Я этот рассказ еще полгода назад написала, начитавшись Фрая и наслушавшись Канцлера и Nazgul band... Не поверите, но я даже помню какие песни)))

Говорю я это к тому, что, перечитав, поняла, что сейчас я пишу по-другому))) но переписывать не стала - там бы все пришлось менять... 

В тексте есть мысли Ралдина, не взятые в ковычки))так что это не я употребляю не литературные слова (а они там действительно не литературные Оо), а он)))) и есть несколько фраевских моментов, это да... но их не очень много)

Боюсь, Дерр не понравится стиль написания этого рассказа))но да ладно, следующие уже точно будут другими)))))

И да, рассказ может показаться непонятным))это нормально))))

Напоминаю - Ралдин идет выполнять задание, которое ему поручила Кира))на улице Забытых Душ)

             Ралдин шел под ясным синим небом, мрачно глядя вдаль – на красивое заходящее солнце, разбрасывающее свои последние лучи. Через плечо перекинута небольшая черная сумка, а ветровка раздувается от несильных порывов западного ветра, любящего играть с прохожими, чьи мысли слишком тяжелые для этого мира. А значит – со всеми... Кажется, или беззаботных людей не осталось? Впрочем, ветру это только на пользу, а людям... Что ж, люди потерпят.

            Ралдин задумчиво перебирал по пальцам синюю ручку. Она быстро переходила от указательного к среднему, от среднего – к безымянному, а потом к мизинцу. И снова сначала – от большого к указательному... Он всегда так делал, чтобы сосредоточиться – и концентрируешься, и успокаиваешься, и решение какой-нибудь сложной задачи само собой приходит... Может, со стороны это и выглядит странно, – но какая кому разница, что он не сидит за письменным столом, где это действие выглядело бы естественно, а шагает по городу? Пора привыкать не обращать внимания ни на что...

            Кажется, Ралдин любил выполнять задания на закате – когда солнце своим последним теплым взглядом освещает улицы, а затем медленно скрывается за горизонтом, чтобы не мешать людям оставаться незамеченными и творить свои тайные деяния под покровом полной темноты... Но сейчас все было как-то не так. Но что именно? Ветер? Погода? Настроение? Он сам?..

            Ручка все еще бегала по пальцам, а Ралдин уже пять минут стоял и тупо сверлил взглядом белые буквы на синем фоне: «Улица Забытых душ, дом 29». Оставалось пройти еще один дом, и... Что – и? Как ни странно, ни одной мысли в голове. Просто пустота, почти вакуум. С чего бы это вдруг? Он же вроде все обдумал еще вчера, да и сегодня весь день думал, а потом еще почти час пешком шел, все должно быть хорошо...

            Вот именно. 

            Должно. Быть.

            Кому должно?! Куда подевался весь опыт и навыки четкого убийцы? А опыт житья в таком потрясающем городе, как Роза?.. Где? Все рассеялось, словно предрассветный туман...

            «Так, соберись. Начни думать, забудь...». Что именно нужно забыть, Ралдин предпочел даже в мыслях не произносить. Оно сидело где-то в душе, очень глубоко, и оно было безумно страшным... Чувство.

В принципе, план действий был готов. Он уже не раз им пользовался – заходишь, говоришь, что к вам пришли по подъезду, деньги собрать на очередной митинг... Или еще что-нибудь в этом духе. Это, если, конечно, откроют. И откроет именно тот, кто тебе нужен. Тогда вообще никаких проблем. А если кто-то другой? А если жертвы не будет дома? А если не захотят открывать? А если просто никого не будет дома? А если... 

На эти вопросы ответов не было. То есть, Ралдин всегда знал их, но сейчас... Сначала не было ничего, а теперь появилась Кира. В смысле...  В смысле он пытался вспомнить, как она выглядит. И не мог отвлечься ни на что больше. Только внешность Киры, больше ничего. Но из головы вылетело, он только помнит, что ее волосы были очень мягкие – он случайно прикоснулся к ним... И все. Все – это значит конец, баста, крышка, каюк, в общем...

            Дом 31, первый этаж. Разрисованный подъезд, но без ставшего уже привычным запаха дыма. Странно, в этом-то районе... Хотя, кто знает. Может, здесь никто не курит?

            Квартира пятая. Спокойно подходит, кое-как нацепляет на лицо маску сердитой доброжелательности, звонит в дверь. Тишина. Такое ощущение, что тишина не только в квартире, не только в подъезде, а во всем мире. Может, электричество отключили? Да нет, вон, в дальнем конце коридора лампа мигает, все пытается решить, что лучше подходит к ее абажуру – свет или тьма?.. Бррр. Еще раз. 

            Ралдин снова звонит в дверь, но вдруг та, тихо скрипнув, приоткрывается. От неожиданности крутящаяся ручка падает. Ну и шут с ней, она бы только мешалась. Неужели и вправду не заперто? Заходить? Так просто?! А вдруг засада? Крепко сжимая рукоять револьвера, спрятанного под ветровкой, заходит в квартиру, готовый почти ко всему. Кроме, конечного, самого банального – того, что сейчас просто-напросто выстрелят в голову, и не будет больше никакого Ралдина. Нет, сердце отчаянно вопило – все что угодно, только не смерть. Страх, сумасшедший ужас, трепет тела в оковах безумия... Но не смерть. Только не она. Даже она с некоторых пор обходит такие места стороной, хотя, казалось бы, ей-то что терять?..

