Дорогой народ! Этот перевод конкурсный, кому понравится, можно проголосовать за меня, пройдя по приложенной ниже текста ссылке. Заранее благодарна :)

Название: Похищенное сокровище (Stolen Treasure)
Автор: aprilhope
Переводчик: Шегобишка
Бета: Just_Emotion
Ссылка на оригинал: http://www.fanfiction.net/s/6210096/1/Stolen_Treasure
Разрешение на перевод: запросила, жду ответа
Рейтинг: PG
Размер: драббл
Дисклеймер: не претендую
Отношение к критике: да на здоровье


Он проводит влажной тканью по лицу и пытается унять дрожь.
Дыши, Джастин…
Лишь голос, звучащий в его голове, помогает ему втянуть в лёгкие глоток кислорода. И только несколько минут спустя, сидя, прислонившись к ванне, дыша уже немного ровнее, он понимает, что голос, звучащий в его голове, принадлежит не ему.
Ванна просто ледяная. И пол - тоже, даже одежда сейчас промёрзла насквозь, и он понимает, что лучше бы ему вернуться в постель, если он не хочет начать дрожать от кое-чего другого. Он ведь уже пришёл в себя. Кошмар ушёл, сгинул. Уже и не вспомнить. Ясно, что сон был одним из тех, но, несмотря на это, хотелось бы уловить то, что ему снилось, как и в любой другой раз, когда он видит подобные сны. Обычно люди не хотят думать о своих кошмарах, они благодарны, когда даже последнее ощущение от него тает в предрассветной дымке. Почему же он так ненавидит свою бессильную память?
Возможно, его собственный разум пытается таким образом защитить его – не позволяя подсознанию подбросить даже пару едва уловимых намёков о нападении; и он просыпается от собственных стонов, с неистово колотящимся сердцем, ощущая почти физическую боль и чувствуя, что вот-вот отдаст концы… и с девственно чистой памятью. Абсолютная пустота. Словно он гонится за тенью по замкнутому кругу, чувствуя себя глупцом из-за того, что все это время спустя всё ещё боится.
Дверь ванной немилосердно скрипит (как и каждая дверь в этом доме), и Джастин рад, что Итан спит так крепко. Он и сам так же спал раньше… теперь ему и это недоступно.
Такие… пробуждения, когда он старается удержать рвущиеся из груди крики ужаса, довольно редки. Чаще он просто не засыпает крепко, словно всё время находится у поверхности, не имея возможности погрузиться в сон глубже; постоянно бегает глотнуть воды или пробирается тихонько по квартире, коротая тёмные часы. Иногда читает. Ему легче, когда он понимает, что может пережить ночи, подобные этой, не тревожа своего бойфренда.
Вот и сейчас он бросает взгляд на Итана – тот спит, крепко закрыв глаза, грудь равномерно вздымается – и, только удостоверившись, включает неяркий светильник. Даже успокоившись, он не спешит вернуться в постель. Он подходит к крохотному шкафу, тянет на себя дверку и нашаривает свою сумку – ему даже не нужен свет, чтобы отыскать небольшой предмет, который дожидается его свёрнутым в кармане.
Он вытягивает его медленно, осторожно. Прослеживая пальцами текстуру – мягкий льющийся шёлк и грубые жёсткие области. Едва видно в неясном свете подглядывающей в окно луны. Светлое и тёмное.
Он знает, что никто не поймёт ценность его сокровища. Старый шарф, покрытый засохшей кровью.
Никто… кроме одного человека. И тот, наверное, представления не имеет, что Джастин до сих пор хранит его.
Он оборачивает шарф вокруг собственной шеи, как делал уже не раз. Убирает концы под футболку, чтобы не было заметно и намёка на него. Всего на минуту. Он и сам не понимает, почему его так успокаивает это странное действие, даже не пытается понять, просто принимает его как данность. Он сидит и дышит.
