Сейчас по прошествию стольких лет в старых припорожных селах Башмачке, Августиновке, Волошском, Вовнигах - стариков, способных правдиво поведать историю о зазнобе гетмана Ружинского, соблазнившей картографа Гийома де Боплана, уважаемых козаков-запорожцев, волка оборотня и, наконец крымского мурзу Солхат-Ширина - в живых уж не осталось. В памяти народной сохранилися лишь глупые попевки-речетативы, о гетмане-чернокнижнике и его ветренной пассии, более походящие, на солдатские анекдоты, чем на истинно-народные сказания. Их и сейчас можно в изобилии выслушать за чарочкой перцовой горилоки, вдыхая ароматы неподражаемого лоцманского тузлука, под вековечный шум порогов. На обоих берегах Днепра от Кайдаков до Кичкаса рыбаки и лоцмана позабавят вас рассказами, в коих все одно и то же - то гетман и ключница, понимате, моются в бане и Глаша, наивно спрашивает своего господина «отчего у нее щиточка без ручки, а у пана гетмана с ручкой», то опять же, в бане (гетманская баня вообще фигурирует в народном фольклоре чаше, чем любая постройка его знаменитой усадьбы) гетман, намыливая спинку возлюбленной, спрашивает: «кыся, кыся – чи мий мызынчик тоби в гузицу не застромився?» и, получив утвердительный ответ, поучительно восклицает, предъявляя ей обе руки: «Ото ж кыся, ото ж! А рученькы осё дэ!»-
Игривые вирши где Глаша, выступает от чего-то уже не как Глаша, а как - «Галя, гетманская балувана краля», распеваются и сейчас парубками, на мотив гопака, изобилуя красочными деталями и описаниями, приводить которые не входит в намерения автора.
Между тем всякий устремлявший взоры свои в сторону народных изустных сказаний, на своем собственном опыте знает, что внимание современников событий значительных и масштабных, обратившись в сторону им, по их природному свойству созвучную, способно упустить ряд важных деталей, от чего потом пытливый исследователь, а вместе с ним и вся читающая публика, приходят в полное изумление, задаваясь вполне естественным вопросом: «Не брехня ли, вообще, все эти народные попевочки и побасенки? Не есть ли они всего лишь плод неуемной народной фантазии?»
А все это, друзья мои, из-за того что каждое поколение щедро добавляя от себя красок, до неузнавемости искажает первоначальный лик истинных событий, заставляя потомков сомневаться в самой их правдивости.
По счастию сведения, которыми мне выпала честь располагать, и которые я, по велению сердца и из чувства долга счел необходимым донести до своих терпеливых читателей, дошли ко мне в их чистейшем, незамутненном, так сказать, виде. И от того я, спешу продолжить свое повествование, не отвлекаясь уже больше на упреки в адрес сказителей и певунов, повествование о событиях вполне серьезных и не коим образом не долженствующих быть объектом скарбезных частушек.
Кто сказал, мой читатель, что на белом свете есть чистая и светлая любовь? Кто вольно или невольно льет воду на скрипящую мельницу средневекового романтизма и тем самым способствует способствует жестоким поражениям разума в его упорной и безрезультатной борьбе с воображением?! Та нехай брехуны своим гострыми языкоми побреет то место, что в народных попесенках Глаша-Галя называет «щиточкой без ручечки»! - За мной мой читатель я покажу, как истинные лыцари становятся твердою ногою на горло терзающим их страстям и что из этого в итоге выходит.