Глава 21
Следуй за мечтой – и ты не прогадаешь,
Следуй за мечтой, не отступая ни на шаг.
Сбудется желание, придут верные слова,
Когда долгожданный явится сюда.
Когда садится красное солнце в городке за станцией,
И бары призывно мигают огнями,
Я буду с тобой,
И в сердце моём - лишь ты.
«Красное солнце» - Нейл Янг
Брайан
Я раздел его медленно, осторожно, изучая синяки на спине и ягодицах, которые по цвету были точно такими же, как и те, что на груди. Чёрт, если так пойдёт и дальше, Джастин весь скоро сольется со своими волосами. Когда я покупал специальные коврики для ванной, то заскочил в аптеку и раздобыл там бутылочку настоя гамамелиса – Дебби всегда утверждала, что для лечения синяков нет средства лучше. Так что теперь, лёжа в постели, я смочил ватный шарик прозрачной, чуть маслянистой жидкостью и начал бережно смазывать многочисленные чёрно-синие пятна. В ответ на мои действия Джастин только благодарно вздыхал. Когда со спиной и задницей было покончено, я осторожно перевернул его, чтобы обработать и грудь тоже, а он поднял на меня свои мечтательные голубые глаза.
- Я хочу тебя в себе, - шепнул он едва слышно.
О, блять, и я этого хотел – сильнее, чем дышать, прямо сейчас. Но, боюсь, это не пойдёт ему на пользу.
- Наверное, нам стоит подождать, Солнышко, пока ты снова станешь чуть более гибким. В конце концов, можно же и по-другому, правда? – но он отрицательно потряс головой.
- Мне это нужно, Брайан. Нам обоим это нужно. Придётся что-то придумать.
И мы придумали, как всегда. Я уложил его на левый бок; убедившись, что ему удобно, я расположился сзади, повторяя изгибы его тела – точно так же, как после того нападения – и любил его со всей нежностью и заботой, на которую только был способен.
Трахать Джастина – одно из величайших удовольствий, какие я только испытывал, а если начистоту, то это самое огромное удовольствие. И я уверен, что каждый гей, которому довелось это испытать (хотя я не думаю, что их было так уж много), согласился бы со мной. Даже в самом начале, когда он был наивным неопытным мальчишкой, между нами всегда была связь не только физическая, но и эмоциональная, которая со временем стала лишь глубже. На самом деле, он был единственным участником десятки моих лучших трахов… да и почти всей двадцатки тоже, но я никогда ему в этом не признаюсь. Но было несколько раз, которые навеки выжжены в моей памяти – не только из-за потрясающих физических ощущений, но из-за того, насколько сильно я ощущал Джастина на эмоциональном уровне.
Первый, но до сих пор остающийся для меня неким эталоном – это тот, самый первый раз после нападения. Возможно, я вёл себя не совсем в своей обычной «звёздной» манере, но я так боялся сделать ему больно или испугать, а он был таким хрупким и беззащитным, что я полностью сосредоточился на ласках, стараясь своими поцелуями передать то, что словами был выразить не в состоянии. И лишь намного позднее, когда он уснул, обретя спокойствие в тепле и защите моих рук, я внезапно осознал различие между трахом и занятием любовью. Это откровение, как я думаю, изменило моё восприятие навсегда.
Второй раз был в Брайтине, когда он принял моё предложение. Мы занимались любовью медленно, томно, наслаждаясь друг другом: первый раз он принадлежал только мне, а я – только ему, и тепло, разлившиеся по телу, было вовсе не от пылающего камина, а от того, что он был в моих объятиях. Будущее простиралось перед нами, простое и незатейливое: я сказал, что люблю его, и знал, что он тоже любит меня, и этого было достаточно для нас обоих. Именно тогда я впервые понял, что значит быть счастливым, и ни хера это не имело общего ни с заключением выгодного долгожданного контракта, ни с новым парнем, которого успеешь трахнуть первым, ни даже с весенней коллекцией от Армани.
