Очередная волна взросления настигла Северуса на следующий день. После обеда, когда Гарри уже заканчивал работу в саду, рядом с ним внезапно раздался задыхающийся стон, а потом что-то тяжёлое рухнуло на землю. Гари тут же подхватил Северуса на руки, прижимая к себе крепко, но стараясь не причинить лишней боли, и осторожно, чтобы никто его не заметил, проскользнул через заднюю дверь на кухню и по ступенькам поднялся в свою крохотную комнатку. Стараясь запереть дверь, Гарри почувствовал, как стремительно тяжелеет у него на руках дрожащее тело, и едва успел добраться до кровати, когда онемевшие от тяжести руки разжались, и Северус, всё ещё невидимый, упал на кровать. Потеряв равновесие, Гарри рухнул сверху, чувствуя последние судороги своего друга. Моментально откатившись в сторону, Гарри стал снимать мантию-невидимку, и увидел, что Северус выглядел его ровесником. Его лицо вытянулось, а черты огрубели; руки и ноги заметно выросли, но при этом остались худющими, как это бывает у подростков. Глаза Северуса были плотно зажмурены, а ладони сжаты в кулаки – картины прошлого сейчас проплывали перед ним. Отстранившись от него, Гарри достал последний флакон с болеутоляющим зельем. Гарри понимал, что теперь Северус узнает его лицо, и боялся неизбежной реакции – ненависти и презрения в тёмных глазах.
Притянув подростка на колени, Гарри не удержался и, наклонившись, поцеловал прядь тяжёлых волос. Почувствовав, что Северус приходит в себя, Гарри прижал к его губам горлышко флакона:
- Вот, пей, это поможет унять боль.
Коротко простонав, Северус проглотил зелье и снова в изнеможении откинулся назад. Гарри отложил пустой пузырёк и стал поглаживать волосы Северуса так, как он делал после каждого взросления, но на этот раз Гарри не был уверен, что ему снова представится такая возможность. Невидяще уставившись на пылинки, веселящиеся в луче света, Гарри мысленно проигрывал воспоминание, которое подглядел в Мыслесливе взрослого Снейпа.
- Ты был прав, Гарри, твой отец – настоящее дерьмо! – слабый голос был наполнен ядом, но обнадёживало, что Северус всё же назвал его по имени.
- Мне жаль, - прошептал Гарри, на секунду обняв Северуса, чтобы тут же отодвинуться, давая ему возможность вытянуться в полный рост.
Тёмные глаза встретились с зелёными, и Гарри заметил печаль во взгляде Северуса.
- Это не твоя вина, ты ведь тогда даже не родился. Уж я то знаю, что дети не в ответе за ошибки своих родителей.
Сидя на самом краю кровати, Гарри пытался снять с Северуса брюки – после очередного взросления они стали малы и едва не лопались по швам прямо на теле – на что Северус вопросительно выгнул бровь. Но Гарри проигнорировал это слишком знакомое движение, осторожно поглаживая узкое бедро, на котором, однако, были явно видны мускулы, которых не было у десятилетнего Северуса. Серебряные пятнышки всё ещё были отчётливо видны, но Гарри показалось, что их стало меньше. Если возраст очередного взросления зависел от размера пятен, то это объясняло бы нерегулярность скачков и то, что каждый раз Северус взрослел неодинаково. На бедре было несколько мелких пятен, несколько покрупнее, но одно было настолько большим, что Гарри забеспокоился, как Северус перенесёт взросление, соответствующее этому пятну.
- Я прошёл осмотр? - голос у Северуса тоже изменился и теперь был почти таким глубоким, как помнил Гарри. И точно так же наполнен сарказмом.
Подняв голову, Гарри попытался скрыть беспокойство улыбкой:
- Ну, думаю, жить будешь, но не в этой одежде. Из неё ты вырос.
Подростком Северус стал угрюмее, чем раньше, и Гарри понимал, что дальше будет только хуже. А ещё в нём проснулась слизеринская хитрость – однажды вечером, выбравшись за едой, Северус не только достал где-то копчёную курицу, но и ухитрился раздобыть ингредиенты для болеутоляющего зелья, которое подростки вместе, пользуясь отсутствием Дурслей, сварили вечером на кухне. За этот вечер, помогая другу, Гарри узнал о зельях больше, чем за весь первый год обучения.
Кровать, которую делили подростки, теперь казалась ещё меньше, ведь Северус почти догнал Гарри в росте. И впервые Гарри узнал, как мучительно спать, если к тебе прижимается чьё-то тело. Северус заснул быстро, тесно прижимаясь к Гарри в поисках тепла. Обняв мирно посапывающего подростка, Гарри медленно соскользнул в сон.
Чо Чанг медленно приближалась, её тёмные волосы развевались на ветру. Остановившись почти вплотную, она взяла его лицо в свои ладони и наклонилась за поцелуем. Обнимая её за талию, Гарри пропускал сквозь пальцы тяжёлые пряди, упиваясь их мягкостью, скольжением. Поцелуй был мягким и влажным, а Гарри хотелось, чтобы он был уверенным и горячим. Притянув её ближе, Гарри наслаждался ощущением твёрдой груди и напряжённого члена, упирающегося в его живот. Гарри застонал, столкнувшись носами с Северусом, прижимая его ближе, желая стать единым целым, чувствовать прикосновения этих сильных белых рук к своей коже, желая Северуса…
Гарри проснулся, задыхаясь, слыша бешеную пульсацию крови в ушах и обнимая Северуса. Маленький Северус точно так же прижимался к нему во сне, но впервые Гарри проснулся с болезненно напряжённым членом, фантазируя о мальчике, лежащем рядом. Северус сонно пошевелился, притискиваясь ближе, зарываясь носом в шею Гарри. А Гарри пытался унять дыхание, всё ещё ощущая уверенные губы Северуса на себе и пытаясь осознать произошедшее. Нет, нет, это был не Северус, конечно, нет. Это была Чо, с отчаянием думал Гарри. Но когда он попытался вспомнить её лицо, перед ним снова появлялись черты Северуса. Неужели это нормально – мечтать о мальчике, если тебе на самом деле нравятся девочки, думал Гарри. Ни одна девочка его так не возбуждала.
Такие мысли обуревали Гарри ещё долго, и заснуть он смог лишь незадолго до рассвета. Он боялся утра, не знал, как взглянет в глаза другу, но поведение Северуса ничуть не изменилось, возможно, его реплики стали немного язвительнее, но в общем, ничего странного Гарри не заметил. Хотя пару раз Гарри замечал странные, словно бы оценивающие взгляды Северуса, которые посылали горячую волну по всему телу Гарри каждый раз, когда он их видел.