Автор: Я (Томас)
Фандом: Trinity Blood.
Жанр: Приключения, юмор, ангст, романтика.
Рейтинг: PG-15
Примечания: AU (Alternative Universe), местами незначительное ООС, сенен-ай? О_о``
Рассказ, начинающийся, как дневник, постепенно переходит в развернутое повествование.
Персонажи: Йон Фортуна, Авель Найтроуд, Каин Найтлорд. Упоминаются Раду, Лилит, Исаак, Дитрих.
Размер: Макси.
Дисклеймер: От прав отказываюсь.
Саммари: Йон и Авель отправляются в Вену, где находится замок ордена Розенкройц.


День пятьдесят третий.
Я все еще не могу поверить в то, что нам это удалось. Ордена больше нет, мы избавили мир от угрозы. От Контра Мунди. Я осуществил свое возмездие. Но несмотря на победу, я не чувствую ни воодушевления, ни радости. Авель не приходит в себя – кажется, последняя схватка целиком опустошила его.
Да и я сам – больше ничего не хочу.

------------------------------------
Авель Найтроуд с выражением крайней задумчивости перебирал тяжелые звенья цепи, в его ладони покоился большой колючий крест. Воздух все еще не очистился от запаха дыма, хотя они отошли от развалин достаточно далеко.
Немало часов прошло, прежде чем Фортуна решился задать вопрос, что тревожил его с того момента, как он очнулся от зыбкого кошмара мертвого города.


– Что делать дальше... нам?
Священник ответил не сразу.
– Нам? – Авель откликнулся эхом – Здесь, Йон, наши пути расходятся.
– Что? Как это – расходятся? – его изумление было полным уставшей горечи.
– Мы достигли цели, теперь нет необходимости идти вместе – казалось, он с трудом подбирает слова, – Ты должен вернуться в Империю, уведомить Августу о том, что мир освобожден от Врага.
– А ты...
– Я возвращаюсь в Ватикан. Тебе нечего делать там.
– Но Авель, я...
– Все, Йон. Уходи.
Как гром среди ясного неба, прозвучало последнее слово. Фортуна рассмеялся:
– Болван, я не оставлю тебя! Помнишь, я говорил – будешь прогонять – не оставлю, ты не должен быть один больше.
– Я всегда один. А в тебе больше нет необходимости.
– Что?
– Ты разочаровал меня, Фортуна.
Йон замер, по спине пробежали мурашки: что-то в интонациях Авеля было неприятным. Пугающим.
– Как ты можешь так говорить?! – возмущенно воскликнул метоселанин – После всего, через что мы прошли... Вместе!
– Да ну? Все это время ты мешался у меня под ногами. В действительности... Ты бесполезен.
"Он что-то задумал. Что-то новое. И не хочет подвергать меня опасности. Я его знаю. Но почему, почему он делает так больно?".
Захотелось ударить его, сказать, чтобы не смел так говорить, не смел так нагло врать.
"Потому что Раду тоже говорил, что ненавидит меня".
– Не лги мне! Не смей обманывать меня!
Авель растянул губы в непривычно ласковой улыбке:
– Пошел вон. Метоселанчик.
Йон отступил на шаг назад.
– Да что ты такое говоришь?! – он воспользовался ускорением, замахиваясь для удара – Как ты можешь, болва...
Авель спокойно перехватил руку в нескольких сантиметрах от своего лица, с его лица так и не сошло мечтательное выражение. Священник слегка сдавил пальцы, от чего послышался неприятный хруст. Йон вскрикнул.
– Он не хочет, – сказал Авель.
– Он не хочет уходить, видишь? Думаю, теперь ты убедился, и я могу его убрать? – он замолчал, словно прислушиваясь к ответу невидимого собеседника.
Йон не понимал. Он не хотел понимать, потому что смутных подозрений вполне хватало, чтобы сойти с ума.
– Привет от братца, метоселанчик – крусник рассмеялся.
– Нет... Нет-нет-нет – Йон покачал головой – Не надо, пожалуйста, только не это, нет...
– Да, – жизнерадостно подтвердил Каин.
– Нет!! Я не верю тебе, это не смешно, Авель!! Прошу тебя, прекрати это, Авель!
Крусник ноль-один хихикал, сидя на камне. Он забросил ногу на ногу, с любопытством глядя на графа. Кажется, реакция метоселанина его забавляла.
– Вы проиграли. Проиграли по всем статьям.