А следующий был совершенно иным – тот последний, как я думал, раз, перед его отъездом в Нью-Йорк. Я судорожно пытался сохранить, отпечатать в памяти вкус, запах, каждое движение, уверенный, что никогда больше мне не ощутить подобного. И, блять, как же я хотел в тот миг всё ещё быть тем же Брайаном Кинни, что и пару месяцев назад, твёрдо придерживающимся своих принципов, не признающим, что и у него есть сердце. Потому что боль от того, что его разбили, была именно такой безжалостной, как я и подозревал.
Но теперь… это было навсегда.
Джастин обвинял меня, что всё крутится вокруг того, что я хочу, но это не правда. Никогда я не хотел потерять его, даже в самом начале, когда только об этом и говорил. Иначе не принимал бы его так охотно назад, раз за разом.
Но в одном он не ошибся, когда говорил, что, если уж я что решил, никто не сможет заставить меня передумать. И в этот момент я всё решил: я хочу этого, я хочу его, и если только не настанет день, когда он сам скажет, что больше меня не любит, то я никогда не позволю ему уйти. И пусть поможет Бог всякому, кто попытается встать между нами; я принял решение, я избрал свой путь, и буду следовать по нему, куда бы он меня ни привёл.
Сейчас не было спешки, поскольку всегда будет завтра; не было ни сомнений, ни сожалений. Я повторял, что люблю его – снова и снова, своими телом и словами, и никогда не стану утаивать это от него впредь.
Он был прав. Нам обоим это было нужно.
*****
После мы лежали в умиротворённом единстве, ритм наших сердец постепенно приходил в норму; я медленно перебирал его волосы.
- Мне нужно знать, - мягко шепнул я. – Насколько серьёзно у тебя с наркотиками, Джастин? Я не стану сердиться, если ты скажешь мне правду. Не бойся.
- Я не знаю, - сонно ответил он. – Я употреблял больше, чем стоило, но, может, это из-за того, что я был так несчастен, а у Дилана всегда было в запасе. Я не знаю, Брайан.
- Зачем ты так рисковал, залезая в мою заначку? Тебе… было нужно?
Он чуть повернул голову, моргая слипающимися ресницами.
- Нет. Нет, я просто так разозлился на тебя… думал, что ты врёшь, и хотел показать, что никакой я не беспомощный. Ты не пойми меня неправильно, если бы я нашёл что-то, то обязательно бы принял… но у меня не было ломки, если ты об этом.
- Ладно, - я с облегчением поцеловал его в лоб, потому что, правда, я не думаю, что сейчас он стал бы мне лгать. – Тогда просто подождём и посмотрим, как всё пойдёт. Но прошу тебя, Солнышко, не скрывай от меня ничего. Я не стану тебя осуждать, я сделаю всё, чтобы тебе помочь. Потому что теперь остались только мы с тобой… и, если уж мы друг другу не можем доверять, так, значит, и никому больше не можем.
*****
На следующее утро я занялся просмотром электронной почты, краем уха улавливая перепады интонаций в голосе Джастина – он разговаривал по телефону с Молли. Я старался не подслушивать, а когда он повесил трубку, подошёл и сел рядом на диван, что оказалось не слишком удобно, поскольку сидел он спиной к подлокотнику, вытянув загипсованную ногу вдоль всего сиденья; мелькнула мысль, что стоит купить пуфик или оттоманку, чтобы он мог сидеть нормально.
- Как у неё дела?
Он неопределённо передёрнул плечами, глаза у него были печальными и влажными.
- Ей тяжело. Она чувствует себя немного одиноко, наверное – она папину новую жену всего пару раз встречала. Но говорит, что он старается – у неё собственная комната, в которой он разрешил ей устроить всё так, как она хочет – ну, знаешь, стены покрасил и вообще. Она вроде привыкает.
