Название: Один Рождественский вечер
Автор:Little Hexe
Бета: Irbis_light
Рейтинг: G
Пейринг: нет
Жанр: общий
Размер: Мини
Герои :Гарри Поттер, Том Риддл
Отказ: Герои Роулинг, флафф мой, коммерческой выгоды не извлекаю.
Саммари: Даже самые несбыточные желания иногда исполняются, особенно на Рождество. Но часто совсем не так как этого ожидаешь. Если тебе одиноко под Рождество…то всякое может случиться. Не учитываются книги 5-7 АУ,ООС

---

«Привет, Хагрид,– произнес Гарри, заходя в хижину.– Как дела?».
– Все хорошо. По Клювику только скучаю. А ты чего один, без Рона, Гермионы?
– У них свидание.
– А, ну это ... бывает, ну ты проходи, садись к огню, а то замёрз видно.
–Д-да, я после тренировки по квиддичу ,а погода …сам видишь.
Гарри сел на табурет возле камина и протянул руки к огню. Он согрелся и дремал под почти бессвязный рассказ Хагрида о Запретном лесе. Потом полувеликан предложил чаю, Гарри не возражал, и Хагрид вышел из хижины за водой. Чтобы не заснуть совсем, Гарри взял нож со стола и начал строгать ветку, лежавшую на краю дровницы. Он очистил её от коры. Древесина была незнакомой, белой с красивым узором, чем-то напоминавшим сосну, и приятно пахла на срезе. Резьба так захватила его, что он только с третьего раза услышал, что Хагрид предлагает ему свои «фирменные» кексы. Выпив чаю с полувеликаном, он засобирался: не хватало только в первую неделю взыскания со Снейпом за прогулки после отбоя.
– Хагрид, а можно я возьму эту ветку, я по дереву люблю резать, а она мне понравилась.
– Да, это … конечно, бери, мне она ни к чему – она не горит никак, полчаса в камине лежала толку никакого. Видно внутри сырая очень.

Гарри сидел на подоконнике гриффиндорской спальни для мальчиков, вырезая из дерева статуэтку, вспоминал тот визит к Хагриду и свои размышления после него. Сразу после того разговора по пути в гриффиндорскую башню он думал, что из такой необычной древесины надо вырезать что-нибудь особенное, волшебное, вроде … Мерлина. Сейчас он, тщательно обрабатывая детали почти готовой фигурки , наслаждался работой и радовался, что когда-то в доме Дурслей, будучи запертым в чулане, взял в руки нож и кусок дерева. Он немного жалел, что никто так и не оценил это хобби. Рон считал это блажью, придурью; Гермиона находила полезным занятием, но понять его восторга не могла; Сириусу он просто не успел сказать: они слишком мало виделись.
Утром в сочельник он проснулся раньше остальных, и пока в гостиной еще никого не было, заканчивал своего Мерлина. Ему хотелось подарить статуэтку Мерлина кому-нибудь на это Рождество, кому-нибудь близкому, родственной душе. Не друзьям – не поймут, не оценят и не Сириусу – с ним сложно говорить о сокровенном, он сам как ребенок. Если бы у него был старший друг или родственник … , но у него их не было. Старшим другом, наставником мог стать Ремус, но он почти всегда отсутствовал по заданию Ордена Феникса, о котором Гарри узнал только в конце этого лета. Внезапно у Гарри, держащего в руках статуэтку, возникло странное, но четкое ощущение, что он сегодня встретит того, кому хотел бы подарить Мерлина. Он горько усмехнулся про себя: это было совершенно нереально. Рон и Гермиона крепко поссорились и разъехались по домам на Рождество. Рон даже не пригласил его в Нору. Сириуса и Ремуса опять не было в пределах досягаемости – Дамблдор постарался. Проводить этот семейный праздник ему было не с кем.