Земля устремилась вверх навстречу Фортуне, когда он рухнул на колени перед Каином, обхватив себя руками. Его плечи сотрясались от беззвучных рыданий.
Круснику представление наскучило довольно быстро. Он поставил ногу на плечо Йона и легонько отпихнул метоселанина. Тот смотрел на него глазами, полными отчаяния, настолько сильного, что в них не было места страху.
– Ладно, Фортуна, достаточно. Я солгал, ты не бесполезен – Каин усмехнулся, обнажив клыки – Иди ко мне.
– Не надо, – прошептал Йон. По большому счету ему было все равно, но инстинкт самосохранения – не его, а бацилл, оказался сильнее.
– Это еще почему? – искренне удивился крусник. Он наклонился, осторожно взяв Фортуну за шкирки и притянул к себе, почти усадив на колени. Йон всхлипнул, когда Каин заботливо расстегнул пуговку, чтобы оттянуть в сторону плотный ворот.
– Эй! – клыки лишь царапнули шею метоселанина, и ноль-первый поморщился, как от зубной боли.
– Если для тебя это так важно, я не буду его убивать. Попробую, – прошептал он, едва касаясь губами шеи.
Йон словно очнулся, обнаружив себя на коленях крусника, без труда догадавшись, что сейчас будет.
– Не смей жрать меня, ты, мерза...аах...
– Мм?
Больно не было, испугаться он не успел, и сейчас чувствовал, как с кровью покидает его жизнь, как накатывает слабость и сонливость. По телу постепенно растекался холод.
– Авель... – голова Йона запрокинулась назад, на плечо крусника.
Каин нехотя отстранился, извлекая из раны клыки.
– Вкусняшка, ха, жаль, что так мало.
Фортуна соскользнул с камня, и так и остался лежать в мокрой траве. Крусник деловито потыкал в него носком ботинка.
– Ты жив?
Йон сжал пальцы, вырвав пучок травы, оттопырил большой палец, и снова замер.
– Замечательно, – обрадовался Каин, – Ну, я пошел! – он с легкостью спрыгнул с камня и пошел по дороге, старательно обходя оставшиеся после ливня лужи.
------------------------------------

День пятьдесят четвертый.
Случившееся настолько чудовищно, что я не могу подобрать слов. Зато и я, и Авель живы. Я знаю, он слышит меня, но, сколько у меня осталось времени, прежде чем крусник уничтожит его личность? Я уверен лишь в одном – буду рядом до последнего вздоха. Я должен вернуть его.

– Не надоело еще? – крусник вяло махнул рукой, в очередной раз отправляя метоселанина в полет. Йон грациозно взмахнул когтями, пролетев несколько метров.
– В самом деле, сколько ты будешь еще преследовать меня?
– Сколько потребуется – мрачно ответил метоселанин, отряхиваясь от опавших листьев – осень уверенно вступала в свои права.
– А почему ты идешь пешком, а? Почему просто не улетишь?
– О, боюсь, это вас не касается, Ваша Светлость. – усмехнулся Каин.
– Авель говорит не так. Ты совсем не похож на него.
– Действительно? А как же?
– Собираешься притвориться Авелем? Ты бесталанный, у тебя не выйдет,– вопросом на вопрос ответил Йон – И не подумаю помогать тебе.
Каин фыркнул и пошел дальше. Йону ничего не оставалось, как следовать за ним, стараясь держаться на расстоянии. Наконец, он не выдержал.
– Очки Авель не так поправляет. Нет... Ага, теперь правильно.
– Спасибо.
– Не за что. Авель скоро очнется и тебя не станет.
– Ты волен думать, как хочешь. – Каин пожал плечами.
– Почему ты не улетаешь? Ответь.
– Хмм... – крусник развел руками – Почему бы не скрасить прогулку приятной беседой, право. Я не хочу прибыть в Ватикан немедленно. Мне нужно время чтобы привыкнуть к этому телу, только и всего. Не хочу, чтобы в самый неподходящий момент кое-кто вмешивался. И потом... – Каин с нежностью посмотрел на небо. – Я так давно просто вот так не гулял. В самом деле, неплохо. Здесь красиво. – он усмехнулся. – А скоро будет еще красивее.
"Похоже, его понесло".