Я дотянулся до его затылка и провёл пальцами, остановившись на шее.
- Ну, теперь в Питтсбург вернулся её старший братик. Она должна радоваться, что сможет видеться с тобой, когда только пожелает.
- Да, если так можно сказать, - он иронично улыбнулся. – Хотя даже наши встречи тоже зависят от отца.
- Не беспокойся, Солнышко. Я думаю, он поймёт, как это важно, - лучше бы он действительно это, блять, понял. Я склонился немного, чтобы подарить ему ободряющий поцелуй, но тут услышал, как со скрипом отъезжает в сторону дверь лофта, и понял, что забыл её запереть вчера, когда нашёл Джастина на полу. Я встал, ожидая увидеть Майки или Деб, но это была Линдси – в одной руке у неё был пакеты с продуктами, а второй она тянула за собой Гаса. И выглядела при этом не особенно довольной.
- Ты предупредил, что пропустишь прошлые выходные, но насчёт этих мы не договаривались, Брайан! – обвиняющее сказала она, подходя ко мне. – В чём дело? Ты не приехал вчера, даже не позвонил, сотовый отключен, к домашнему телефону ты не подходишь. Гас очень расстроился.
Блять. Я и забыл, что сегодня суббота.
- Чёрт, Линдс, прости, я только…
И в этот момент она приблизилась достаточно, для того чтобы заметить Джастина, сидящего на диване. Рот её распахнулся от удивления.
- О, Господи. Джастин?
- Здравствуй, Линдс, - сказал он, сохраняя нейтральное выражение лица.
- О, Господи, - повторила она, бросила сумки на пол и сделала ещё пару шагов вперёд. – Только посмотри на себя, Джастин. Что случилось?
- Под машину попал, - проинформировал я её, - и волосы покрасил.
Гас, тоже приблизившись к дивану, неуверенно спросил:
- Джасс?
- Эй, малыш! – теперь лицо Джастина озарила счастливая улыбка, и сынок в ответ просто засиял от радости.
- Джасс! – он рванул вперёд, но, к счастью, я успел перехватить его раньше, чем он врезался в Джастина.
- Тише, тише, сынок. Будь поосторожнее: у него нога сломана.
- Сломана? – он вывернулся из моего захвата и медленно подошёл к дивану. – Ты сломался, Джасс?
- Совсем чуть-чуть. Но я всё равно могу обнять тебя, только очень-очень нежно.
Гас аккуратно обхватил Джастина ручками за шею и несильно сжал, а тот в ответ обнял его левой рукой.
- Когда у меня ломаются игрушки, мама их выбрасывает. Я не дам тебя выбросить, Джасс.
- Я тоже, - присоединился я.
Гас осторожно пристроился на диване рядом с Джастином и пальчиками погладил синяки у него на лице.
- У тебя бо-бо, - грустно сказал он. – И волосы такие смешные!
- Тебе они не нравятся, Гас?
Сынок энергично затряс головой:
- Нет, мне нравятся жёлтые.
- Мне вообще-то тоже, - согласился Джастин.
Похоже, решение принято единогласно.
- У меня тоже бо-бо: у меня зуб выпал, смотри, - сынок гордо раскрыл рот. – Мама говорит, что новый вырастет.
- Конечно, вырастет, - подтвердил Джастин. – У тебя будет ещё много новых зубов, Гас, ведь ты теперь совсем большой мальчик, правда? Поверить не могу, как сильно ты вырос.
Гас довольно покрутился, а потом помахал зажатой в руке книжкой.
- Смотри, какая у меня книжка: «Очень голодный Червячок». Мне бабуля дала. Ты мне почитаешь?
- Ой, миленький, не тревожь Джастина, - прервала его Линдси. – Ему нужно отдыхать.
- Всё в порядке, - тут же прохладно ответил Джастин. – Я по нему соскучился. Я с радостью ему почитаю.
