в том лесу.