– Осень – пора умирания, все погружается в сон. Посмотри, Фортуна, этот прекрасный миг, когда все живое уходит на покой. А потом приходит весна – грязное, унылое и серое возрождение, все эти сотни, тысячи живых организмов копошатся, бултыхаются среди тысяч таких же, они растут, совокупляются, и единственное стоящее, что происходит в их жалком существовании – их гибель, переход в совершенно новое состояние, в котором они становятся не столь безобразны. А по-настоящему прекрасно станет, когда не останется ничего. Холодные молчаливые камни... и ... – глаз крусника горели.
"Эй-эй, что это с ним?", – недоумевал метоселан.
– Иногда, очень редко, я вижу сны про другие миры. Миры, и десятки чужих планет, пребывающих в вечном покое. Только когда Земля станет подобна им, моя работа будет завершена. Здесь.
"Психопат. Он просто сумасшедший".
– Igne Natura Renovatur Integra – природа очищается огнем, – прошептал Йон – это... неправильно.
– Это правильно – возразил Каин – И это по-настоящему прекрасно.
– Наша правда слишком разная. А истина... Где-то далеко, среди звезд, и мы никогда ее не узнаем.
– О, наверху ее тоже нет, можешь поверить мне на слово, – рассмеялся Каин.
– Только холод.
– Что, прости? – удивился крусник.
– Наверху только холод, а звезды кажутся еще дальше. Мне Авель рассказывал.
– А-аа, и много он тебе успел рассказать?
– Достаточно, – Йон вздохнул, набрасывая капюшон на голову, – из-за плотных туч пробивались первые лучи Солнца.
------------------------------------
– Ты можешь убить меня, но уйти я тебе не позволю!!
Следующий импульс образовал воронку на том месте, где он только что стоял. Фортуна успел отпрыгнуть, но отдача от удара швырнула его в крону ближайшего дерева. Йон затих, понимая, что в следующий раз крусник не промахнется. Однако высокий мужчина с длинными серебристыми волосами, завязанными в хвост, спокойно развернулся и пошел по дороге, не обратив на метоселанина внимания.
Йон попытался подняться с ветки, но что-то ему помешало. Зацепился одеждой? Он опустил взгляд вниз.
– Твою мать... – с досадой выругался граф. Небольшая сухая ветка выходила аккурат с правой стороны груди.
– Ублюдок! – бросил он вслед уходящему.
– Айя-яй... – он уперся руками в ствол, чувствуя, как ветка внутри ненавязчиво раздирает мышцы.
Резкая вспышка боли, чувство полета... Он приземлился на ноги и тут же упал назад – подкосились колени. Метоселанин опасливо потыкал пальцем дырку на груди.
– Ничего себе заноза... – он вздохнул, и сжал руку в кулак.
– Не уйдешь, не пущу.
Он тяжело поднялся и отряхнул ладони.
Человек спокойно шел по дороге, неторопливо и уверенно. Лунные блики играли по стальному наплечнику и металлических стрелочках на сутане священника.
Йон бесшумно скользил между деревьями, наблюдая. Внезапно мужчина остановился, повернувшись лицом к лесу. Его глаза слабо замерцали в темноте. Фортуну охватил ужас – казалось, что красный свет прожигает его насквозь. Каждая клеточка его тела вспыхнула страхом, необъятным, отчаянным.
"Беги", – прозвучал приказ.
Йон пришел в себя спустя час. К тому моменту ускорение давно не работало, он бежал сам, спотыкаясь, оставляя за собой сломанные ветки. Запутавшись в стелившейся по земле ежевике, он взвыл от злости.
– Это было подло!! Я все равно найду тебя, Контра Мунди!!
Каин Найтлорд, все еще пытаясь привыкнуть к новому телу, с удовольствием потянулся, расправив шесть черных крыльев, издал счастливый смешок. Мир замер, чувствуя, что конец близок.
------------------------------------

День пятьдесят пятый.
Тяжело. Ему не нужен сон и отдых, и мы идем не останавливаясь. Устал, но не могу остановиться из-за дурацкой слабости. Когда я спал в последний раз?
------------------------------------

– Смотри-ка, как быстро сегодня стемнело, – Каин подал голос, но Йон ему не ответил, – уже полдня он шел молча, глядя себе под ноги.
– Какой ты скучный стал, а, Фортуна. Устал, что ли? – поинтересовался крусник. – Кажется, даже удаче нужен отдых. В любом случае, я голоден.
Йон молчал, разглядывая дорогу. Она казалась ему не менее привлекательной, чем, к примеру, пуховая перина, поэтому метоселанин не сопротивлялся, когда крусник, оказавшись совсем близко, впился ему в горло клыками. Плевать, было мягко, и никто его не трогал, только волосы Авеля щекотали нос. Можно и поспать, правда?