Я склонился к его уху:
- А мерзкого склизкого червяка(1) звали Йен, помнишь, - и усмехнулся в ответ на его взгляд.
Линдси метнула нервный взгляд в сторону Джастина, а потом подхватила пакеты и понесла их на кухню.
- Я купила тебе продуктов, - неестественно высоким голосом сказала она. – Помоги распаковать.
Я прошёл следом за ней, а она распахнула холодильник и принялась заталкивать туда покупки.
- Что происходит, Брайан? – уже намного тише спросила она.
- В смысле? – я облокотился о стойку, спиной к дивану.
Она кинула на меня раздражённый взгляд:
- Почему он здесь?
- Да где же, блять, ему ещё быть? Или ты забыла о смерти Дженнифер? Я вроде звонил, сообщал.
- Нет, - её щёки чуть зарделись. – Нет, конечно же, я не забыла. Но у него же есть друзья в Нью-Йорке, которые могут за ним присмотреть? – я непонимающе смотрел на неё. – Ну, ведь там теперь его дом, - продолжала она, чуть смутившись. – Ему сейчас как никогда нужна стабильность… и что с его работой?
- Какой ещё, на хуй, работой? – я старался сдерживаться. – Как, блять, по-твоему, он будет работать в таком состоянии?!
Она закончила насиловать мой холодильник и принялась за шкафчики.
- Просто глупо после всего этого времени снова возвращаться в Питтсбург. В смысле, как он сохранит своё место? И квартиру…
- Это всё неважно, Линдс, потому что он больше туда не вернётся.
Она замерла на месте.
- Что значит – не вернётся? А как же его карьера, его будущее…
- Пусть рисует здесь, Линдс, - уже более спокойно отмёл её возражения я. – И будущее его здесь. Со мной.
Она захлопнула створку шкафчика сильнее, чем это было необходимо, и повернулась ко мне.
- Ты же не серьёзно, Брайан? Нельзя же просто притащить его сюда в тот момент, когда у него почти получилось, когда все двери, наконец, открылись перед ним…
Я крепко взял её за плечи.
- Линдси, послушай. Мы с Джастином поговорили. Ему не нужен Нью-Йорк, он не хочет там быть, никогда не хотел. И я, клянусь, не хочу, чтобы он уезжал. Так что мы решили сделать то, что должны были сделать ещё полгода назад: мы разберёмся со всем, но сделаем это здесь, в Питтсбурге. Вместе.
- О, - она испустила крохотный дрожащий смешок. – Ну, раз уж вы так оба решили, то так тому и быть. Но я всё же думаю, что он ошибается и у него больше никогда не появится подобной возможности. Если бы он постарался ещё немного…
- Нет, - я уверенно прервал её. – Это решение Джастина, и именно так и должно было быть с самого начала. И если ты действительно его друг, ты будешь уважать его решения точно так же, как ты всегда уважала мои, даже когда была с ними не согласна.
Она отвела взгляд.
- Ну, тогда, наверное, мне стоит поздравить вас. И начать подыскивать новое жильё?
Я отрицательно покачал головой.
- Нет, не нужно. Всё равно Джастину сейчас до Брайтина не добраться, но, даже если бы он и мог, вам не нужно уезжать. Оставайтесь столько, сколько надо, Линдс.
*****
- Она любит тебя, знаешь?
Он молчал с той минуты, когда Линдс и Гас ушли, а теперь сидел, задумчиво глядя в чашку с кофе.
- Конечно, любит. Я же великолепен!
- Брайан, - хмыкнул он, - я серьёзно. Я знаю, что она твой друг… и ты знаешь её почти так же долго, как Майкла. А чем дольше ты знаешь кого-то, тем больше ты ему доверяешь.
- Не совсем, - я ухмыльнулся. – Я доверяю тебе, а ведь знаю тебя не так давно, как остальных.