К середине дня настроение Гарри стало совсем тоскливым. Хотелось выть как оборотень в полнолуние: повсюду царила атмосфера праздника, ожидания светлого и чудесного, а он … Он был один. И всё из-за Дамблдора. Он уже после третьего курса понял, что у директора были какие-то планы на него: слишком много происшествий и странных случаев происходило с ним при участии или попустительстве Дамблдора. Он не знал, что это за планы, но было ясно, что в них почему-то непременно входило его одиночество. Нет, ему позволялось иметь друзей, приятелей, но не взрослых близких людей. У него не было семьи. Никогда. Ему просто не позволяли её иметь. Сперва были Дурсли (которым, кстати, непонятно с чего решили его отдать: в магическом мире маглы не имели никаких юридических прав и никак не могли быть опекунами волшебника.), нет, они его почти не били, но относились как к чужому или незваному гостю и их никак нельзя было назвать семьёй; затем появилась семья Уизли, которая отнеслась к нему очень тепло, почти по-родственному, но совсем не знали его; потом появился Сириус, но выяснилось, что с ним на площади Гриммо 12 Гарри не может жить, а должен жить с Дурслями из-за какой-то «защиты крови». Гарри в эту защиту не очень-то верил, поскольку дом Дурслей своим никогда не считал, и защита, о которой говорил Дамблдор, не должна была работать. Поэтому отсутствие семьи Гарри совершенно справедливо считал следствием манипуляций старого директора.
Рождество всегда было семейным, домашним праздником, а у Гарри ни дома, за исключением Хогвартса, ни семьи не было и не предвиделось, поэтому праздничная атмосфера его угнетала.
Его снедала боль, одиночество, тоска и злость на Дамблдора. В очередной раз наткнувшись на радостных соучеников, он решил вместо праздничного ужина сбежать в Хогсмит и напиться. Он положил Мерлина в сумку, с болью вспомнив утреннее настроение, набросил на себя легкие маскирующие чары и направился по подземному ходу в Хогсмит.
***
Том Риддл сидел в старом доме и предавался грустным мыслям. Он не любил Рождество: оно всегда напоминало о том, чего у него никогда не было. Приютские дети вообще не любят этот праздник: им неоткуда ждать чудес – слишком хорошо они знают, что их не бывает, им не от кого ждать подарков, и у них нет тех, кому хотелось бы подарить подарки самим.
Он был Темным Лордом. Он мог бы вызвать своих слуг в любой момент, оторвать от семьи, готовящейся к празднику, поставить их на колени, злорадно наблюдать, как они корчатся от боли, но мстительное удовольствие от испорченного другим праздника не улучшает собственного настроения, только растравляет глухую тоску, – это он понял ещё в школе.
Школа. Хогвартс. Единственное место, которое он мог бы назвать своим Домом. «Наверное, это наследие Слизерина говорит», – горько усмехнулся Том про себя. У него никогда не было друзей или семьи, даже в Хогвартсе он никогда ни с кем близко не общался.
Он резко встал, подумав, что просто сидеть в тоске и унынии – недостойно, и что если он просидит так еще полчаса, то закиснет окончательно.
Том решил инкогнито прогуляться по окрестностям Хогвартса. Прогулка поможет разогнать сплин: засыпанный снегом Хогвартс на фоне величественного Запретного леса невероятно красив. В его человеческом облике Тома вряд ли кто узнает, даже пожиратели помнят только его жуткую безносую анимагическую форму. А те, кто знали его в школе, вряд ли сопоставят то, как выглядит он сейчас – зрелого сорокалетнего мужчину, с тем подростком, которого, может быть, кто-то ещё помнит.
Том бродил по Хогсмиту, смотрел на замок, лес. Созерцание величественного зимнего пейзажа успокоило его, но снующие по деревне с радостными лицами люди, украшенные к празднику дома усилили щемящее чувство одиночества и желание пообщаться с кем-то близким. Холод внезапно стал почти нестерпимым. Зябко поежившись, Том зашел в «Кабанью голову».