Каин облизнулся, и мурлыкая под нос песенку, перебросил вампира через плечо. Крусник посмотрел на небо и, удовлетворенно кивнув самому себе, свернул с дороги, углубившись в лес.
Йон проснулся от ровного размеренного гула. Чувствовал он себя вполне сносно, но никак не мог понять, где находится. Пластик, металл, запах топлива – он приподнялся, осматриваясь по сторонам. Это был маленький летательный аппарат, утерянные технологии – настоящая редкость. Такие летательные аппараты впоследствии стали прототипом для кораблей Империи Истинного Человечества.
Каин сидел в кресле перед панелью управления, время от времени нажимая на кнопки.
– Добро пожаловать на борт! – не оборачиваясь, сказал крусник.
Йон смешался и поторопился занять место для второго пилота, рядом с Найтлордом. Он не успел задать вопрос, Каин опередил его:
– Собственно, я шел к своему кораблю, чтобы быстрее добраться до Милана, у меня там одно дело.
– Ми... Милана? Но, разве не Рим?
– Я говорил про Рим? Нет, я говорил про Ватикан. Ватиканский Доминион, если быть точным. Вечный Город мне не интересен, а вот в Милане меня ждет, ха-ха, прекрасная дама.
"О чем он, разве не...".
Йон слегка побледнел.
– Зачем она тебе?
Каин, совершенно без опаски относящийся к Фортуне с удовольствием делился планами:
– Понимаешь, мне нужны коды доступа к Арку, чтобы активировать его пушки. Нет сомнений, что их, я имею в виду, коды доступа, знает твоя дорогая Императрица, но для начала мы с братцем попробуем другой способ. В гробнице, насколько я понял, должен быть шаттл. Это такой маленький межпланетный кораблик, на котором мы без проблем доберемся до Ковчега. Сейчас для меня больше нет необходимости активировать пушки с Земли. Я сделаю это непосредственно на станции. Заодно буду иметь прекрасную возможность полюбоваться фейерверком с высоты.
Несмотря на то, что Каин на первый взгляд дурачился, Йон чувствовал, что намерения крусника более чем серьезны.
"Он и в самом деле собирается уничтожить планету".
Фортуна напряженно думал, принимая решение, нервно царапая пальцами ремни кресла.
– Контра Мунди! – решительно заявил он. Каин с недоумением покосился на метоселана.
– Возьми меня с собой. Я тебе пригожусь.
"Идти до самого конца. Что бы ни случилось – я на твоей стороне, Авель".
***
В Империю Истинного Человечества тоже приходит осень. Медленно, неотвратимо мир обращается в золото и охру, и даже кажется, что Купол приобретает благородную желтизну старой газеты.
Императрица, отбросив с лица тонкую, воздушную вуаль смотрела в небо Византии, вдыхая запах опадающей листвы.
– Надеюсь, ты позаботишься о нем, граф Фортуна.
***
Воздух был свеж и прозрачен, как сама темнота.
Было очень тихо, но по мере того, как они спускались вниз, до слуха Фортуны донесся тихий писк и жужжание – глубоко в подземелье работало оборудование.
"Значит, здесь ты провел восемьсот лет. Целая вечность".
Каин молчал, чувствуя себя неуютно.
Йон осторожно пробежался пальцами по холодной стене. Стена резко обрывалась, а потолок взмывал вверх, открывая просторный каменный зал. В его центре находилось подобие низкого пьедестала природного происхождения, на котором была расположена огромная установка, закрытая сверху стеклянной полусферой, как куполом. Слабо пульсировали многочисленные лампочки. Капсула раскинулась бесчисленными кабелями, похожая на умирающий цветок. Они извивались, тянулись во все стороны, и Йон почти видел, как волнами проходит по ним ток. Это напоминало гигантское электрическое сердце, чья работа не прекращалась тысячу лет. И он чувствовал: что-то было внутри капсулы, что-то древнее, спящее.
Каин застонал и схватился за голову, отшатнувшись к стене. Рука крусника двигалась словно сама по себе – сведенные судорогой пальцы схватили колючий крест, вдавливая его в ладонь, до крови, разрывая мышцы.
– Авель? – крикнул Йон, бросаясь к священнику.
– Авель, это ты?