- Это только потому, что я самый взрослый человек из всех, кого ты знаешь, - парировал он. – Но мы сейчас говорим о Линдси.
Я отставил кружку с кофе на журнальный столик и оперся локтями о колени.
- Джастин, она сейчас находится в очень сложной ситуации, она просто удивилась, когда увидела тебя.
Он коротко рассмеялся.
- Удивилась? Ну, если так можно выразиться. Она выглядела так, словно проглотила осу. Я бы сказал, что она проглотила член, но, похоже, теперь она этого не так уж и боится.
- Блять, Джастин! – в моей голосе прозвучало больше злости, чем я хотел. – Не слишком-то вежливо так высказываться о человеке, который всегда был твоим хорошим другом!
Он чуть склонился вперёд и коснулся моей руки.
- Я знаю, - мягко сказал он. – И я благодарен ей за всё. Ей… и Мел. Думаешь, я смогу забыть, сколько раз я ночевал у них на диване? И как Линдси поддерживала моё стремление рисовать, когда я думал, что и карандаш в руке держать больше не смогу?
- Она делала намного больше! Господи, она всегда злилась на меня за то, как я с тобой обращался… отругала меня, когда я выгнал тебя после того ограбления, а потом за того хастлера, которого я подарил тебе на день рождения… и она единственная сказала, что мне нужно вернуть тебя, после того как ты ушёл к придурку Йену. Она всегда знала, что ты значишь для меня намного больше, чем я готов был признать.
- Я знаю, - так же тихо подтвердил он. – Думаю, в начале она действительно хотела, чтобы мы были вместе. Может, думала, что, если у тебя будут серьёзные отношения, ты перестанешь трахаться направо и налево. Может, станешь уделять больше времени ей и Гасу. А потом что-то случилось… такое ощущение, что я стал ей мешать, только я никак не мог понять, почему. В смысле, я ведь никогда не старался оторвать тебя от Гаса. Её отношение ко мне изменилось… после того разрыва с Мел из-за Сэма Ауэрбаха. Я много думал в Нью-Йорке… она хотела, чтобы я уехал, и точно знала, как этого добиться.
- Джастин… - я повернулся лицом к нему. – Ведь это не Линдси заставила тебя уехать. Это всё я. Она всего лишь показала мне статью, потому что так гордилась тобой, и хотела поделиться этой радостью со мной.
Он помолчал немного, а потом спросил:
- Она говорила, что мы обсуждали с ней эту статью?
- Нет, но я и сам это понял.
Он кивнул.
- И я сказал ей абсолютно однозначно, что мне это не интересно. Я сказал, что уже получил самую лучшую возможность своей жизни – тебя. Об этом она тебе сказала?
- Нет, - ответил я в смятении. Вообще-то Линдси так не говорила, но у меня сложилось вполне ясное ощущение, что Джастин был вдохновлён этой статьёй, но просто не хотел меня разочаровывать. Зачем Линдси… вывернула всё наизнанку?
- Брайан, ты всегда думаешь, что контролируешь всё. Ты мнишь себя таким великим манипулятором, и чаще всего ты прав. Но когда дело касается тех, кого ты любишь… Линдси и Майкла… они-то знают тебя не хуже, они понимают, что им и не нужно ничего делать, чтобы заставить сделать то, что нужно им – всего-то и требуется, что зародить ростки нужной идеи в твоём сознании, а потом расслабиться и наблюдать, как ты взращиваешь их, уверенный, что это с самого начала было твоей собственной идеей.
- Да ни хера подобного!
- Да ладно тебе, Брайан, - он подарил мне извиняющийся взгляд. – Я же и сам эксперт, помнишь? Я такое же с тобой годами проделывал.
Я надеялся, что хотя бы прожгу его взглядом, если уж ничего другого пока нельзя.
- Не думай, что только потому, что ты сидишь в этой чёртовой железяке, тебе это сойдёт с рук. Как только поправишься, получишь все наказания оптом.
