Я достану шкатулку, расставлю фигурки точеные.
На столе только отблеск далеких огней маяка.
Что случилось, друзья, что случилось, мои отреченные?
Почему сквозь года потянулась к вам моя рука?
Помню-помню, как сыпалась стружка древесная,
Как ночами рождались, заведомо глядя на свет.
Вы недолго прожили. Вас спрятали в клетку железную,
Старый мастер погиб, вместе с ним потерялся ответ.
Мастерская закрыта, и ночью вы песню старинную
Запеваете тихо, чтоб кто-нибудь слышал мотив.
В нашем городе ночи назло чересчур для вас длинные.
Ноют старые раны, и песня звучит, как призыв.
Но теперь вы свободны, тюрьма ваша плавится в пламени.
Лишь послушайте, прежде чем выйти в глухое окно:
Две эпохи всегда прикасаются острыми гранями,
Но они никогда не сольются во что-то одно.
В вашей памяти смех и в бокалах хрустальных шампанское,
Стук копыт, свист кнута и мощеных проулочков лоск.
Круглый бок дилижанса, перчатка атласная дамская,
Оплывающих свеч застывающий гроздями воск.
Вас раздавят колеса любителей бешеной скорости,
Вашу память убьет городской псевдоподлинный китч.
Помолитесь, друзья. Вы услышите страшные новости.
Они встали на место преданий, рассказов и притч.
Будете ли вы искать добро на пути северном?
Я уйду на заре по дороге, ведущей на юг.
Может быть, как-нибудь в вое ветра, глухом и размеренном
Я услышу еще вашей песни негаснущей звук.