Голова Йона взорвалась болью, так неожиданно, что он захлебнулся криком, из носа хлынула кровь.
Ноль-вторая колония хорошо помнила это место, в отличие от первой, которая очутилась здесь впервые. У наномашин есть память, и это место было им знакомо. Условный рефлекс, как привычка – спать, надежно сохраняя тело носителя от распада. Это было хорошее место, чтобы восстановить силы. Чтобы затем разрушать дальше. И все же – ее территория, ее место. И ее тело.
Крусник не обладал интеллектом, но, паразитируя в теле носителя, мог использовать возможности его мозга и нервной системы. Его клетки могли хранить информацию о личности носителя – так было задумано создателями изначально, для сохранения в целости боевых навыков.
Крусник ощущал желания носителя, подстраиваясь под них. На этот раз вспышка сознания была настолько сильной, что слияние колоний пришлось временно разорвать. Авель перехватил контроль.
Он тяжело дышал, по его вискам катился пот.
Это уже было. Тогда, на площади, Раду так же боролся против власти Кукловода. Фортуна почувствовал дурноту, подступающую к горлу.
"Йон, беги", – он почти увидел, как двигаются губы крусника, чтобы произнести те же слова. Все повторялось.
– Не оставлю тебя, слышишь? – Фортуна вцепился в сутану так, что затрещали нитки.
– Я готов отдать свою жизнь, и я буду с тобой до конца.
Взгляд Авеля был мутным, будто он смотрел через толщу воды.
– Знай, что я все время рядом. Просто знай.
– И когда придет время – я помогу.
– Йон, не позволяй ему... Я обязательно...
– Не важно! Верю, ты найдешь выход. Ты должен справиться, потому что...
– Хватит.
Фортуна инстинктивно отскочил в сторону, когда за спиной крусника, оставляя в каменной поверхности стены царапины, выросли шесть черных крыльев.
– Хватит, я сказал! – Каин закричал, его волосы взмыли вверх, глаза горели ярко-красным зловещим светом. Он отмахнулся рукой от невидимого противника, когти рассекли воздух. Йон пятился назад, пока не уткнулся спиной в слегка вибрирующее стекло.
– Ты уже мертв, и она мертва! Ты больше не сможешь ничего сделать, ни ты, ни она, понятно?! – он расхохотался.
– И она получила по заслугам за свое предательство, за то, что пошла против нас ради этих жалких людишек. И вы не оценили моего поступка, не оценили того, как я рисковал, убивая ее... Вы попытались уничтожить меня, за то, что я избавил вас от этой грязной... – Каин поперхнулся. С потолка пещеры сыпался песок, Йон сжался в комочек, и с трудом отведя взгляд от взбесившегося крусника, скосил глаза на капсулу, к которой сейчас прислонялся.
– Ну ничего себе...
Она была похожа на царевну из сказки, что навечно уснула в хрустальном гробу. Ее безмятежное лицо спящей, паутина проводов и разукрашенное рисунками тело – лицо и ладони. Смуглая кожа, длинные ленты волос цвета запекшейся крови, путаясь в кабелях, кольцами струились по телу.
"Она живая. Смерть не бывает настолько красива".
Невыносимо захотелось раскрыть капсулу, как морскую раковину, прикоснуться, почувствовать мягкость ресниц, которые, казалось, сейчас вздрогнут, а на лице появится капризное выражение просыпающегося человека.
Ее шея была закрыта цельным металлическим ошейником, от подбородка до самого низа горла, его очертания проступали под широким воротником из белой ткани.
Молния ударила в саркофаг, заискрились приборы. Электропроводка извивалась змеями, билась в агонии.
– Нет, нет, прекрати! Не делай этого! – Йон прижался к стеклу, по которому ползли трещины.
Раскрошились ступени, ведущие наверх, и крусник взлетел, устремившись к выходу.
Трещины на стекле ширились, подражая узорам на руках спящей Черной Святой, из-под руки Фортуны выпал осколок, перерезавший несколько трубок, из которых начала вытекать темная жидкость с запахом крови и ржавчины.
– Не нужно, пожалуйста... – жалобно простонал метоселанин.
На мгновение все замерло, а затем звоном тысячи бубенцов стекло обрушилось внутрь капсулы. Йон едва не упал в месиво из густого вещества и осколков, ухватившись за бортик, утыканный прозрачными треугольниками, располосовав ладонь.