- Всё только обещаешь, - улыбнулся он, но потом снова посерьёзнел. – И не пытайся отвлечь меня, Брайан, подумай сам: эта женщина решила завести ребёнка, причём отцом выбрала именно того, кого её партнёр ненавидит больше всех на свете. И как бы она ни поддерживала Мел, на самом деле, сколько раз Мел вышла победителем из ваших ссор?
- Ну, по крайней мере, один – когда я отдал ей свои родительские права!
- А, тогда Линдси ещё собиралась выйти замуж за этого лягушатника! И ты сделал это, чтобы остановить Линдси, а вовсе не ради Мел.
- Да, я же не мог допустить, чтобы моего сына растит какой-то французишка!
- Ну, может, Линдси так не думала, - он всунул мне в руки свою кружку с уже остывшим кофе, и я машинально поставил ей на журнальный столик рядом со своей.
- Пожалуйста, Брайан, я понимаю, что ты и слышать об этом не хочешь. Но ты же сам сказал, что мы должны верить друг другу… и теперь я прошу тебя: послушай. Я понял, что Линдси была на моей стороне до тех пор, пока это было ей выгодно: когда она не хотела, чтобы ты уехал в Нью-Йорк, или когда хотела, чтобы ты был настоящим отцом для Гаса. А потом я превратился в угрозу… она уезжала в Канаду, а мы с тобой хотели пожениться. Она бы потеряла тебя, Брайан… а ведь она всё ещё мечтала о тебе. И в этот миг идеальное решение само упало ей в руки… она знала, что ей всего-то и надо, что показать тебе эту статью, всё остальное ты сделал бы сам. Ведь даже я знал, как ты отреагируешь, чего уж говорить о ней! И именно поэтому я тебе её не показал! А потом – свадьба отменяется, ты снова становишься свободным и одиноким, Линдси бросает Мел в мгновение ока, ей негде жить, и ты вселяешь её в Брайтин, где она может разыгрывать хозяйку поместья! И, кстати, тебе не кажется немного подозрительным, что Мел так разительно изменилась? Вдруг превратилась в тирана? Ведь именно этого ты никогда не смог бы простить!
Я так хотел сказать ему, что всё это – дерьмо собачье, что у него просто паранойя и он злится из-за собственных травм. Или из-за того, что его мать умерла. Да, блять, из-за чего угодно! Но у меня перед глазами внезапно встала картинка: Линдси в своём ужасном подвенечном платье, игриво говорящая «Пару раз в детстве я представляла, как выхожу замуж». Линдси, держащая меня под руку, во время собеседования в школах, изображает идеальную жену, эдакую миссис Кинни; в действительности, когда мы только-только встретились, я и сам пару раз об этом подумывал. «А ты думал когда-нибудь об этом, Брайан?»
Родители Линдси так радовались встрече со мной, словно я, блять, их зять.
Линдси, халат соскальзывает с плеча, она пытается соблазнить меня, завести ещё одного ребёнка.
- Брайан, ты принимаешь каждое слово Линдси как непреложную истину, потому что никогда и подумать не мог, что она способна врать тебе. Я знаю, Мел тебе никогда особенно не нравилась, но это сейчас не важно. Ты всегда был честен… и это одно из твоих качеств, которые я уважаю и люблю, и ты просто обязан выслушать Мел, ты должен это, в первую очередь, ей. И, как честный человек и хороший отец, ты должен докопаться до истины, потому что если Линдси не пыталась защитить Гаса, а хотела осуществить свою фантазию насчёт тебя, то тебе нужно это знать. Пожалуйста, пожалуйста, поговори с Мел.

(1)Игра слов: название книги – «The Very Hungry Caterpillar» переводится как «Очень голодная гусеница», а само слово «сaterpillar» имеет второе значение – кровопийца. Полагаю, всем ясно, кого Брайан имел в виду?