В электрических импульсах, где бы они ни локализовались, - внутри магнитофонной ли черепной коробки, - нет ничего, хотя бы отдаленно напоминающего субъективный образ. Импульсы они и есть импульсы. Мы распознаем цвета, звуки, размеры и т.д., опираясь на многочисленные эталоны такого распознавания, которых не существует в мозгу, но которые обширно представлены в человеческой культуре. Что такое детские кубики? Это воплощенные в материале простейшие механические закономерности, которые доступны детям. Маленький ребенок еще не изучает физической шкалы твердости, но игрушки и прочие вещи, которыми он пользуется повседневно, взрослые изготовили для него с учетом этой школы. И уже через них, использую один предмет как мерку по отношению к другому, он первоначально осваивает обобщенные значения твердости. Т.е. осознает твердость как предметное свойство и при помощи взрослого выражает результаты своего (и одновременно "общечеловеческого") осознания в слове.

Так - с любыми свойствами человеческих (очеловеченных) вещей. С камертоном мы имеем дело только при изучении музыки. Но разве только он позволяет нам различать высоту звуков? Разве не делаем мы первых "звуковысотных обобщений", еще в колыбели улавливая контраст звучаний низкого отцовского и высокого материнского голосов. "Различать" и "обобщать" нам позволяет то, что при всей контрастности самых родных нам голосов в каждом звучит любовь, нежность, забота о нас. Эти голоса - самый первый "камертон", с которым мы сталкиваемся в жизни, и механизмом его "действия" являются не безличные и безразличные "импульсы", а человеческие чувства.