А через минуту снимает его и убирает на место. Возвращается в постель и придвигается ближе к Итану – совсем близко, но всё же не касаясь. Закрывает глаза и наконец засыпает.
*****
В следующий раз всё выходит намного хуже.
Крики вырываются наружу и будят Итана.
Он скатывается с кровати раньше, чем тот успеет обнять его, раньше, чем успеет просто прикоснуться; одна рука прижата к пульсирующей ослепительно-белой болью голове, вторая старается удержать рвущееся из груди сердце: Джастин отчаянно старается восстановить утраченное самообладание.
Он слышит взволнованный, непонимающий голос Итана, который спрашивает, что случилось, чем он может помочь, старается, старается изо всех сил выдавить из себя хоть крохотную успокаивающую улыбку, но у него не получается. Просто отмахивается от него и от ледяной одежды и судорожными рывками добирается до сумки.
Пальцы самостоятельно пытаются нашарить молнию, но этого не требуется: карман открыт.
И пуст.
Джастин шарит рукой вокруг, разыскивая, словно шарф внезапно мог бы стать невидимым, но не исчезнуть. Он обшаривает всю сумку, а потом полку шкафа вокруг, хотя точно помнит, что всегда клал его в одно и то же место. И когда он понимает, что ничего не найдёт, паника ещё сильнее затапливает его. Он чувствует, что падает, летит вниз – быстро, неотвратимо, и, даже если прижмётся лицом к ледяному полу, не сможет остановить это воображаемое падение.
Проходит, наверное, несколько минут… время то замедляется, густея, словно патока, то скачет вперёд безумными для Джастина рывками, но это совершенно не имеет никакого значения, как и всё остальное в данный момент… он слышит музыку. Нежная скрипичная мелодия.
Не зная, что сделать, Итан начал играть.
Когда первые звуки проникают через мутную завесу кошмара, ему становится почти смешно – но всё же немного легче. По крайней мере, музыка помогает отвлечься от оглушающего рёва загнанного в ловушку мозга.
Но как только он сначала шевелится, а потом и садится, скрипка умолкает, Итан опускается рядом, легко поглаживая по рукам и шепча ласково: «Малыш». Что, вероятно, должно бы его успокоить, но абсолютно не помогает, и Джастин отстраняется прочь, а потом с удивлением понимает, что уже может говорить.
- У меня… было кое-что в кармане сумки, а теперь пропало. Ты не брал?
Итан переводит взгляд на вывернутую наизнанку в процессе судорожных поисков сумку.
- Недавно перетряхивал шкаф, чтобы отнести всё бельё в прачечную. Ты о той грязной тряпке?
- Это не тряпка, - в голове звучит другой, наполненный презрением голос. Сокровище начинает казаться оскверненным при одной лишь мысли о том, что Итан видел его. – И что, ты его постирал? – Он едва может удержаться от слёз при одной только мысли об этом.
- Боюсь, что его уже нельзя было отстирать. Я его выбросил.
Нет слёз, и даже странное ощущение падения исчезает. Теперь из-за прозвучавших только что слов Джастин чувствует только чистую злость.
- ЧТО? Ты, блять, зачем это сделал? Да ты не имел никакого ебаного права!
Итан моргает, ошеломлённый – никогда ещё Джастин не кричал на него, не ругал так. Джастин подскакивает на ноги, и на секунду Итану кажется, что тот сейчас ударит его, но он лишь бросается на кухню, сбрасывает крышку с мусорного ведра и начинает копаться в нём, словно одержимый, не замечая, что пачкается.
- Джастин, прекрати! Я вынес мусор вчера… и они его как раз забирали, когда я уходил, - добавляет он быстро, прежде чем Джастин успевает броситься вон из квартиры, к мусорному баку.
Джастин замирает и смотрит – беспомощно, побежденно, – а потом молча открывает воду и моет руки.
