Мда... В общем, пока дневник был удален, я написала несколько рассказов, но не выкладывала их, ибо там много надо было дорабатывать)
Сейчас один я уже дописала) Выкладываю:
Вдалеке послышался шорох ее платья. Такой знакомый, милый сердцу звук. Каждую ночь слышать ее шаги, видеть в темноте ее смутные очертания и чувствовать запах свежей мелиссы – только ее запах – разве это не счастье? Разве это не рай на земле? Разве какие-то другие земные и даже... и даже неземные удовольствия могли сравниться с этим мнимым, но все же счастьем? С этой, так называемой «чистой любовью», которая так редко встречается у людей, не то что у вампиров...
Девушка шла по темному коридору, по дороге туша свечи. Ей, честно признаться, надоела работа в доме Монсеньора*. Да, конечно, все относились к ней ласково и с добротой, и даже дочь Монсеньора не часто на нее огрызалась, но... Подумайте, как сложно, молодой и привлекательной девушке, каждый день вставать на рассвете и ложится в полночь? Каждый день возиться с уборкой по дому и прочими мелочами, а каждый вечер с тоскою смотреть в окно и понимать, что где-то там дочь Монсеньора и он сам веселятся у короля, а ты сидишь тут и бессмысленно проводишь свою молодость? А если они оставались дома – то приходилось им читать на ночь, что не лучше, поверьте мне. Скучная жизнь, особенно если понимать, что ты молода и хороша собой и вместо того, чтобы флиртовать при Дворе, грустно мечтаешь о принце на белом коне, который никогда не придет за бедной служанкой.
Осталась последняя свечка, и можно было идти спать. Но спать в эту ночь ей не хотелось спать. Может потому, что не слишком устала. А может и потому, что сегодня Полнолуние. Хотя девушка была не суеверная, да и призраков в замке не водилось, она инстинктивно побаивалась этой части месяца. Впитала с молоком матери, можно так сказать... Она задумалась и нечаянно оступилась. Сердце так и оборвалось – сейчас поднимется шум, крики: «Моника! Ты почему так шумишь, да еще и в такое позднее время?!» - и снова наругают. А ее уже давно грозились выгнать... Нет, не за и леность или неделания чего-то, нет. Во-первых, из-за этих мечтаний. Но разве можно жить без мечты? А во-вторых, из-за того, что порою, когда в замок приходили кавалеры, они заглядывались на нее, а не на дочь Монсеньора, что Монсеньора, и особенно Его дочь, очень расстраивало. Нужно было только найти повод, чтобы выгнать ее и найти не такую красивую. Но идти ей было некуда – мать была такой же служанкой, и также же жила и работала в этом доме. А отец был управляющим этого же дома. И оба они уже умерли. Куда она пойдет? Оставалось только надеется, что она особого шума не произведет, и никто ничего не услышит.
Но тут... О чудо! Моника по загадочным причинам не упала, а оказалась на сильных руках молодого человека. Первая ее мысль – мысль ночного стражника замка – «Вор?». Но нет. Никаких последующих движений не последовало. Вор бы связал ее, или, на худой конец, просто бы приказал молчать. А этот продолжал ее держать и молчать. Девушку охватило волнение – тогда кто это, немой ее «спаситель»? Неужели один из призраков, про которых часто рассказывала мать? Нет, призраки бестелесны, а руки этого она явно чувствовала. Тогда кто это?
Наконец, когда первый испуг прошел, она осмелилась тихо спросить:
- Кто вы, сударь? – его руки задрожали. Но Моника (а она была как-никак девушкой и хоть как-то разбиралась в мужчинах), поняла, что это была скорее дрожь от удовольствия, чем от страха. Да и впрочем, кто мог ее испугаться?..
- Я... – руки перестали дрожать, но зато задрожал голос, - Я Шердер, - после минутного молчания последовал ответ тем же дрожащим голосом. Монику рассмешил этот ответ. Она привыкла слышать что-то на подобие «Барон дю Валлон, де Брасье, де Пьерфон**...» и т.д. Просто «Шердер» - ее удивил и насмешил, но она не подала виду. Все-таки страшно оказаться посреди ночи в объятиях незнакомого человека, а может быть, даже призрака.
- Мм... Может, вы меня поставите на ноги?
- Ах да, конечно, простите, - Шердер рассыпался в извинениях, что еще больше удивило и обрадовало ее. Он аккуратно поставил ее на ноги, а она звонко рассмеялась, ибо почувствовала, что здесь он слуга, а она хозяйка. Но смех не долетел до чуткого слуха Монсеньора и его дочери.
