Глава 24
Брайан
Бармен принял заказ от нависшего над ним Бута – Бим для меня и стакан флоридского апельсинового сока для него – быстро выполнил его и уполз на дальний край стойки, опасливо на нас поглядывая. Я прошёл к угловому столику и сел, Бут разместился напротив; стеклянный стакан выглядел просто крохотным в его лапе. Я заметил его деформированные суставы.

- Ты был боксёром?
Он пожал плечами.
- Для парня с такой внешностью, как у меня, не слишком много вакансий, - он улыбнулся. - А я всегда был таким вот красавчиком. Бокс не давал натворить глупостей и позволял деньжат подзаработать. Всё лучше, чем в армии Её Величества, ты уж мне поверь.
- И как, успешно?
- На жизнь хватало, - он отхлебнул сока.
Это значит – да.
- Но я пришёл сюда не своё прошлое обсуждать. Я здесь из-за тебя и малыша.
- Наши отношения с Джастином тебя не касаются.
- Громко сказано – «отношения». Сейчас ты делаешь ему предложение, а через секунду уже другого к себе заселяешь, даже смелости не хватило в лицо ему об этом сказать. Да что ты за мужик? Постыдился бы.
Ну всё, хватит с меня.
- Не нужны мне твои лекции, спасибо охуеть какое, - я хлопнул по столу. – Ты, блять, как всевидящее око: обо мне всё знаешь, обо всём, что здесь происходит, знаешь, но нет у тебя права вмешиваться в нашу жизнь! Так что заткнись на хуй о том, чего не понимаешь.
Он даже глазом не моргнул в ответ на мою отповедь.
- А что с новым бойфрендом случилось? Ты и его бросил?
Вот, блять, вцепился, как клещ – не хуже Джастина!
- Никакой он мне не бойфренд. И не твоё это ёбаное дело, я тебе уже сказал.
- Ошибаешься, это моё дело, потому что мне нравится Джастин, а раз уж он просто сияет, видимо, вы снова сошлись. Просто хочу узнать, почему ты это делаешь – эдакий жест милосердия, а как только он поправится, ты ему снова пинок дашь? Он ведь заслуживает большего.
- Да что ты говоришь? Ты вообще знаешь его без году неделю!
- За прошедшие шесть месяцев я видел его чаще, чем ты, и успел понять, что он очень внимательный и проницательный мальчик. И раз уж он так запал на тебя, значит, ты не обычный высокомерный мудак, значит, в тебе он разглядел что-то. И мне вот любопытно, что именно? Мне не понять, что такого привлекательного один парень может найти в другом, но если бы я был таким, то Джастин был бы моим идеалом. И не потому, что он молодой и такой красивый, что хоть сейчас на обложку, но он ещё умный, забавный, талантливый и очень добрый. А судя по тому, что я о тебе слышал, ты должен был в мешок его посадить, чтобы он от тебя не сбежал – а он только что землю, по которой ты ходишь, не целует. Так в чём твоя проблема? Хватай его и беги, пока не увели прямо из-под носа. Это тебе бесплатный совет.
- Не нужно мне его тут расхваливать, как невесту на выданье. И несмотря на твои прежние утверждения, ты, похоже, тоже попал под его чары. Может, об этом поговорим? – я издевательски ему улыбнулся, ожидая обычной для натурала реакции: отрицание, гнев, возмущение; но он серьёзно ответил:
- Ты знаешь, что думают девяносто девять человек, когда видят меня? Большой, лысый, уродливый ублюдок. Большой, лысый, уродливый, тупой ублюдок. И они бы животики от смеха надорвали, если бы узнали, что кому-то вроде меня нравится искусство, музыка, что я даже книги читаю! Если бы я родился сейчас, я бы мог учиться, в колледж бы пошёл или ещё куда. Но там, где я рос, наука была не в чести… если ты только не хотел, чтобы тебя зубрилкой посчитали и девчонкой, - он едва заметно улыбнулся. – Я знаю, как выгляжу. Мой внешний вид отпугивает людей – но не твоего мальчика. Однажды он пришёл в клуб, где я вышибалой работаю, и ни капельки не испугался, когда меня увидел. Мы разговорились, он упомянул, что рисует, а когда понял, что мне интересно, то не засмеялся и вообще не подумал, что это забавно – такой вот мордоворот, как я – и разговор про картины. Он пригласил меня к себе, показал свои работы – очень впечатляюще, я бы сказал. А потом пригласил пойти с ним в пару галерей. Я думал, что он вежливость так проявляет, ни на грамм не поверил, что он серьёзно. А он договорился, сказал, куда и когда подойти, и совсем ему не казалась странной наша парочка. Он вёл себя точно так же, как и с другими ребятами, говорил со мной как с равным, а не объяснял мне всё как несмышлёнышу.