- Слушай, ну прости, я же не думал…
- Как тебе вообще могло прийти в голову влезть в мою сумку и сделать это? – спрашивает он спокойно… мрачно и спокойно. – Почему ты выбрасываешь мои вещи? А если бы я выбросил в мусор твою скрипку?
- Скрипку? Джастин, разве можно сравнивать?! Я не оправдываю себя, но это же не одна из твоих картин!
Нет, всего лишь частица моей души. Джастин думает, что голос в голове посмеётся над этой мыслью, но тот молчит.
- Почему же ты хотя бы не спросил меня сначала?
- Ты прав, надо было спросить. Прости меня, Джас.
Джастин оборачивается, смотрит на Итана, который, кажется, действительно раскаивается. Но…
- Может, ты его выбросил потому, что точно знал, что это такое.
- Если бы я знал, что он так важен для тебя, я бы никогда его не тронул! – Боже, как откровенно.
А до Джастина медленно доходит, что, хоть он и живёт с Итаном уже несколько месяцев, он ни за что не сможет распознать его ложь. И удивляется: а действительно ли Итан спал тогда? Или проснулся однажды и увидел его с шарфом?
Конечно же, Итан знает о выпускном. Знает о нападении. Знает, что иногда правая рука Джастина даёт сбои. Но это знает каждый, кто читал статью в газетах. Ему известны факты и то, что Джастин не любит рассказывать об этом происшествии. Знает, конечно же, что Брайан был там, но… представления не имеет, что это значит.
- Ладно. Я верю, что ты действительно не знал, что это.
- Спасибо, мал…
- …осознанно. Может быть, не позволял себе осознать. Но ты ведь не дурак, Итан. Подсознательно ты понимал.
Итан молчит.
- Ну, скажи, что, по-твоему, это такое?
Итан ёрзает, кажется, чувствуя себя неуютно и немного виновато:
- Шарф? Испачканный…
- Мужской белый шёлковый шарф с пятнами моей крови с выпускного.
Итан чуть бледнеет. Вероятно, он подозревал что-то, но слышать это вот так, вслух, из уст Джастина… И он… не понимает. Когда, где, как – ясно, но не имеет совершенно никакого значения в данный момент, важно лишь – почему.
- Почему ты его хранишь? Как символ того, что ты выжил?
- Нет.
- Зачем тогда тебе нужен старый шарф со следами такого ужасного события?
Есть ещё кое-что, чего Итану не понять. Да, тот вечер был ужасен, самый страшный за всю его жизнь. Но Джастин знает, что он же был и лучшим вечером его жизни, даже если он его совсем не помнит. Но он не говорит этого. Только:
- Он не мой.
Слова сказаны тихо, но эффект от них, как если бы их выкрикнули во весь голос. А Итан не дурак. И вопрос оказался совсем не почему, а, скорее, кто. Невысказанное имя – Брайан Кинни – повисает в воздухе. Владелец шарфа… и сердца Джастина до сих пор, по всей видимости.
В глазах Джастина - боль, любовь и странное, почти неестественное спокойствие; они направлены внутрь, обращены к самому Джастину, и Итан понимает, что, хоть именно он вызвал все эти чувства, ни одно из них не имеет к нему ни малейшего отношения.
- Джастин, прости.
Тот в ответ кивает, а у Итана вырывается вздох. И нечего больше сказать.
- Я пойду… в постель, если всё нормально.
- Давай.
- А ты?
- Почитаю немного.
- Хорошо. Спокойной ночи. - Он хочет поцеловать Джастина… хотя бы в щёку… но даже не пытается. Ведь он выбросил не просто шарф.
- Спокойной.
Итан засыпает, слыша неистовое чирканье карандаша, словно спешащего запечатлеть что-то, о чём раньше было запрещено даже думать… и понимая, что завтра ему будет намного свободнее в этой крохотной квартирке.
*****
(остаток в комментариях)