- Шердер... Может, вы мне объясните, что вы делаете в столько поздний час в замке Монсеньора и кто вы на самом деле? – спросила Моника, перестав смеяться.
- Я... О, простите меня! – Шердер бросился на колени перед Моникой, чем еще больше поразил ее. На глаза навернулись слезы – слезы радости. Такое с ней было впервые. Но Шердер в темноте не заметил их, и хорошо. Иначе бы он никогда не простил себе этого, - Я слежу за Вами уже месяц, и только сегодня услышал Ваш голос и посмел дотронуться до Вас...
- Сударь, встаньте! – приказала Моника. Слезы радости тут же высохли и снова появились страх. Слежка – это дело страшное, - И объяснитесь по-человечески! – Шердер встал и глухо рассмеялся.
- По-человечески?.. По-человечески я не могу. Простите, сударыня, но это выше моих сил.
- Что это все значит? Кто вы? – глаза Моники быстро пробежали по комнате в поисках чего-нибудь тяжелого. Взгляд наткнулся на кочергу, что лежала около камина. Кстати, почему лежала? Не порядок!
- Я... Я не могу вам сказать, вы испугаетесь. Но это не важно – я вас люблю! – молодой человек попытался поцеловать руку Моники, но там быстро отдернула ее.
- Так не может быть. Я, знаете ли, смогу ответить вам взаимностью, только в том случае, если вы назовете полностью свое имя – вы кто-то из высшего света, я это вижу по одежде, и если вы скажите, как вы попадали в этот замок на протяжении месяца – ворота не открывают ночью, - говоря всю эту тираду, а точнее, неся весь этот бред, Моника медленно приближалась к кочерге. Шердер следовал за нею, не замечая этой уловки.
- Но... Это мое полное имя! А чтобы попасть в ваш замок, не нужны... – Шердера прервал тяжелый удар кочергой по плечу. Моника хотела по голове, но не дотянулась, да и не успела бы. Шердер резко двинулся в сторону и прислонился к двери. Из плеча хлынула кровь. Моника собиралась нанести еще один удар, но сильная рука выхватила кочергу из ее тонких пальцев, бросила ее на пол, и мягко обняла Монику. Девушка хотела кричать, но испугалась – мало ли, что может сделать с ней этот человек?
- За что ты меня так, любовь моя? – сожалеющим голосом спросил Шердер, - Я хотел уберечь тебя от суеверного страха, но, похоже, не получится...
- Но кто ты? Кто ты?!*** – тихо проорала**** она.
- Я... Я вампир, - девушка задрожала в его руках, - Не бойся, я люблю тебя, и не причиню тебе вреда. Хочешь, я могу унести тебя в другой мир, где нет всего этого? Я же знаю, как тебе здесь тяжело. Я знаю, как они тебя здесь мучают... – взгляд вампира загорелся злобой. Но Моника стояла к нему спиной и не видела этого. Внезапно она обернулась и прижалась к его груди головой.
- А знаешь, увези. Раз ты знаешь, как мне здесь плохо. Раз ты знаешь, что я работаю с утра до ночи. Раз ты знаешь, что мои красивые когда-то руки уже все в мозолях из-за этой работы, - по щеке прокатилась горячая слеза и «обожгла» грудь Шердеру. Почему она просто так согласилась? Потому что мечте нужно давать осуществится, а не губить ее на корню...
- Ты плачешь? Ты боишься меня? – взволновано спросил он.
- Нет. Я не боюсь тебя. Я боюсь их. Ты можешь увезти меня в свой загадочный мир прямо сейчас? – все существо Шердера трепетало от счастья при мысли о том, что Моника согласилась уйти из этого мира вместе с ним.
- Могу... – Шердер еще что-то сказал, но мы этого не услышали. Растворившись в ночной темноте, они улетели туда, где были счастливы оба...
* - кто-то перечитал Гоголя. Шинель, Значительное лицо...
** - прошу большое прощение у Дюма за копирование имен из его книги.
*** - Я переслушала эту песню: «Не терзай, не мучай, не томи меня. Кто ты, взгляд твой словно выстрел, но кто ты? Кто ты, Монте-Кристо, но кто ты? Я не знаю, я боюсь узнать тебя».
**** - и не спрашивайте, как это возможно...
Идея была придумана в ночь с 20 на 21 февраля. Отредактировано сегодня.
Знаю, можно было бы растянуть на несколько частей, но меня не хватает на это... Сорри(((