- А тебе не мешает, что он гей?
Он помолчал, взбалтывая в стакане сок, а потом тихо ответил:
- Давай я расскажу тебе историю. Есть у меня младшая сестра Китти, моя любимица. Сынок её старший, Энди, был таким талантливым. Бегал за мной, как собачонка, а мне это лестно было, и любил я его больше остальных. В школе ему здорово доставалось, потому что он ни футболом не занимался, ни в кампаниях по вечерам не торчал… хотел танцевать балет. У него отлично получалось, так здорово, что его зачислили в Королевскую Академию Балета, едва ему исполнилось шестнадцать. Я так им гордился… и вся семья гордилась, и рады были, что из этой школы он уедет, будет общаться с такими же ребятами, как он сам, и не придётся ему всё это больше терпеть, - он покрутил стакан в руках. – Потом в 1991 году началось всё это дерьмо со СПИДом, и все говорили, что это кара Господня для извращенцев. Энди шёл однажды вечером к другу на день рождения, и на него напала шайка каких-то бритоголовых. Избили его сильно. У него был разрыв селезёнки, а они убежали и бросили его на той аллее. Он умер, даже в сознание не пришёл.
- Мне жаль, - блять, ну что тут скажешь?
- Да, эти чмошники тоже пожалели, когда я до них добрался, - мрачно усмехнулся Бут. – И дело в том, что я даже не знал, был ли Энди голубым или нет… наверное, он и сам ещё не разобрался, не успел. И мне это было не важно, понимаешь; я всё равно его любил. И ничего бы для меня не изменилось, он всё равно был бы милым и добрым мальчиком. Таким храбрым! А эти ублюдки убили его только за то, что он просто похож был на голубого… им этого хватило. И когда я встретил Джастина, он сразу же напомнил мне Энди – не по внешности, нет, но то, каким он был. Как он любил людей и верил им… всегда искал в них хорошее, он особенный, понимаешь? Ты радуешься, едва только его увидишь. А когда он рассказал мне, как одноклассник избил его на выпускном, ощущение это только усилилось.
Бут замолчал и задумался на минуту, а когда снова посмотрел на меня, в глазах его был гнев.
- А однажды вечером он пришёл в клуб и что-то словно умерло у него внутри. Весь свет, всё счастье. И тогда же он начал крутиться с этим сучонком Диланом, торчал в клубе ночи напролёт и волосы свои чёртовы покрасил! Я не знал, что это из-за тебя, а он мне не рассказывал… и я поехал в Лондон, чтобы с девочкой, подружкой его, поговорить, понять, что ты такого натворил!
Я всегда гордился тем, что отлично понимаю характер людей. И хоть этот амбал, сидящий передо мной, мог бы с лёгкостью сломать мой позвоночник о колено, я не думаю, что он на самом деле бандит. Вне всякого сомнения, из него получился бы отличный друг… и просто ужасающий враг. Он, похоже, относился к тому типу людей, которые кому угодно могут сказать в глаза всё, что думают, не заботясь о последствиях. Я сам точно такой же.