Он заказал себе огневиски, сел за столик в углу и осмотрелся. Посетителей было немного: в основном обычный сброд, который можно найти в любом заведении с сомнительной репутацией.
Его внимание привлек один из посетителей в другом углу. Плащ с капюшоном, из-под которого не видно лица, слабые маскирующие чары были вполне естественны для человека, решившего зайти сюда. Но его манера держаться: то, как он двигался, пил, сидел – всё выдавало в нем школяра. Этот посетитель уже много выпил, но было видно, что он пьет, возможно, в первый раз и что он находится в таком уровне нервного напряжения, когда совершенно не пьянеешь.
«Интересно, – подумал Том. – Ни дома, ни в гостиной своего факультета, ни на праздничном пиру – здесь. И как только пробрался, да и зачем? Видно кто-то здорово достал парня ».
Он подсел за столик этого посетителя и заговорил с ним.
– Добрый вечер.
– Добрый, наверное.
– И кто Вам так испортил вечер?
– Не важно, а впрочем … есть тут один очень «добрый» директор. Из-за него я … мне опять не с кем встречать Рождество.
– И мне, абсурд, но тоже из-за директора.
– Бывает, он своими благими намерениями многим жизнь попортил.
–Да уж! Предлагаю игру: мы – дальние родственники и встречаем Рождество вместе.
Том замолчал, ожидая ответа собеседника и забавляясь про себя его возможной реакцией. Гарри, которому до сих пор было почти все равно где находиться, стало интересно. Внутренний голос попытался заикнуться об осторожности, но так как Черной метки у собеседника не было (её Гарри научился ощущать после событий четвертого курса), то голос был проигнорирован. Гарри, которого потянуло на приключения, решил согласиться.
– Я не против, но мне нужно к девяти быть здесь.
–Хорошо.
Том взял салфетку, пара взмахов палочкой и формула на латыни.
– Возьми. Это – портключ, он доставит тебя сюда. Дай руку – аппарируем ко мне.
Гарри убрал салфетку в карман и подошел к своему собеседнику.
После аппарации у Гарри слегка кружилась голова, но он вдруг почувствовал, что абсолютно трезв, и поспешил оглядеться.
Комната, в которой они оказались, была небольшой. В одном углу ютились диван, столик и напротив окна – елка. Украшенная только бусами и серебристыми шарами, она смотрелась аристократически изысканно. Все остальное пространство по периметру комнаты занимали огромные, до потолка, книжные шкафы. Гарри восхищенно рассматривал это богатство, забыв даже снять плащ.
«Нравится?» – спросил хозяин дома. «Да, очень!» – выдохнул Гарри, переводя взгляд на собеседника. Тот снял плащ с капюшоном и бросил его в угол дивана, жестом предложив Гарри сделать то же. Гарри машинально подчинился, наконец обратив внимание на хозяина дома. Перед ним стоял голубоглазый брюнет лет сорока. Черты лица ничем не напоминали Сириуса, но от взгляда этого человека, несмотря на его улыбку и приветливость, веяло странным холодом. Гарри вспомнился его крестный – такие глаза он видел только у Сириуса, когда он только выбрался из Азкабана.
Мужчина щелкнул пальцами, приказывая подать ужин.
«Прошу»,– произнес он, указывая на диван, а сам сел в кресло, которое обнаружилось возле стеллажа. Гарри сел на диван и расслабился. Они несколько минут помолчали, не зная с чего начать разговор.
«Гриффиндорец»,– начал Том.
– Не понял?
–Ты – явно гриффиндорец. Только представитель этого факультета мог отправиться встречать Рождество неизвестно куда с человеком, даже имени которого не знает.
«Теодор»,– закончил он, подавая руку. Том решил не называть даже магловского имени, которое мало кто знал.
«Г … Грегори, – произнес Гарри, отвечая на рукопожатие, и продолжил – А ты, видимо, слизеринец, только представитель этого факультета мог предложить такую игру».
– Ну, раз уж ты её принял… Как родственник я должен спросить, как у тебя дела в школе.