Он осторожно извлек ее из осколков, удивляясь легкости и гибкости хрупкого тела. Ее кожа была гладкой и приятно-прохладной, как морская галька на песчаном пляже близ Мемфиса, в контраст с липкой холодной ладонью мертвого друга, который продолжал говорить и двигаться. Йон сидел рядом с ней на краю разбитой капсулы, убирая волосы с неестественно-красивого лица.
– Ты ведь любила его, правда? – Фортуна не удержался и прижался щекой к ее ладони. Она пахла сандалом и корицей, и еще пряностями, названий которых он не знал.
– Ты бы не хотела, чтобы все вот так закончилось, да? Знаешь, ты столько сделала, чтобы остановить войну.
Запах крови и ржавчины становился все сильнее, темной жидкости становилось все больше, она заполняла капсулу, из разрезанных трубок скользя между битым стеклом.
– Я сделаю все, чтобы помочь Авелю. Обещаю тебе.
Он поцеловал ее руку и отпустил. Стекло под оболочкой ноль-четвертой разъехалось, и она погрузилась на дно капсулы, черная жидкость сомкнулась над ее головой. Йон смотрел, как стекло, шурша и поскрипывая, равномерно заполняет саркофаг, скрывая тело святой.
– Прости, пожалуйста, что так вышло. Мне очень жаль. Прощай.

Когда Йон с трудом выбрался из разрушенного склепа, на улице был вечер.
– Чертов психопат. – метоселанин выругался, обнаружив на выходе обожженную землю и воронки.
За несколько часов до их появления недалеко от склепа располагался особняк. Больше его не было, как и приличной части леса.
– КАИ-И-ИИН! – заорал Фортуна.
Никто не отозвался.
Йон снова выругался – от этого становилось легче, и пошел в сторону особняка.
На фоне развалин вырисовывались очертания незнакомого корабля, довольно большого и странного. Непонятные буквы на борту и непривычная конструкция.
"Да он времени зря не терял".
Крусник сидел на корабле и болтал ногами. Фортуне захотелось накричать на него, но он понял, что это бесполезно и ничего не даст.
– Смотри-ка, выбрался. – Каин выглядел озадаченным.
– Не думай, что избавиться от меня так легко. – Йон гордо прошествовал мимо, уже почти не опасаясь поворачиваться к круснику спиной.
– И что дальше? Ты всерьез решил лететь со мной? Забавно, Фортуна, а тебе не кажется, что ты предаешь Империю? Разве не благородней было бы остаться здесь и принять достойную гибель вместе с миром?
– Нет достоинства в том, чтобы свинье прийти на бойню, и есть в том, чтобы довести начатое до конца и не бросить товарища в беде. – он смотрел круснику в глаза – Ты не хочешь собраться в дорогу? Неужели тебе ничего не нужно? Что ты будешь делать после того, как уничтожишь землю?
– Поживем-увидим – лукаво ответил Каин. На моем корабле есть припасы и кровяные таблетки, можешь взять себе, если желаешь.
Фортуна с благодарностью кивнул.
– Подожди еще немного.
– Я ждал много сотен лет, несколько минут ничего не изменят, – согласился крусник.
***
Йон Фортуна прощался с Землей, зная, что никогда не вернется обратно. Он зашел слишком далеко, и, пройдя по кругу, вернулся в начало истории, которая началась более восьмиста лет тому назад. Полная чужой боли, предательств и смертей. Возможно, на Арке, на расстоянии в тридцать пять тысяч километров над землей он получит ответы на вопросы.
Но ведь это будет совершенно другая история, верно?
***
День первый.
… Где включается эта чертова штука? Работает?
– Эээ... Меня слышно? Ага! Сегодня семнадцатое сентября, день первый. Я – Йон Фортуна, граф Мемфиса, хранитель меча Императрицы Августы Владыки. И первый метоселанин, который за девятьсот лет вышел в открытый космос! Троекратное «ура» мне. Суть такова – я вел дневник, но теперь нашел на корабле вот эту вот штуку, в которой есть диктофон. Теперь это будет мой путевой журнал. Потерянные технологии. Итак, мы находимся на Арке, он же – Луна Метоселан. Наверное, на Земле все в ужасе – мы похитили Луну! На Арке, поясняю, Арк – это наш корабль, как это называет мой спутник , огромная орбитальная станция, нас, в принципе, двое. Ну, или трое. Мы летим на Марс! Ну и хватит для первого ра...


Никогда не знаешь, что случится после очередного поворота Колеса Фортуны.
Продолжение следует.