- Ладно. Хочешь правду? Не хотел я никаких отношений. Да на хуй бы они мне сдались? Я делал, что хотел, когда хотел и с кем хотел, и, когда я впервые встретил Джастина, он оказался ответственностью, которой я не хотел. Ему было семнадцать, он влюбился в меня, а я обращался с ним как с дерьмом. Что тут врать? Не знал я, как с ним обращаться, и знать не хотел. Но когда его избили, я понял, насколько он для меня важен… чёрт, да он был самым важным человеком в моей жизни. Твой племянник… ему не повезло, он умер, и я не пытаюсь преуменьшить эту потерю для тебя. Но все, что произошло с Джастином, случилось прямо у меня на глазах, я держал его на руках целую вечность, пока не приехала «скорая»… и если уж это не способно изменить человека, то я вообще не знаю, что тогда способно. Не буду говорить, что дальнейший наш путь был усыпан розами, потому что не было такого; мне понадобилось ещё три года и ёбаный взрыв, чтобы понять, что мне не только нужен Джастин, но я и хочу его, и я готов был на всё, только чтобы сделать его счастливым. Я даже готов был отпустить его, потому что верил, что это его золотой билет, та возможность получить всё, что он заслуживает – поехать в Нью-Йорк, стать великим художником, без меня и всей этой хуйни, что только мешала ему год за годом. Вернее, мне это так преподнесли, человек, которого я считал самым близким другом, которому верил больше, чем самому себе. Наебали меня знатно, что тут скажешь… но это третий раз, когда я едва его не потерял, и, поверь мне, больше я такого не допущу.
Бут неспешно прихлебывал свой сок, а потом заговорил снова.
- Папаша мой одно время попугайчиков разводил, - сказал он. – Знаешь, маленькие такие штучки, жёлтые, зелёные и голубые, с длинными хвостами. Смелые, умные красотульки. Ничего не боялись. Чирикали целыми днями, мама с ума от них сходила, но отец в них души не чаял. На выставки возил, призы получал, - я слушал внимательно его неспешный рассказ, успев уже понять, что он, как Эммет, использует истории, чтобы оживить пример. – И вот однажды чемпион, голубенький, удрал. Улетел в сад и порхал там целый день с ветки на ветку, пока отец из кожи вон лез, пытаясь его подманить – и не ради того, что это был его лучший птах… просто знал мой папаша, что если не поймает его, то все остальные птицы, дикие – воробьи, дрозды и скворцы – жизни ему не дадут, будут нападать на него, клевать его до тех пор, пока он не погибнет. И не важно, каким смелым, умным и красивым он был – ему было не место в саду, он был чужак, пришелец, и все остальные птицы знали это.
- Вы его поймали?
- Нет, - Бут покачал головой. – Он исчез. У отца сердце было разбито.
- И мораль сей басни..? – я вздохнул
Бут в ответ пожал плечами.
- Понимай как хочешь. Но, что бы ты ни думал, нельзя было посылать кого-то вроде Джастина в Нью-Йорк совсем одного и ожидать, что всё будет нормально. Дерьмо это собачье, а не решение.
- Ага, задним умом все мудры.
Он улыбнулся.
- За словом в карман не полезешь, так? Ну, я всё сказал. А ты теперь над этим поразмысли, - он допил свой сок и поставил стакан на стол. – И раз уж у вас здесь всё в ажуре, то мне пора прощаться и отправляться назад… проверю, есть ли у него мой адрес и телефон – просто на всякий случай.
- Возвращаешься в Нью-Йорк?
- Я же там живу, по крайней мере, в настоящий момент. А потом двину дальше.
И тут меня словно озарило.
- Если бы у тебя была работа здесь… ты бы переехал?
- Не понял, - он глянул на меня. – Переехать сюда?
- А почему нет? Ты сказал, что беспокоишься о Джастине, и я тебе верю, потому что иначе ты не приехал бы сюда. А мне нужен кто-то, кто мог бы помочь мне с ним… у меня возникли семейные проблемы, которые требуют немедленного решения, а этот щенок слишком упрям, что зачастую не идёт ему на пользу. Я не могу рисковать им… зная, что он может навредить сам себе, пытаясь доказать, что может со всем справиться сам. Мне нужен кто-то, кто приглядит за ним… составит ему компанию, поможет ему, пока он ограничен даже в передвижении. Ему ведь придётся ездить в больницу на обследования. Нужно убедиться, что он… не вернётся к прежнему; а раз уж ты ему нравишься, он тебе доверяет, то лучше кандидатуры просто не найти.