– Нормально, строгие учителя, сумасшедшие ученики, кусачие учебники, в общем, все как всегда.
– Да, в нашей школе бывает всё. Когда я учился один первокурсник, будучи сам весьма немаленького роста, принял Флитвика за ученика и спросил с какого он факультета. В классе такой смех стоял.
« Надо же,– сказал Гарри, отсмеявшись – А у нас был случай! Мы на ЗОТС проходили боггарта. Страхом одного из ребят оказался наш профессор зельеварения Северус Снейп. А после заклинания он оказался в женской одежде и нелепой шляпе с чучелом грифа. От хохота лежали все».
– А почему боггарт стал профессором? Он что такой страшный?
– Да не особенно, строгий очень, и очень не любит гриффиндорцев, а у того парня талант – взрывать котлы даже при приготовлении самых безопасных зелий. Вот ему и достается.
Тут на столе очень вовремя появился ужин, которому они уделили ровно столько внимания, чтобы не быть голодными. После они с кружками горячего глинтвейна устроились на диване и с удовольствием продолжили беседу. Они рассказывали друг другу забавные случаи из школьной жизни, говорили о своем любимом предмете, которым у обоих оказалась Защита от темных сил. Тема школы оказалась неисчерпаемой. Каждому было что веселое или приятное вспомнить о школе, каждому не с кем было этим поделиться. Том вообще ни с кем не делился своей личной жизнью, а у Гарри вся школьная жизнь проходила с друзьями, и рассказывать о ней им не имело смысла. И Гарри, и Том наслаждались не только возможностью рассказать, но и возможностью послушать друг друга: Тому казалось, что он снова становится молодым, а Гарри нравилось слушать про что-то, не связанное с войной или конфликтами между факультетами. Незаметно за беседой прошло несколько часов. Время приближалось к ночи.

«Знаешь, это лучший Рождественский вечер в моей жизни!»– искренне произнес Гарри, отставляя чайную чашку.
«В моей, наверное, тоже, – грустно улыбнувшись чему-то своему, сказал Том.– Но , кажется, нам пора прощаться. Тебе надо быть в спальне, когда утром прибудут подарки».
Гарри внимательно посмотрел на Теодора. Что-то в его интонациях и выражении лица казалось смутно знакомым. Наверное, так со стороны выглядел он сам в свое первое Рождество в Хогвартсе: горечь неосуществимых надежд, ожидание чего-то светлого, чего никогда не было и вряд ли будет. Повинуясь порыву, он, почти шепотом, спросил:
–А тебе когда-нибудь дарили подарки?
– Нет. Я сирота, вырос в магловском приюте, да и в Хогвартсе не кому было.
Они оба замолчали. Гарри пытался собраться с силами сделать то, о чем думал уже полчаса, но никак не мог решиться – подарить Мерлина Теодору.
Гарри, неловко от смущения и внутреннего напряжения, подошел к своей сумке и вытащил из неё статуэтку. Подойдя к Теодору, он произнес:
«Теодор, я хочу подарить тебе эту статуэтку Мерлина. Я вырезал её из дерева, и мне хотелось подарить … судорожный вздох… кому-то близкому, кого еще не знаю, кому-то, кто поймет… Почему-то мне сегодня утром подумалось, что я встречу такого человека, и я положил её в сумку… С Рождеством, Теодор!» – закончил он, передавая ему в руки фигурку.
Том автоматически взял статуэтку, не в силах вдохнуть от нахлынувших чувств. Такого урагана эмоций он не испытывал уже давно: радость, смятение, боль ,обида, ощущение нереальности происходящего и щемящий восторг ребенка, получившего давно желанную игрушку.
Том постарался спрятать волнение и оглядел комнату: он чувствовал, что должен, нет не должен, а хочет подарить что-то этому ребенку в ответ. Что он может подарить? Взгляд остановился на книжном шкафу: то, что надо, мальчик интересуется защитой от темных искусств и любит читать: «Защита от тьмы и порождений её» Даниэля Дефо*, великолепная книга, когда-то он и сам учился по ней.