            Дверь, разумеется, сама по себе закрылась, как только Ралдин вошел в квартиру. Он быстро обернулся – позади непроглядная тьма. Нет, не так. Пустота. Бесцветная пустота. Но при этом очень темная, невидимая. Прозрачная? А вот впереди... Впереди?

            Ралдин смотрит вперед. Глаза ослепляет яркий свет, как будто он только что вышел в полдень самого разгара лета из подземелья, в котором пробыл года три, не меньше. Он быстро зажмурился, прижал руку к глазам, чтобы тьма снова поглотила. Хотел сделать инстинктивный шаг назад, но, вместо этого, ноги, будто подчиняясь чужой воли, делают шаг вперед. 

            Бесконечность. Летишь в теплой бесконечности, она окутывает с ног до головы, и создается ощущение, что ты надежно спрятан от любых напастей под огромным одеялом с грелкой. С грелкой? Зачем? На улице же тепло... А руки холодные. Шея... Шея всегда должна быть горячей. Ралдин подносит руку к шее – нет, холодная. Такая же, как и рука. Теперь понятно, зачем грелка - тело-то холодное... Холодное тело? Мертвец...

            Голова кружится, но не так, чтобы принимать таблетки. По-другому, будто бы на тебя наваливается очень приятная усталость, но слишком муторная... И ничегошеньки в ней непонятно, даже кричать хочется. И даже не от безысходности – нет, скорее наоборот – от кучи выходов, когда не можешь выбрать... Невыносимое количество дорог, и все зовут... Да нет, не зовут, - кричат! – иди к нам, сюда, здесь хорошо... Ага, как же. Так и верь им. 

            Ноги встают на твердую поверхность. «Уф, наконец-то, что это было?.. И где я сейчас?.. Я?..» - встряхивает головой, теплыми, - уже теплыми? – руками ощупывает себя. Все пока в порядке... Точно? Оглядывается. 

            В комнате царит полумрак, свет сочится из окна. Везде развешаны зеркала. Ралдин подходит к одному из них, внимательно смотрит на себя. Кто это? Медленно тянется дрожащей рукой до гладкой зеркальной поверхности. Отражение послушно повторяет все движения правой руки, но зато левой... Левой осторожно лезет в черную сумку и достает оттуда стилет. Поняв свою оплошность, Ралдин хотел было отдернуть руку, убежать, скрыться от себя в себе же, но... Рука покорно, подчиняясь чужому сознанию, все тянулась и уже почти достигла зеркала, а стилет почти прикоснулся к живой плоти. Миг, яркая вспышка...

            И снова бесконечность. Правда, уже не пугающая – ведь это уже было... когда? вечность назад? – а ватная и почти сладкая. Как будто попал в рай девочки пятилетки, которая только и мечтает, что о комнате со сладкой ватой. Только это не комната, из которой можно выйти, когда надоест. Это даже не коридор. Бесконечность – пожалуй, единственное слово. 

            Итак, сколько вечностей на этот раз? Три, пять? Делайте ваши ставки господа, ему уже все равно.

            Опять та же комната. То же освещение, те же зеркала. Но сейчас нельзя останавливаться у зеркал, нужно идти вперед, дальше, там будет выход, он там должен быть, но просто обязан! Обязан? Кому?..

            Перед Ралдином возникает белая стена, слишком ровная, чтобы быть реальностью. Однако же, тень на ней появляется самая что ни на есть настоящая. Кажется, она улыбается. Или только кажется? Конечно, кажется! Тени не могут улыбаться! Или?..

И ведь свернуть нельзя. Ралдин пытается упереться руками, но стены-то нет. Она же придумана, просто для того, чтобы было легче. Отворачивает лицо. Но это уже бесполезно, он почти слился со своей тенью. Ох, со своей ли?..

            Это уже не смешно. Глупая, глупая, глупая бесконечность. Она слишком приторная, и даже самым заядлым почитателям она скоро разонравится. Тут нельзя находиться долго, - кажется, это правило. Голова почти буквально слетает с плеч от слишком быстрого кружения. Это все сон. Этого не может быть... Хотя. Кто спрашивает его мнение?..

            Ну что ж, здравствуй, любимая комната. Давно не виделись. Но нет. Он выберется. Зеркала, стены – нет, нет, нет! Нельзя прикасаться. Медленно проходит зеркальные коридоры, – только бы не взглянуть! – проходит белую, и, как оказалось, мягкую стену, а дальше... Окно. Из окна виден лоскуток синего неба. А там, за ним – свобода, воля, выход из лабиринта! Наверное... Выбора-то все равно нет, нужно идти. Сначала осторожно любуется окном – надо втереться в доверие, сделать, - пусть мысленно, - несколько комплиментов, вдруг поможет... Затем, очень медленно, будто боясь спугнуть, дотрагивается до стекла.

            Окно разлетается на тысячи маленьких кусочков, которые так и норовят оцарапать руку или лицо. Но нет, промахиваются. А может, ранят... Ничего не чувствуется. Его нет – этого странного ощущения под названием «боль»... Просто нет, в этой природе не существует. 

            Обжигающий свет, теплое прикосновение, тихий и очень приятный голос...