- Телохранителя, значит, ищешь?
- Что?
- Ну, неформального.
- Да. Да, это именно тот, кто мне нужен.
- Ты его поэтому запер? Не доверяешь ему, боишься, что он сбежит?
- Да, но я просто не знаю, есть ли у него зависимость. Лучше перестрахуюсь.
- Извини, - Бут качнул головой, - но за друзей я плату не беру, о них я забочусь бесплатно.
- Тогда я могу предложить тебе настоящую работу. Ты же сейчас работаешь охранником, и я думаю, что отлично с этой работой справляешься. У меня в Питтсбурге клуб – «Вавилон». Джастин тебе не рассказывал?
- Сказал, что вы там познакомились.
Я кивнул.
- Верно. Приглашаю тебя присоединиться к службе охраны. Можешь работать столько ночей, сколько захочешь, об оплате договоримся. Когда мне нужно будет отъехать, ты сможешь присмотреть за Джастином… только не рассказывай ему об этом. Вряд ли ему понравится идея о персональном телохранителе.
- Предположим, я соглашусь, - он сузил глаза. – В принципе, в Нью-Йорке меня ничто не держит, я там уже несколько лет, и мне поднадоело. А Джастину действительно сейчас помощь не помешает. Но давай сразу проясним ситуацию: я здесь ради него, а не ради тебя. Если ты мне платишь, ты босс, я буду работать на тебя и не предам тебя. Но шпионить для тебя я не стану, и врать ему – тоже, и совершенно точно я не стану его отвлекать, пока ты пойдёшь налево. Если тебе это нужно, то забудь.
Я посмотрел ему прямо в глаза.
- Я ценю твою честность. Но мне нужно именно это: человек, который будет на стороне Джастина, защитит его интересы… и если придёт время, когда тебе придётся выбирать между Джастином и мной, я надеюсь, ты выберешь его, нет, я даже настаиваю на этом. И заранее даю тебе разрешение вправить мне мозги, если что-то опять случится.
Ещё секунду он упрямо смотрел на меня, а потом откинул голову и громогласно рассмеялся.
- По рукам, губ. Мне нужно пару дней, чтобы вещички собрать и квартирку здесь подыскать, а потом я могу выходить на работу, - он протянул правую руку, и я пожал её, стараясь не морщиться, ощущая его железный захват.
- Губ? – полюбопытствовал я.
- Губернатор. Босс, - объяснил Бут.
Я вздохнул.
- К тебе словарик не прилагается? Чувствую, что мне он пригодится.
- Ты привыкнешь. Джастин же привык.
Я вспомнил то странное словечко – «сосунок», которым обозвал меня Джастин, и кивнул.
- Да, он быстро учится, - Бут понимающе рассмеялся. - Можно задать тебе вопрос?
- Давай, но не гарантирую, что отвечу.
- Почему ты не сделаешь что-нибудь с лицом?
Он жёстко взглянул на меня.
- Неужели сам ещё не понял? Я ведь совсем как ты. Ты хочешь произвести впечатление – делаешь то, что нужно, говоришь то, что они хотят услышать, одеваешься так, чтобы они это одобрили. Они не отказывают тебе, понимают, что ты богат и достаточно жесток, чтобы не позволить им встать у тебя на пути. Мы похожи, просто носим разные маски. Люди смотрят на меня и понимают всё без слов. Эти сосунки дважды подумают, прежде чем связаться со мной… они думают, что я наброшусь на них и растерзаю, стоит им только не так на меня посмотреть.
- А тебе не нужно этого делать именно потому, что у них нет никаких сомнений, что ты на это способен?
- Сечёшь, губ. Но вот Джастин – к счастью – видит нас обоих насквозь, - он встал и улыбнулся. – А теперь тебе лучше вернуться домой, пока малыш не сообразил, как вскрыть твой замок.