Он призвал том с полки. Положив книгу на стол, он направил на неё палочку: «Presentum».
Книга приподнялась над столом, засветилась мягким светом и через несколько мгновений опять опустилась на стол, запакованная в блестящую зелёную с серебристыми звёздочками бумагу.
– Это книга по защите, здесь есть редкие заклинания. С Рождеством, Грегори.
«Спасибо,– сказал Гарри, принимая книгу из рук Теодора. – Что это за заклинание ты использовал?»
– Presentum? Заклинание дарения: не позволяет отнять подарок у того, кому он предназначен, плюс в качестве милого дополнительного эффекта упаковка и надпись какие пожелаешь.
– Здорово! Я бы хотел попробовать, на этом
И он, лукаво улыбнувшись, указал рукой на статуэтку Мерлина.
«Хорошо»,– ответил Том, усмехнувшись,– «Сосредоточься на положительных эмоциях в мой адрес, желании сделать подарок, представь надпись и упаковку на свой вкус, затем сделай стандартное движение палочкой как для «Акцио» и произнеси: «Presentum»».
Гарри закрыл глаза, концентрируясь на желании подарить Теодору радость, представил зелёную с серебристым упаковку (вряд ли слизеринец оценит гриффиндорский колер), подпись на основании статуэтки «Ты не один. С Рождеством. Гарри Джеймс Поттер» и произнес :«Presentum». Он открыл глаза: на столе красовался упакованный, как он и хотел, подарок.
– Ещё раз с Рождеством, Теодор.
– Спасибо, Грегори. Держи свой плащ, портключ настроен на переулок возле «Кабаньей головы». Доброй ночи, прощай.
«Прощай», – только и успел сказать Гарри, перед тем как портключ активировался, и он почувствовал знакомый рывок в районе пупка.

Вернувшись в гриффиндорскую спальню мальчиков 5-го курса, он положил подарок Теодора в тумбочку, решив открыть вместе с остальными подарками.
Утром он проснулся выспавшимся и бодрым. Гарри ощущал радость праздника, от вчерашней хандры не осталось и следа Он начал разбирать подарки, оставив книгу, подаренную Теодором вчера «на сладкое». Гарри уже успел достать фирменный свитер от Молли Уизли, книги по учебе от Гермионы и набор по уходу за метлой от Рона, когда за ним зашла Джинни, и пришлось идти завтракать. После завтрака ребята утащили Гарри играть в снежки, и до своего последнего подарка он добрался только после обеда. Гарри снял оберточную бумагу и осторожно провел пальцами по обложке.
От книги исходило мягкое ласковое тепло, он окунулся в ощущение покоя и радости, словно на миг вернулся в тот домик, где провел это Рождество. Гарри подумал, что это Рождество и тот домик он никогда не забудет.
Он, мимолетно удивившись тому, что известный магловский писатель оказался магом, по привычке начал просматривать книгу с оглавления. Гарри чуть не задохнулся от восторга: там были разделы об окклюменции – защите разума, о защите от темных и светлых боевых заклинаний, о защите от магических животных и нежити. Такого полного охвата защитной магии он не встречал ни в одной книге. Полный восторга и энтузиазма, он решил просмотреть и начать читать книгу сначала. На контртитуле** он увидел подпись Теодора. Книжка выскользнула из его рук на кровать, а сам он еще несколько минут сидел, окаменевший от изумления. На белом листе четко выделялись строчки подарочной подписи:
«Спасибо за замечательное Рождество!
Удачи в изучении ЗОТС.
Том Марволо Риддл.»

---

*–Даниэль Дефо написал более 300 произведений. В их числе серьезные исследования по вопросам экономики: монументальное экономико-географическое описание Великобритании, "План английской торговли", исторические труды (история царствования Петра I), серия книг по демонологии и магии.
**–белый лист перед титульным листом (см ссылку)