Копилка красоты

В детстве я не очень любила играть в куклы. Моей любимой игрушкой был калейдоскоп. Приложишь его к глазу – и ты уже в другом, нереальном мире рукотворной красоты. Так и впиваешься взглядом в причудливые узоры из мелких разноцветных стёклышек. Стоит сделать небольшое движение рукой, и узор меняется, и кажется, что именно этот – самый красивый. Долго-долго смотришь на него, стараешься всё разглядеть, всё запомнить, ведь следующая «картина» будет совсем иной, не похожей на предыдущую. О, да эта ещё красивее, но как же жаль прежнюю! И так не хочется отрываться на зов взрослых и уж тем более передать чудо-игрушку младшей сестрёнке, ждущей своей очереди, ведь она увидит то, чего я уже не увижу, а так хочется, чтобы вся красота была моя! Каждая новая «картина» сопровождалась особенным звучанием: при повороте калейдоскопа стёклышки ссыпались в новое сочетание, издавая такой мягкий, глухой и сочный звук. Много лет прошло, а я всё помню и звук этот и те узоры.

Пришлось мне в юности жить в одном чужом городе, без денег, без своего угла, среди совсем чужих людей. В свои двадцать лет я чувствовала себя одинокой, несчастной старой женщиной. Жить не хотелось. Одним ранним январским утром я, как обычно, вышла из дома и, ступая по свежевыпавшему снегу, огляделась вокруг и застыла, но не от мороза, а от восхищения: белейший снег, тишина и деревья в инее. Говорят, не бывает двух одинаковых снежинок. Вот и иней тоже бывает разный. Безусловно, иней – это всегда красиво. Но то был какой-то особенный иней, крупный, махровый, кудрявый, его кристаллы выписывали узоры немыслимой красоты. Никогда ни до, ни после этого утра я такого не видела. И снег на земле, и иней на деревьях – всё искрилось и переливалось в лучах восходящего солнца. Я вдруг почувствовала, что проблемы мои куда-то уходят, становятся мелкими и неважными, а сердце наполняется радостью и счастьем. Я смотрела во все глаза, стараясь впитать в себя эту красоту, запомнить её на всю жизнь. И я дала себе слово: что бы в моей дальнейшей жизни ни случилось плохого, какие бы горести и беды ни пришли ко мне, вспомнить об этом зимнем утре, чтобы снова стало на душе вот так же необыкновенно хорошо.

А это было летом. И тоже ранним утром, когда мы, советские студенты, собирали урожай помидоров на колхозных полях, вливая личный добровольно-принудительный труд в общественный труд своей Республики. Я нагнулась за помидором и вдруг забыла обо всём на свете: на узком травяном листе сверкали шарики росы. Они сияли, словно звёзды и, словно звёзды, были разными по величине и окраске. И голубое небо, и красные помидоры, и зелёные листья, – всё это преломлялось и отражалось в каждой росинке по-своему, по особенному, играло и переливалось в солнечных лучах. А внутри каждой сферы – свой особенный мир, своя Вселенная!

Я осторожно прикоснулась к травинке, и шарики зашевелились, а в моей душе шевельнулось чувство, похожее на укор: вот, а ты в колхоз ехать не хотела! Спала бы сейчас в душной городской квартире и такая красота тебе и во сне бы не приснилась! Я всё глядела и глядела и старалась запомнить каждый шарик в отдельности и все шарики вместе на этом скромном листочке, а вокруг сверкали сотни, тысячи таких же волшебных шариков или звёзд. И вдруг в моей памяти встала другая картина, та, из зимнего утра. И сразу пришло решение: я открываю в своём сердце копилку Красоты. Я бережно опустила в неё две первых жемчужины: белую, зимнюю и летнюю, розовую, так мысленно я их назвала.

С тех пор моя копилка стала быстро наполняться и не перестаёт пополняться до сих пор. И каких же сокровищ только нет в этой копилке!

В ней улыбки моих спящих новорождённых детей, песни Булата Окуджавы и Александра Дольского, музыка любимых композиторов-классиков, вдохновенный танец Мариса Лиепы, башни Астраханского кремля и фонтаны Версаля, виртуозная актёрская игра Алисы Фрейндлих, стихи любимых поэтов и неповторимый голос Эдит Пиаф, картины любимых художников и, конечно, картины природы: рассвет в цветущем яблоневом саду у реки на окраине села и закат солнца в низовьях Волги, цветущие лотосные поля в зарослях камыша и полынные астраханские степи, взлетающие с морской глади величавые лебеди и застывшие над водой грациозные цапли с длинными утончёнными шеями, и горы, и водопады, всего не перечислишь. Среди этих драгоценностей мелькают иногда и стёклышки того детского калейдоскопа. И всё-таки самыми дорогими остаются для меня две моих первых жемчужины: белая и розовая. Потому, наверное, что это было не просто восхищение, а потрясение Красотой, открытие Красоты и начало её осознания. И хоть денег за всю жизнь я так и не скопила, я чувствую себя сказочно богатой, ведь те сокровища, что собрала я в своей копилке, никакие воры не украдут, и «моль и ржа» не истребят. При таком богатстве все житейские неурядицы кажутся ничтожными и несущественными от одной только мысли о том, что все проблемы преходящи, а Красота – вечна, и жить стоит хотя бы ради того, чтобы созерцать Красоту.

С годами я приобрела одно полезное качество: я научилась отличать людей, у которых такой копилки нет, от тех, у кого она имеется. Конечно, у каждого она своя, особенная, сокровенная. О ней говорят не всегда, не везде и не каждому, и поведать о ней могут лишь глаза, сияющие загадочным светом, потому что в нём преломляются лучи, которые исходят от тех драгоценностей, что лежат на дне неосязаемой копилки.

С сайта http://www.galina-efremova.ru